Похождения Шерлока Холмса в Сибири

До той поры наша полиция их никак истребить не могла, потому ей бог счастья не дает, а этот как приехал, так, сказывают, всех их одним махом и уложил.

А сам скрылся, будто его и не бывало.

Уж это верно, что души братьев нечистому принадлежали и с ним заодно были! Потому, как только убил их англичанин, так в ту же секунду все станки небесным огнем спалило, чтобы, значит, нечистое место чистым стало.

Прилетели души разбойников на свои старые места, глядят, а все их имущество и клады нечистые — бог спалил.

Завыли они на всю тайгу.

От воя их такая буря поднялась, какой давно матушка–Сибирь не видала!

Сам я помню ее хорошо!

Не то что деревья вырывало с корнем, даже хаты кое–где поопрокидывало!

А кто приходил потом из тайги, те говорили, что в этот день нечистая сила так стонала в лесу, что умереть бы и то впору.

Долго плакали они по отнятому у них богатству, но вдруг затихли.

И разлетелись они в разные стороны искать себе золота.

По мере того, как кто–нибудь находил себе золотую скалу, он оставался при ней и, взяв себе в помощники диких зверей, навеки оставался сторожить ее и мучиться страхом, чтобы ее не нашли люди.

Таким образом нечистые души завладели в темной тайге семью золотыми скалами, и каждую из них стережет душа и зверь.

Когда мне рассказали эту легенду, я решил отобрать хоть одну скалу у нечистых душ.

Я долго постился, говел и, захватив с собою Евангелие и святой воды, отправился в тайгу.

Мне говорили, что клады эти рассыпаны к северу от станции «Смертных грехов».

И я направился туда.

Долго, долго я бродил по тайге, ночуя под ее мрачными вершинами, как вдруг увидел то, чего ожидал.

Это было ночью.

Костер, на котором я жарил пару застреленных куропаток, потух.

Я уже расположился было спать, как вдруг отдаленный треск сучьев и валежника привлек мое внимание.

Слух у меня чуткий.

Я быстро вскочил на ноги и стал вглядываться во тьму.

И то, что я увидел, заставило меня послать к черту все свои надежды и потерять остаток храбрости.

Будь проклята эта минута.

Шагах в трехстах от меня что–то светилось.

Я подполз ближе и с ужасом увидел страшный скелет, висевший, словно повешенный, на суке дерева.

Весь он светился и дымился в темноте.

А под ним то приподымаясь, то опускаясь, с глухим урчанием металось какое–то огромное чудовище, и слышны были звуки вроде бряцания цепей.

На страшном чудовище светилась пятнами шерсть, а морда так и горела.

Я чуть не потерял сознание.

Схватив Евангелие, я стал громко читать его, кропя в проклятую сторону святой водой.

Но видение не исчезало.

Вдруг страшный рев потряс воздух!

И тогда, обезумев от страха, я бросился бежать назад.

Утром я собрал в первом попавшемся селении народ и мы обшарили всю тайгу, но… ни чудовища, ни скелета не нашли.

А вечером никто не захотел идти туда, да и я сам, признаться, не желал испытывать снова вчерашнего страха.

С тех пор я отказался от нечистого клада».

IV

— Вот видите ли, дорогой Ватсон, какая интересная легенда! — проговорил Холмс, окончив пересказ. — Конечно, мой приятель Максим рассказывал ее сбивчиво и не так красиво! Но… я, будто от его имени, облек для вас эту легенду в более литературную форму и надеюсь, что вы не в претензии на меня за это?!

— О, ничуть! — воскликнул я. — Легенда очень красива, но скорее похожа на сказку.

— Н–не совсем так! Вдумайтесь хорошенько в ее содержание и скажите: не найдете ли вы в ней чего–нибудь такого, что заслуживало бы большего внимания, нежели простая легенда?

Я с недоумением пожал плечами.

— Единственно то, что у сибиряков богатая фантазия.

— Я думал, что вы немного проницательнее, — с улыбкой возразил Холмс. — Ну, так послушайте меня, и, я надеюсь, мои подозрения возбудят и в вас кое–какие мысли.

Но вдруг в его намерениях, вероятно, произошел переворот.

— Я не хочу говорить вам ничего преждевременно, — отрезал он вдруг неожиданно. Вам же будет интереснее, если вас поразит что–нибудь неожиданное. Но… я имею твердое мнение относительно этой легенды. Все, что случилось с Максимом, не сон, я в этом убежден. И… я решил во что бы то ни стало проникнуть в тайну тайги.

Он посмотрел на меня загадочно и добавил:

— И кто знает, дорогой Ватсон, может быть, нам удастся завладеть тем кладом, которым не удалось овладеть ни Максиму, ни другим сибирякам.

— Желаю оправдания ваших великолепных надежд! — иронически заметил я.

— Спасибо, — ответил Холмс. — Я на это пожелание смотрю серьезно и надеюсь, что вы не откажете принять от меня часть клада, когда он попадет ко мне в руки?

— С удовольствием! — ответил я.

Однако в тоне Холмса я слышал серьезные ноты.

— Скажите, Холмс, вы собираетесь действительно предпринять путешествие для проверки заинтересовавшей вас легенды? — спросил я.

— Конечно. И в вас надеюсь иметь своего верного спутника, — серьезно ответил Холмс.

— Когда вы думаете двигаться?

— Чем скорее, тем лучше. Можно было бы и завтра… Я ведь не любитель откладывать.

— Вдвоем?

— Нет, с нами отправится и мой новый товарищ Максим.

— Уверены ли вы в нем?

— Да, — твердо произнес Холмс. — Я привык наблюдать людей и почти без ошибки могу угадать по лицу характер человека, хотя бы я его и видел в первый раз.

Он слегка помолчал и добавил:

— Кроме того, я наводил уже справки. Он не соврал, сказав, что имеет дом и хозяйство, а соседи все отзываются о нем, как о честном и трудолюбивом человеке, на слово которого можно сильно положиться.

— Но захочет ли он?

— О, что касается этого, то я постараюсь рассеять его суеверие, и тогда он пойдет за мною хоть в воду, в особенности, когда узнает, кто я.

— Достаточно ли он только интеллигентен для этого? — усомнился я.

— Вполне, — ответил Холмс.

И, встав с кресла, он подошел к вешалке, на которой висело его пальто и шляпа.

— Пойдемте к нему, Ватсон. Это будет нам прекрасной прогулкой перед обедом.

V