Похождение Шерлока Холмса в России

Местами топь становилась настолько непроходимой, что нам приходилось прижиматься к самой дороге. Несколько раз пробовали мы отойти от дороги немного дальше к востоку, но по мере углубления в тайгу топь становилась совсем неприступной, и самое большое мы удалялись от дороги на 25–30 сажен.

То же самое, вероятно, было и справа дороги, потому что фигура Венгерова довольно часто мелькала у самой дороги.

Кибитка следовала за нами по дороге.

Так прошли мы верст восемь.

Тут тайга стала суше, но заросль была настолько густа, что мы еле — еле пробивались сквозь нее.

Мрачная тайга упорно молчала, и лишь величественные шапки исполинских деревьев мрачно качались над нашими головами.

Жутко было идти по этой глуши, в которую, казалось, никогда не забирались люди.

А между тем почва под ногами становилась с каждым шагом все крепче и крепче.

По временам Холмс делал попытки продраться глубже в тайгу, и теперь это ему удавалось.

Сначала он углубился сажень на пятьдесят, затем немного больше.

Мы поняли, что пришли на то место, о котором нам говорил смотритель станции.

Выйдя на дорогу, Холмс подозвал Венгерова.

— Ну, как у вас? — спросил он его.

— Безнадежная топь! — ответил Венгеров.

— Пройдемте с вами по вашей стороне немного вперед, а Ватсон подождет нас. Если ничего подозрительного не будет, то мы возвратимся и исследуем это сухое местечко.

Пока они разговаривали, я стоял шагах в пятнадцати от них и слышал каждое их слово.

И вдруг все мы застыли в неподвижных позах, притаив дыхание.

Отдаленное конское ржание донеслось до нас из глубины тайги слева.

И в ту же минуту одна из лошадей нашей тройки громко и радостно заржала в ответ, повернув голову влево.

За ней заржала и вторая.

Ямщик — бурят насторожился и вдруг крикнул нам:

— Барины, а барины! Дозвольте посмотреть! Должно быть, это наша пропавшая лошадь своих почуяла и кричит там!

Глаза Холмса радостно сверкнули.

— Животное помогает нам! — воскликнул он. — Он там, но…

Он посмотрел на заросль и задумчиво сказал:

— Только через такую заросль с лошадью невозможно продраться! Вперед, господа! Где — нибудь должна быть лазейка.

IX

Работая ножами и царапая себе в кровь руки и тело, мы устремились вперед.

Платье клочьями летело с нас, ноги ныли, руки обливались кровью.

Но вот наконец кустарник стал редеть.

Холмс пошел тише, вглядываясь в землю и осматривая кусты.

Наконец, он остановился.

— Здесь! — произнес он, указывая на неясный след среди зелени, какой обыкновенно бывает, когда медведь или какое — нибудь крупное животное пробивается сквозь чащу.

Действительно, в этом месте кусты были помяты, и на них можно было видеть много свежесломанных веточек, из — под коры которых влажно сочился сок.

Свернув влево, мы стали подвигаться быстрее.

Вскоре заросль стала настолько редкой, что мы могли идти почти походным шагом.

Едва мы отошли от дороги с полверсты, как до нашего слуха донеслось уже совсем близкое, громкое ржание. Это было как раз вовремя, так как земля под ногами, покрытая мхом, стала опять топкой, и следы на ней делались совершенно незаметными.

Повернув вполоборота направо, мы двинулись по направлению лошадиного ржания.

Теперь мы уже подвигались еле — еле, пригинаясь к земле и стараясь не высовываться над мелким кустарником.

Прошло минут двадцать.

И наконец мы увидели лошадь.

Покрытая потом, она стояла около огромного дерева, привязанная поводом к сучку, с ногами, ушедшими вершка на три в болотистую почву.

Но около нее никого не было.

Осторожно осмотрели мы местность кругом нее, обшарили все кусты, но ничто не выдавало близкого присутствия человека.

Что было делать?

Венгеров и я приуныли.

Один Холмс не терял хладнокровия и присутствия духа.

— Он должен быть здесь! Ему некуда уйти! — проговорил он тихо, после минутного раздумья. — Дальше он не мог, очевидно, ехать верхом, потому что лошадь все равно завязла бы. Пешком он может проникнуть дальше!

С этими словами он энергично встряхнул головой и стал углубляться в тайгу.

X

Мы следовали за ним.

Действительно, топь становилась глубже, и, только цепляясь за ветки кустов и за стволы молодых сосен, мы могли пробираться вперед.

Но скоро и этому наступил конец.

Топь сделалась непролазной, и, чтобы не погибнуть окончательно, нам пришлось вернуться немного назад.

Делая отметины ножом, мы повернули направо, пытаясь время от времени углубляться в тайгу от принятой нами новой линии движения.

Раз двадцать повторяли мы безуспешный опыт, но тайга не пускала нас в свои недра.

Как вдруг радостное восклицание Холмса привлекло наше внимание.

— Смотрите, смотрите! — шептал он, указывая на небольшую площадь, где заросль была особенно густа.

— Ничего не вижу! — ответил я.

— И не видите клочка синего ситца на ветке? — нетерпеливо воскликнул Холмс.

Я взглянул по указанному направлению и вскоре действительно разглядел маленький лоскуток, застрявший на сучке куста.

Не обращая внимания на то, что ноги его уходили почти по колена в воду, Холмс двигался к тому месту.

Кое — как добрались мы до заросли.

Она шла узкой полосой в глубь тайги.

По ней идти стало легче, так как можно было пригибать ногами ветки и благодаря этому почти не вязнуть в болоте.

Когда мы подошли к концу заросли, Холмс остановился и стал внимательно разглядывать старые пни, там и сям лежавшие на земле.

— Вот! — указал он, наконец, победоносно на один из них. — Смотрите, он ступал по нем!

Действительно, на длинном, сгнившем пне ясно виднелись человеческие следы.