Похороны ведьмы

– Кто это… был?

– Индюкова баба. А ты думал кто? У нас цивилизованная страна, лелонец, здесь у порядочного человека волос с головы не упадет. Да и голова с плеч – редко.

– Другое дело – у помощницы колдуньи. Можно узнать, в чем эта помощь заключалась?

– Прошлый раз ей немного воды дала. Отворяй ворота. Покончим с этим. К чему зря тратить время?

Сзади снова заскрипел самоезд. Или как там его.

– Не открывай! – В голосе Вильбанда чувствовался едва скрываемый страх. Безосновательный. У стоящего рядом с железной решеткой Дебрена было ровно столько же возможностей поднять ее, как и у оберподлюдчика. Только когда тележка остановилась у его ног, магун подумал, что восклицание могло быть адресовано тому, кто сделать это мог бы. Возможно.

– Видишь, лелонец! – усмехнулся Беббельс. – В том-то и состоит проблема с подлюдками, полулюдками и всей прочей шушерой. Дашь палец – хватают за руку и сразу же за горло. Ты что же, Вильбанд? Вознамерился магу приказывать? Я его проверил, – перевел он взгляд на Дебрена. – Это профессионал, а не какой-то бродячий мошенник, если его во Фрицфурд на телепортодроме работать наняли.

– Ты в телепортах работаешь? – Вильбанд поднял полный уважения и удивления взгляд. – Тогда что же ты здесь?..

– Еще один чужак, отнимающий работу у наших людей, – пожал плечами оберподлюдчик. – Но мне-то какое дело? Порядочный верленец по небу не летает, потому как ему на это средств не хватит. А если какой банкир-пазраилит на землю грохнется, потому что его недоучка-лелонец телепортировал, то оно и лучше. Так что не имею ничего против, чтобы он во Фрицфурде подрабатывал. Только учти: наш князь с тамошним в согласии живут, и если ты здесь чего-нибудь натворишь… Я не о нарушении закона, потому что для таких-то дел мне меча достаточно, а об обыкновенном отсутствии доброй воли. Которое проявляется и в недостаточно быстром открывании ворот. Так что учти: одно письмо во Фрицфурд– и полетит твоя работа. Фукнется жизненная оказия.

– Ты сюда не войдешь, – тихо проговорил Вильбанд. – Если нет достаточных оснований.

– А ее показания? – Оберподлюдчик кивнул на притороченную к седлу голову. – Неопровержимые, ибо сделанные добровольно.

– Добровольно? – ехидно хмыкнул камнерез.

– Пойми, она сама ко мне из леса пришла. И стала ныть, упрашивая, чтоб я ехал в замок и ведьму убил, которая всех ее родственников прикончила и осквернила.

– Осквернила?

– Индючиха показала, что Римелиха хотела телесно общаться с ее братьями. И вижу, – он глянул на дерево с заклиненным в нем трупом, – не лгала.

– Хотела? – возмутился Вильбанд.

Дебрен, воспользовавшись тем, что Беббельс не смотрит, толкнул камнереза ногой в бедро и успокоил.

– Явное преувеличение. У графини и в мыслях не было ничего подобного. Она умирала.

Беббельс внимательно посмотрел на него из-за решетки:

– То есть сначала жила, а теперь…

– А теперь не живет. – Дебрен выдержал взгляд, но в глубине души был рад тому, что их разделяют железные прутья, а под башней темно. – Странно, что Индючиха тебе не сказала: когда графиню нашли, она уже начала разлагаться.

– Значит, померла? – Беббельс сощурился, хоть солнце стояло у него за спиной. – Наверняка? А нельзя ли на труп…

– Не наверняка, – мягко прервал его Дебрен. – В этом вся проблема. Решетка. – Он тронул прут. И только после этого, с запозданием, медленно перевел взгляд на то, что находилось далеко за правым плечом верленца.

Беббельс поворачивался так же медленно. Много времени он посвятил тому, чтобы присмотреться к предмету в три локтя высотой, прикрытому рубахой. Дебрен успел опустить руку, стиснуть плечо Вильбанду. Крепко.

– Уж не хочешь ли ты сказать, лелонец…

– Меня волнует, – снова спокойно перебил его чародей, – что преобразование не сопровождалось полным изменением структуры. Она пыталась остановить петрификацию, но не получилось. Ткань окончательно дегенерировала, разложилась и умерла. Это естественно. Но ты только взгляни на ее лицо. Или хотя бы груди. – Беббельс не последовал совету хмуря брови, он подозрительно всматривался в другое лицо перед решеткой. – Все как у подростка. Истинная русалка И черты лица тоже. Так что аж слюнки текут. А в предках у графини был гном, и это явно сказалось во всем. Носяра плоская, груди как тыквы…

– Что ты плетешь? – буркнул оберподлюдчик. Вильбанд не протестовал только потому, что онемел от возмущения.

– То, что она прошла метаморфозу. Вроде бы невелика проблема, когда человек в камень превращается. Вначале размягчается костная структура. Если уловить момент и знать нужное заклинание, то можно легко переделать и лицо, и прочее, чего душа пожелает. Баба была по природе своей суетная, так что и в самих мотивах не должно ничего скрываться. У всех у них в головах сумбур, вот они и после смерти хотят красивыми казаться. Впрочем, я не собираюсь рисковать. Знаешь сказку о Спящей принцессе?

– Знаю, – мрачно глянул на него Беббельс. – Ну и что? Там ни слова нет о…

– Это, наверное, в вашей, верленской версии. У нас в Малой Лелонии ходит немного другая. Более пессимистическая и более жизненная. Принцесса, видите ли, погрузилась не в сон, а в летаргию и по собственному желанию. Потому что больна была, дни ее были сочтены, а существующие лекарства пока что не действовали. Вот родственники ее и усыпили. Надеялись, что она проспит до лучших времен, и тогда ее спасет магический прогресс. Ожить она должна была, когда в поцелуе спасителя проклюнутся соответствующие ферменты. Вы знаете, что такое ферменты? А поскольку красотой принцесса не блистала, и даже некрофилы не шибко на нее льстились, то две трети расходов пошло на ее улучшение.

– Точно, – проворчал Вильбанд, – это не верленская версия.

– Зато вроде бы на факты опирается. Мы не дети, так что покороче, чтобы не наскучить. Князь с ферментными губами в конце концов сыскался, поцеловал ее, и девица ожила, но радости это никому не принесло, потому что заболели оба: он ее заразил новой мутацией болезни, она его – старой разновидностью. А прежде чем они умерли, у принцессы искусственно подправленная красота полностью сошла, и несчастный спаситель глядеть на нее не мог. Не то что целовать. Свадьбу не сыграли. В общем, жили они, как говорится, в гражданском браке недолго и несчастливо.

– Зачем ты мне лапшу на уши вешаешь? – угрюмо поинтересовался Беббельс.

– Чтобы объяснить, почему мы стоим здесь, а не по другую сторону ворот. Ну, подумай: ведьма, пазраилитка и к тому же с примесью гномьей крови. Если кому-нибудь взбредет в голову проделать паршивый фокус с обратной петрификацией, то есть депетрификацией и воскрешением, то именно такой бабе. Не преодолела заклинания или скорее всего чуточку недозаклинала, коли три месяца после трансформации прожила. Вполне возможно, что не сдалась. Что где-то там, под мрамором, еще теплится какая-то искорка жизни, и она только и ждет дурака, который примется ее целовать. Ты вроде бы говорил, что она Индюков трахаться уговаривала?