Похождения соломенной вдовы

— Откуда вы знаете? — тут же поймал меня на слове Белостоцкий. Сразу чувствуется хватка!

— Я не правильно выразилась. Я не знаю, жив ли мой муж. Просто вместо него в моей квартире поселился незнакомый человек. И он утверждает, что он мой муж.

— А это не так?

— Абсолютно. Самое ужасное, что у этого типа документы моего настоящего мужа — с печатями, все чин-чином. То есть он не просто второпях переклеил фотографию в паспорте. Я вчера ходила в милицию, так этих кретинов он вполне удовлетворил. Я хотела написать официальное заявление, но побоялась, что все это может обернуться против меня. — Я рассказала про Катерину и про то, что даже она сомневается, что я говорю правду.

— А больше нет никого, кто может подтвердить, что этот человек — не ваш муж? — удивился Белостоцкий.

— Понимаете, мы поженились совсем недавно.

Юра — детдомовский, родственников у него нет. И где он работал раньше, я не знаю. Проверить сама ничего не могу. Поэтому я пришла к вам. Вы справитесь?

— Легко, — ответил сыщик, доставая дорогой, но изрядно потертый ежедневник. — Давайте рассказывайте все, что вам о нем известно.

Я принялась рассказывать. Белостоцкий царапал карандашом по страницам и время от времени говорил:

«Угу». Мне нравилась его сдержанность и невозмутимость. Я почти поверила в то, что он разоблачит самозванца не сегодня, так завтра уж обязательно.

— Как вы думаете, что бы это могло значить? — спросила я у детектива напоследок.

— Афера, — скучным голосом ответил он. — Не бойтесь, раскрутим. Кстати, меня интересует ваше материальное положение.

— Оно плачевное, — призналась я без колебаний. — У меня нет счета в швейцарском банке, нет кубышки, зарытой в саду, нет дачи, нет лишней жилплощади, нет драгоценностей. И нет родственников, которые могли бы мне что-нибудь из всего вышеперечисленного завещать.

— Неужели ваш знаменитый папа вам ничего не оставил?

— Почему? Квартиру и дачу. В квартире живет моя сестра Катерина с семьей, а дача. — наша общая. Тоже не фонтан, ведь при жизни отца мы всегда жили на государственной. Тогда было немодно строиться, как сейчас.

— Недвижимость всегда в моде, — не согласился Белостоцкий. Он встал, походил по кухне, энергично взъерошил волосы на голове и спросил:

— То есть вы обещаете мне, что потом не будете сидеть на этом же стуле, утирая глаза платком, и говорить, что не рассказали о простеньком яйце работы Фаберже или от диадеме, которую прихватил с собой дед-белогвардеец, сбежавший в Париж, из самых лучших побуждений?

— Нет, конечно, нет Я не могу утаивать сведения просто в силу природной невоздержанности.

— Ну, ладно, тогда я приступаю.

Белостоцкий ловко пересчитал деньги, которые я для него приготовила, и засунул их в задний карман штанов.

Лихой мужик!

Домой я возвратилась в прекрасном настроении. Моего так называемого мужа на месте не было. Интересно, куда он смылся? Ну, ничего! Недолго ему осталось делать из меня дуру. Я плюхнулась на диван и заложила руки за голову. Какая, в сущности, несправедливость! Ведь я и замуж за Туманова выскочила только для того, кажется, чтобы не оставаться одной по вечерам, в выходные и праздники. Мне хотелось, чтобы меня любили, чтобы обо мне заботились. И я бы в долгу не осталась. И что же? Сиди в воскресенье одна на диване, словно кошка вечно занятых хозяев. Это все тот испанец или португалец виноват! Крутил передо мной задницей в своих тонюсеньких плавках. Да если бы не он, я бы до сих пор была женой академика.

Найдя виноватого, я постепенно успокоилась. Чувствовать себя жертвой обстоятельств гораздо комфортнее, чем рвать на себе волосы и все время внутренне восклицать: «Зачем я это сделала?» Впрочем, не прошло и получаса, как мое одиночество нарушила Катерина.

— Я Денису не стала ничего рассказывать, — затарахтела она, быстро раздеваясь. — Он такой опасливый! Наверное, профессия накладывает свой отпечаток.

— Да уж, хорошо, что ты ему не рассказала. А то он потащил бы меня к врачу. Или сам освидетельствовал.

Как ты можешь жить с мужчиной, у которого вся жизнь разложена по полочкам и нет никаких порывов?

— Зато у твоих мужей порывов — хоть отбавляй! — обиделась сестрица. — Берингов в порыве ревности бросил тебя одну в Испании, а Туманов в порыве неизвестно чего вообще исчез.

— Скорее всего, нам обеим не повезло, — примирительно сказала я. — В мужчине должно быть равновесие.

— В следующий раз обязательно найду себе такого, как ты советуешь, — ехидно ответила сестрица.

— Как я могу советовать, — я принялась ломать руки, — когда у меня мужья не приживаются?

— Ты говоришь о них, как о кактусах.

— А что? Очень похоже. Кактусы у меня тоже высыхают и вываливаются из горшков, хотя я купила самую полную энциклопедию комнатных растений.

— Если бы существовала энциклопедия мужчин, тебе бы это не помогло, я просто убеждена.

— Я тоже.

— А где этот? — шепотом спросила Катерина.

— Человек с паспортом Туманова? Черт его знает.

— Послушай, но это ведь не жизнь! Надо что-то делать, причем срочно.

— Я и делаю. Наняла частного детектива и дала ему фотографию самозванца. Ту, на которой мы запечатлены на ступеньках загса. Это, конечно, фотомонтаж.

— Конечно, — не слишком уверенно подтвердила Катерина. — А ты бы посмотрела негативы!

— Откуда ж я их возьму? Ты не забыла, что мы поженились в процессе отдыха в пансионате? И когда отправились в загс, Юра взял с собой то, что было, то есть «мыльницу». Нас пару раз щелкнули наши так называемые свидетели, подобранные тут же, возле заведения, и это все, что мы имеем. Куда Туманов дел негативы, я понятия не имею. Да и могла ли меня заинтересовать подобная мелочь, когда я так счастливо проводила медовый месяц?

Я начала метаться по комнате и вспоминать, действительно ли я провела его счастливо? Сейчас мне казалось, что это совсем не так. Скорее всего, я изо всех сил старалась забыть все то неприятное, что случилось со мной за последнее время, и буквально заставляла себя сосредоточиться на настоящем. И при этом веселилась, как буйно помешанная. Возможно, Туманова испугала моя светлая немотивированная радость?

— А ты уверена, что… Ну… Что ты действительно ничего не знаешь о судьбе Туманова? — осторожно спросила Катерина.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла я, останавливаясь. — Что я участвую в этой афере? С подменой мужа?

Может быть, ты думаешь, что самозванец — мой любовник? И мы вдвоем ухлопали Туманова, чтобы жить-поживать и добра наживать?

— Да, в этом роде.

— Господи, ты просто бредишь! Зачем бы я тогда его разоблачала? Ведь даже ты, Катерина, признала в нем моего мужа. Все было тихо-мирно, а?

— Ну, может, вы что-то не поделили, поссорились, и ты решила его сдать, — с азартом в голосе ответила сестрица.