Похождения Синдбада-Морехода

– Пойдем на ложе. Я выбрала шелка и кое-что придумала, а теперь просто сгораю от желания узнать, что же почувствуешь ты. Ведь ты расскажешь мне, Мореход?

Я указал на свои чресла.

– Мы томимся от желания узнать, что сегодня будет нашим уроком.

Лицо Зары озарила довольная улыбка.

– Это будет отличный урок. А вот сможешь ли ты его выдержать…

Она начала целовать меня, и все сомнения вылетели из головы.

Когда разгорался жар страсти, я всегда был повелителем. Я вел в бой свои войска и старался быть искусным любовником. Однако теперь, я понял, Зара была намерена поменяться ролями. Она неторопливо привязывала меня к ложу. Глаза ее при этом довольно блестели – она радовалась тому, что сможет найти кое-что новое в старой как мир любовной игре.

Зара сказала:

– Я хочу смотреть в твои глаза, когда ты соединяешься со мной.

Эти слова так завели меня, что на миг я потерял способность и видеть и слышать.

Она продолжила:

– Но теперь мы поменяемся местами.

Она шепнула:

– Ты станешь моим рабом.

Услышав это слово, я едва не подскочил на месте. Откуда она могла знать, чего мне иногда хотелось, откуда она могла это угадать?

Она взяла в руки красно-желтую ленту.

– Мой слепой раб, – сказала она мягко, но властно, повязывая ленту на моих глазах.

Пока мои руки были свободны – но я чувствовал, что это ненадолго, – я обнял выпуклости ее грудей, натягивая ткань одеяния. А когда я потянулся к ложбинке между ними, она застонала. Я потерся небритой щекой о ее набухшие соски, стягивая ткань и обнажая тело.

Зара позволила лишь насладиться, но потом отвела мои руки.

– Странник, с этой минуты ты мой раб и будешь делать только то, чего я хочу, и тогда, когда я захочу.

Она коснулась моих губ сначала грудью, а потом животом; мне мучительно хотелось поцеловать ее соски, но она лишь дразнила, не позволяя ничего. Меня пронзило невероятно острое желание. Такое острое, что я не заметил, как она привязала кисти лентами к толстым прутьям в изголовье. Проверив прочность узлов, она принялась целовать все мое тело начиная с рук.

Желание жгло огнем, я стонал.

– Зара, ты меня убиваешь.

Та лишь рассмеялась в ответ.

– Я этого и добиваюсь, – сказала она, принимаясь за мою левую руку. Я изогнулся в ответ на ее изысканные ласки. Когда через несколько секунд она спустилась к моим чреслам, я начал стонать от невыносимого наслаждения и лишь умолял ее не останавливаться и позволить любить ее.

– Дай мне ласкать тебя.

Она резко сказала:

– Молчи! Или ты хочешь, чтобы я заткнула тебе рот кляпом?

Я покачал головой; внутри меня росло новое чувство. Мне все больше нравилась эта игра.

– Нет, прости. Я буду хорошо вести себя. Клянусь.

– Хм, – проронила Зара, проведя острым ноготком по внутренней поверхности бедра и останавливаясь у основания жезла страсти, что нетерпеливо высился, томимый странной игрой.

– Не знаю, могу ли тебе верить, – сказала она; ее прикосновения мучили меня так, словно я был охвачен огнем. – Кто твоя госпожа? – жестко спросила моя строгая наставница.

– Ты, – ответил я.

Зара обвила мой жезл пальцами:

– А кто мой раб?

Я замер, не в силах пошевельнуться.

Она наклонилась к моему телу, и я почувствовал тепло ее дыхания.

– Я спросила, Мореход, кто мой раб?

– Я, – со стоном отозвался я. – Я сделаю для тебя все, все, что ты пожелаешь.

Спустя секунду она оседлала мою грудь. Теперь я отчаянно хотел ласкать ее сочащееся соками лоно: ее запах сводил меня с ума.

– Я освобожу одну твою руку, но ты должен пообещать мне, что не отступишь ни на шаг от моих приказов.

Я кивнул.

– Обещаю, госпожа.

Сейчас я был готов на все, лишь бы она позволила коснуться себя, ощутить ее вкус на моих губах. Я задрожал от предвкушения того, что мне предстоит. Зара, казалось, получала особое удовольствие от своей роли.

– Я так жажду наслаждения, – сказала она, разводя ноги на моей груди. Теперь ее аромат стал еще сильнее. Она приложила палец к моим губам.

– Погладь меня, раб.

Она направила мою руку к своим бедрам.

– Вот здесь, – сказала она.

Я начал гладить внутреннюю часть ее ног, подбираясь все ближе к тому заветному холмику, где прятался цветок наслаждения. Она, откинувшись назад, позволяла мне все более и более смелые ласки, затем словно нехотя отвязала вторую руку.

Не дав ей опомниться, я обхватил ее и придвинул к себе, чтобы насытиться вкусом ее соков. Она вздохнула, когда я жадно набросился на ее лоно, наслаждаясь и скользя языком в теплых изгибах.

– О да, еще, еще! – кричала она, и волна страсти накрыла ее.

Я пил ее удовольствие и первый раз в жизни ощутил, что мне хочется чужого удовольствия, как если бы речь шла обо мне самом. У меня не было времени понять, что происходит, потому что в следующий момент Зара уже снова привязывала мои руки.

– Хороший раб, – сказала она, наклонившись и поцеловав с такой страстью, какой я не мог припомнить.

– Ты пахнешь моей страстью, – пробормотала она, покусывая мою нижнюю губу.

Она впилась в губы жестоким, почти мучительным поцелуем. У меня перехватило дух. Аллах всемогущий, дай мне силы пережить такое! Я забыл обо всем на свете, желая лишь одного – продолжения этой неведомой ранее, но такой сладкой муки. Ее губы скользнули вниз по груди, остановившись на сосках. Через мгновение она осчастливила меня прикосновением к стержню страсти. Я был готов излиться в ту же минуту.

– Зара, – прошептал я, – не могу…

– Нет, ты можешь, – сказала она и наконец села на меня верхом.

Уже приближаясь к пику, я ощутил, что оказался в самой горячей пещере, которую только мог представить. Она двигалась так ритмично, что уже через минуту я словно впал в забытье.

Для меня в этот момент не существовало ничего, кроме ее волшебного лона, которое дарило незабываемые ощущения. До меня доносился ее протяжный стон, но я не мог оторваться от ее груди, словно жаждущий материнского молока младенец. Я извергался горячей лавой, не заботясь ни о чем, не желая упустить хотя бы мгновение этого необыкновенного урока страсти. Все остановилось, и я, казалось, не знал, как дышать. Зара освободила мои руки, и наши тела слились в едином порыве. Я крепко прижимал ее к себе…

Утро нового дня стало для меня утром нового взгляда на быстротекущую жизнь. И этот новый взгляд подарила мне Зара. Поминутно вспоминая ночной урок, я все более убеждался в равенстве мужчин и женщин, в величии того дара, который дает женщина мужчине, становясь его женой и отдавая ему без остатка всю себя.

Для визиря же пролетевший год стал годом бесконечных открытий. Он много раз говорил мне, что никогда не встречал утро так радостно, что никогда еще школярство не казалось ему столь сладким. Фарух молчал. Но на его лице лежала печаль. Такая же печаль все чаще омрачала и лицо нашей прекрасной учительницы сказок и преданий. Когда я спросил об этом своего давнего друга, Фарух мне сказал: