Похождения соломенной вдовушки

– Они на ноябрьские праздники за город зовут, – продолжала Ольга невозмутимо. – На институтскую базу отдыха. Поедешь?

– Не знаю.

– Так что мне ему сказать?

– Кому?

– Ну этому, который в тебя влюбился по фото.

– Этому-тому! Имя-то у него есть хотя бы?

– Имя неинтересное – Коля. Коля Соломатников.

– Соломатников? Соломатников... А в этом что-то есть, пожалуй. Как тебе – Людмила Соломатникова? Звучит, а?

25

– ...Значит, вы меня помните все-таки?

Я улыбнулась. Странный сегодня день – ужасно длинный и почему-то заполненный воспоминаниями.

– А я вас долго не мог забыть. Все ездил к вам на Студенческую. Надеялся вас увидеть. Возле дома стоял.

– Возле моего дома? На Студенческой? – с удивлением переспросила я. – Вы знали мой адрес?

– Вы не верите? Я до сих пор его помню... Вы жили на втором этаже, окно вашей комнаты смотрело на улицу. У вас в комнате были желтые шторы. Иногда вы выходили на лоджию покурить... А еще к вам приходил гость...

– Да, – поспешно перебила я его. – Вы действительно все очень хорошо помните.

– Необычный гость! Он поднимался по водосточной трубе.

– Послушайте, Николай! Ну должен же у вас быть такт! Прошло столько лет, зачем вы вгоняете меня в краску?

– Я смотрел на ваши силуэты на фоне желтого окна, – задумчиво продолжал Соломатников. – Вы с ним долго и жадно целовались, а потом исчезали в глубине комнаты. Гас свет...

– Прекратите! Я уеду сейчас!

– Как я ему завидовал, Мила!.. – продолжал Николай, не обращая внимания на угрозы. – Для меня было счастьем просто постоять на вашей улице.

– Но ведь это было давно, – напомнила я. – В юности. Юность – время дурацких поступков, ошибок, промахов...

– А я до сих пор не вижу в этом ни промаха, ни ошибки! – с жаром ответил он. – Потом вы переехали на другую квартиру, я вас потерял... Мне приходилось довольствоваться фотографиями, которые давала мне ваша подруга.

Я удивилась еще сильнее:

– Ольга давала вам мои фотографии?

– Некоторые посмотреть, некоторые навсегда.

– Она мне ничего не говорила.

– Я ее об этом просил. Я подолгу смотрел на фотографии и думал о вас.

– Но ведь теперь вы... Я хочу сказать, теперь с этим покончено?

– Но я все еще храню ваши фото.

– Вы же женаты!

– Это не имеет значения! Какая связь?

– А вдруг ваша жена случайно их обнаружит?..

– Не обнаружит!

– Ну а вдруг...

– Я ей объясню: эта девушка была моей первой любовью.

– Не говорите ей ничего! А фотографии... лучше выбросить от греха подальше. Ни одной женщине на свете такое открытие не может понравиться.

– Вы что же, Мила, всерьез беспокоитесь о моей жене?

– Да! Может, во мне говорит женская солидарность... Я не понаслышке знаю, сколько огорчений могут доставить разные мелочи, на которые мужчина и внимания не обратит.

– Не понаслышке – значит, по опыту?

Я поняла, что сказала лишнее.

– Николай, я прожила жизнь. И насмотрелась всякого...

– А хотите, – перебил меня он, – я изменю ваше мнение о мужчинах?

– Это как?

– Для начала приглашу вас к себе. – Я с недоумением посмотрела на него. – Да вы не бойтесь. Это близко – здесь, на соседней улице.

– А время вас не смущает? Уже двенадцатый час.

– Почему вы такая неромантичная, Мила?

Я усмехнулась:

– Потому что я именно такая! Вы вообще здорово заблуждались на мой счет.

– Я не заблуждался! – тихо, но очень уверенно сказал Соломатников.

– Но вы же должны понимать: это как минимум все несерьезно! Хотя бы потому, что вы почти не знали меня.

– Но я надеялся. Я ждал. Поверьте, Мила, сегодняшняя наша встреча совсем не случайна.

– Спокойной ночи, Николай. Идите спать... и ничего не выдумывайте.

Я помахала ему рукой, нажала кнопку стеклоподъемника и включила зажигание.

26

Что ты наделал, Вадим? После стольких лет ты бросил меня, выкинул, как ненужную вещь. И что я теперь собой представляю?..

Первые встречные мужчины делают мне сомнительные предложения. Коллеги-сплетницы перемигиваются, наблюдая за мной.

Мне даже ночевать теперь негде! Ну не могу же я безмятежно заснуть в комнате, в которой мы засыпали рядом целых пятнадцать лет?

Бормоча эту бессмыслицу, я ехала по Холщевскому шоссе в направлении Москвы. С таким же успехом можно было поехать в другую сторону. Я чувствовала себя тотально, космически одинокой и неприкаянной.

Вот если бы можно было вернуться на Студенческую...

Когда-то мне здесь было по-настоящему хорошо. Меня здесь любили и понимали, обо мне беспокоились и заботились. Здесь прошли первые годы нашей с Вадимом совместной жизни. Тогда я еще не видела его недостатков, была как сумасшедшая в него влюблена, и он платил мне тем же. Счастливые были времена.

Я и не заметила, как подъехала к своему старому дому. Припарковала в переулке машину.

Фасад дома был совершенно темным, лишь в моей бывшей комнате тускло светилось окно. Там горел ночник или бра.

Нужно зайти и поговорить с квартирантами. Сказать: уезжайте.

Жаль. Они с незапамятных времен живут в моей квартире. Те самые – сисадмин и визажистка. Она по-прежнему торгует косметикой. А он... Я не знаю, чем он зарабатывает на жизнь. Теперь уж, видно, и не узнаю.

Я вылезла из машины, приготовилась щелкнуть сигнализацией, но вдруг раздумала подниматься в квартиру.

Поздно уже... И неизвестно, что делают при свете ночника мои квартиранты. Читают лежа в постели? Или просто разговаривают? Но разговаривать можно и без света...

Много лет назад вот так же гадал, что происходит за окнами моей комнаты, несчастный Николай Соломатников. Ольга-садистка зачем-то дала ему мой адрес. Хотя не зачем-то. У нее были определенные резоны.

Она вышла замуж за Степу Давликанова. Я могла бы выйти за его друга – за Колю Соломатникова. Стали бы дружить домами, в гости друг к другу ходить.