Похоже, игра окончена. Том Пятый

Что же это? Что такого значимого я мог знать и забыть? Это что-то про человека? Про живое существо? Или какое-то событие? Почему мне кажется, что я кого-то предал? Не знаю.

Чёрт возьми, я не могу даже предста…

— Вху-у-ух, — неожиданно в центре комнаты появляется зевающий Джозеф, — Ну вот я и здесь. Старый добрый Энд.

Я посмотрел на гостя, и весь поток хрупких размышлений рухнул под одним-единственным неожиданным событием. Я просто помотал головой и поприветствовал Джозефа в ответ, словно бы мой разум только что не разрывался от переживаний и дискомфорта.

Он перекинулся парой фраз с остальными и поняв, что делать пока нечего, ожидаемо попросил призвать Кошкоребёнка. Я ухмыльнулся и не стал отказывать дядьке в удовольствии потискать милое создание.

Порой удивительно, как такая машина смерти, — в прямом смысле Смерти, — способна испытывать столь сильный трепет перед простыми милыми зверушками. Джозеф, что служит в Легионе оружием массового уничтожения, не пропускает ни одну кошечку или собачку, и обязательно стремится их или погладить, или украсть.

Джозеф, что после своей смерти оставляет безжизненный кратер, отказывается умирать вблизи городов или лесов. Удивительно! И не потому, что умрут жители. Нет, вовсе нет.

Потому, что пострадают зверушки.

Я знал что он поехавший, но чтобы вот настолько…

По этой же причине Джозеф и не мог удержаться при виде Обжорства — она миленькая, маленькая и вообще наполовину кошечка. Сама же кошкодрянь, естественно, не понимала суть нежностей и поглаживаний по голове, но как только Джо-Джо показывал ей вкусняхи, она с удовольствием позволяла себя тискать.

В общем, все рады друг друга видеть.

— А, к слову, — начал ни с того ни с сего Джозеф, — Я с новостями.

— М?

«Ну да, он ведь связующий между мной и Артуром. Наверняка с новостями»

— Ты был прав насчёт Генриха — он глава Альянса. Но он практически не принимает участие в управлении, поэтому ликвидировать его сейчас не имеет смысла. Но так как он самый сильный игрок в Энде, то Артур всё равно подстраховался и сказал тебе не переживать.

Так и знал, что это был Генрих. Однажды, во время одной из битв, в которой я должен был принимать участие, Корова не видел варианта, где я бы не умирал все два раза. Вообще ни одного. Он сказал, что не может понять причину, и что я могу с этим подсобить, просмотрев один из вариантов.

Посмотрел.

Причиной моих смертей служил Генрих. Где бы я не появлялся, что бы не делал, он всегда обрывал мою жизнь. А ещё у него какой-то иммунитет к просмотру будущего, и Корова практически не может на нём сконцентрироваться, отчего и странного человека в капюшоне он также не замечал. С точки зрения минотавра, я просто умирал и всё. Он видел просто факт — конечный результат. Мою смерть.

Естественно такой вариант меня не устроил, и я попросил Джозефа передать информацию Артуру. Как выяснилось — не прогадал.

— И вторая новость, — продолжил Джозеф, — Аксель — «тот самый, с кем работал Альберт, и кто послужил рабочим экземпляром».

— Ч-чего?! — я сначала не поверил, — Ты в этом уверен? Артур так и сказал?!

— А ты что-то понял из этого набора слов? Лично я — нет. Да и не горю желанием.

— Нет, я конечно подозревал, что с Акселем что-то не так, но чтобы…, — я призадумался и присел на стул.

Что-ж, теперь всё понятно. Аксель — оцифрованный человек. В целом, что-то такое я и подозревал, но вот до Артура это явно дошло быстрее.

— Да, это достаточно важная информация, — пробормотал я, всё ещё глядя куда-то в пустоту, — Она может сильно сыграть в переговорах с ним. Спасибо.

Джозеф лишь пожал плечами, пару раз ткнул в щёку Обжорство, затем перевёл на меня взгляд и после нескольких секунд молчаливого разглядывания спросил:

— Волнуешься?

— М? — я вышел из прокрастинации, проморгался и посмотрел на собеседника, — Ты… о чём?

— Ну, насчёт встречи с Арианной. Сильно волнуешься, да?

В голове затрещало.

Я замолчал. Поразмыслил. Подумал.

И понял, что Джозеф был прав. Я и впрямь просто пытаюсь убежать от невыносимого волнения, засоряя голову случайными мыслями.

На самом деле, он хорошо меня читал.

— А что, так заметно?

— Не особо. Просто моя догадка, — он повернулся обратно к Обжорству, — Думаю, тебе чертовски стрёмно её видеть.

— Да…, — я вздыхаю, — Да, ты угадал. Чертовски стрёмно, чувак. Даже не знаю как смотреть ей в глаза, после всего произошедшего. Это ведь…, — запрокидываю голову и переключаюсь на телепатию, — «Это ведь из-за меня она лишилась рук, испытала одни из самых ужасных эмоций и выяснила, что собственноручно убила целую невинную деревню, которую до этого защищала ценой своей жизни. Как я могу смотреть ей в глаза? Я не представляю, Джозеф. Просто не представляю».

Он был в курсе полной версии этой истории. Так уж случилось, что мы с ним действительно нашли общий язык, и кто если не он способен выслушать всё накопившееся во мне дерьмо?

Мне хотелось выговориться перед тяжелейшей встречей в своей жизни.

— «И после всего ужаса, когда Арианна очнулась, она осознала, что меня нигде нет. Осознала, что я просто исчез. В тот момент, когда она доверилась единственному человеку, когда влюбилась в этого человека, он просто испаряется и оставляет тебя среди горы трупов. И единственное, что ты прекрасно помнишь — то, как твоя любовь насилует невинную…»

Треск. Невероятно громкий и невыносимый треск на протяжении секунды разрывал моё сознание, в конечном итоге резко обрываясь и наконец раскрывая то самое воспоминание, что тревожило мой разум уже вот несколько часов.

— «Насилует сестру Адама…», — у меня перехватило дыхание, — Адама… м-мальчика, который был с нами в Инферно!

— Валир? — задрал бровь мужчина, — Всё в поря…

— Почему я ничего не знаю про Адама? — я схватился за раскалывающуюся голову, — Почему… почему я про него ничего не узнал? Д-джозеф, какого чёрта вы мне ничего про него не рассказали?! Какого чёрта я сам не спросил?!

Только сейчас я вспомнил, как я предал мальчишку, доверявшего мне словно старшему брату.

Я забыл именно этот грех. Именно это предательство. Я просто про него забыл, хотя мог всё досконально узнать ещё в первый же день.

— Я…, — Джозеф нахмурился и даже перестал играть с Обжорством, — Я не знаю. А правда ведь…, — он схватился за голову, — А почему мы ничего про него даже не упомянули? Я просто… я будто вообще не посчитал нужным об этом говорить. Что за дерьмо?

— И я, — сказал Чупик, который, как и все, уже выучили общий язык.