Похоже, игра подходит к концу

Я ей нравился. Это очевидно. Но как теперь она будет относиться к человеку, что собственноручно разорвал трёх точно таких же аугментированных чудовища, пришедших, очевидно, забрать её силой?

Не знаю. И это незнание меня пугало. Страх предстоящего разговора оказался настолько неприятным и душащим, что и представить не мог, в какое русло он повернёт.

Я не знаю, что ей сказать.

Да, на самом деле, здесь нечего говорить. Всё и так понятно.

– Номер на третьем этаже, — за размышлениями забываю забронировать заранее, и потому приходится подождать пару минут пока регистраторша выдаст ключи.

Мы поднимаемся и заходим в двухместный люксовый номер. Дверь закрывается, и я, впервые за всё время отпустив девичью руку, молча плетусь вглубь коридора, не имея ни сил, ни желания на какие-либо мысли. Просто иду, с трудом переставляя ноги.

Однако, думать в любом случае бы пришлось.

— Артур…, – ожидаемо, Вайолет подала голос первая.

– Ты ведь всё видела, верно? — вздыхаю, и по привычке потираю лицо обеими руками, — Твои глаза... они ведь способны видеть в темноте, да? — каждое слово давалось тяжело.

– - Да… я всё видела, – прошептала она.

Девушка села на кресло в коридоре, облокачиваясь о ноги и закрывая лицо руками

– Зачем, Артур?.., – дрожащим голосом спросила Вайолет, – Зачем тебе такое тело? Оно ведь…, – её дыхание ускорялось, – Ты ведь мог получить и обычное тело для обычной жизни, верно? Артур, прошу, ответь. Зачем тебе тело... убийцы?

Нет смысла врать. Да и не получится. Не в этой ситуации, не с моими чувствами и мыслями.

– Чтобы убивать, Вайолет.

– Но ты ведь…, – она задрала голову с покрасневшими глазами, – Но ты ведь не был таким! Ты бы никогда не себе этого не позволил! – она встала, в её голосе появлялось всё больше эмоций.

– Позволил. На самом деле, я всю жизнь этим занимался.

– Почему…, – девушка поджала дрожащие губы, – Почему ты так говоришь? Ты ведь шутишь, да? Ты ведь любишь шутить, Артур…, – её глаза блестели от влаги, – Скажи, что ты просто ради шутки выбрал себе тело чёртового аугментата! Пожалуйста! Прошу, скажи, что я права!

– Нет, Вайолет, я выбрал его намеренно.

– Ты врёшь! – её голос сорвался, – Артур, которого я знала пять лет, никогда бы не хотел уродовать человека!

– Ты плохо его знала, – я вздыхаю и смотрю на плачущую Вайолет, – Мне нет смысла врать. Для вранья уже поздно.

– Я не верю…

– Я убийца, Вайолет. Я убил тех троих за то, что они посмели тебя тронуть. А вчера я убил ещё сотню людей, за то, что они издевались над бездомными людьми. И того ублюдка, что называл тебя шлюхой в АльтерИнк, убил тоже я. Он повесился, потому что я свёл его с ума. Я убийца. То, что ты этого не знала, истины не отменяет. Я всегда им был.

– Так это из-за меня погиб прошлый глава...

– Нет. Он погиб, потому что был свиньёй, тронувшей дорого мне человека.

По её щекам бежали слёзы.

К сожалению, плакала она даже не от страха, а от обиды. От обиды на мир, что оказался куда более дерьмовым, чем она мечтала. Я был одним из лучей света в её вселенной, в итоге раскрывший свою личину и ставший омерзительной тьмой.

– И те парни погибли, потому что тронули тебя. И та группа подростков тоже могла сдохнуть, если бы натворили ещё больше. Я не буду просить прощения за все убийства что ты видела, как и не буду просить пересмотреть свои взгляды. Я сделал то, что считал нужным. Некоторым людям лучше не жить, Вайолет. И те, что умирают от моей руки – одни из них. Всё, что я тогда хотел – защитить тебя. А умрут ли обидчики или нет мне было совершено плевать.

Устал я бегать от правды. Будет что будет. В конце концов, от этого диалога мир не остановится, а Вайолет и так связана со мной достаточно сильно, чтобы от этой правды что-то изменилось. Если Атараксис захочет истребить всех родных мне людей, то её в любом случае убьют.

– Такой логикой я руководствуюсь, – я вздохнул и устало упал на кресло, – Пусть умрут сотни незнакомцев, но выживет один дорогой мне человек. Честно говоря, мне плевать на все те отнятые жизни. Тогда мне была важна лишь твоя.

– …, – она опустила глаза.

К этому моменту Вайолет уже перестала плакать.

– Но я должен извиниться за то, что намеренно держал тебе в неведении. Я поступал как тупой ребёнок, бегая от правды и успокаивая самого себя. Прости. Я должен был хотя бы намекнуть, чтобы не ранить ни твои, ни мои чувства. В конце концов, если бы ты знала, этого диалога бы не было, ведь, скорее всего, мы бы уже не общались, – я усмехнулся, – Никто не хочет общаться с монстром. Это я знаю.

И вновь старая привычка дала о себе знать – я потёр лицо.

– Твоя рука…, – прошептала девушка.

– Что с ней? – я посмотрел на руку: от кисти до локтя тянулся огромный уродливый шрам, словно бы человеческую рану скрестили с поцарапанной металлической обшивкой, – Ах, это… ерунда. Я не чувствую боли. А шрам скоро исчезнет – наниты перестроят кожный покров.

И, стоило мне убрать руку, как порванная рубаха сползла с плеча и оголила часть груди и спины.

– О боже…, – Вайолет ошарашенно смотрела на рваные раны всего тела.

– Мелочи. Те парни тоже были аугментатами, так что, они едва не смогли пробить подкожную броню. Больше всего на спину урона пришлось, – подтягиваю рубаху, – Вот там уже и впрямь шрамы останутся. Но плевать. Главное, что с тобой ничего не случилось, – прикрываю глаза, – За это я готов хоть конечностями расплачиваться.

Повисла тишина.

Я лишь молча сидел с опрокинутой головой, а Вайолет так и продолжила стоять в коридоре, сжимая кулаки и не отрывая взгляда от моих ран.

– Мне…, – сказала она, – Мне… я… мне надо в душ.

– Да, это поможет успокоиться.

Фиалка быстрым шагом покинула прихожую и скрылась в одной из комнат, а я всё так же продолжил сидеть в кресле и устало провожать её взглядом, вслушиваясь в каждый издаваемый шорох.

И спустя несколько минут томительного ожидания наконец послышался душ.

«ТВАРИ», – срываюсь с места и на ходу активирую аугментацию для бега, – «ПОГАНЫЕ ТВАРИ!»

Выпрыгиваю из окна лестничной площадки, пролетаю несколько метров и вонзаю жало в стену соседнего дома, за пару рывков взбираясь на крышу пятиэтажного здания.

«Мне нужно их убить. Быстро. Очень быстро!», – разгоняюсь и перепрыгиваю на крышу следующего дома, – «И нельзя получить ещё больше урона. Она не должна понять, что я убил ещё больше людей»

Прыгаю. Под ногами проносится земля с бегущими пешеходами, а где-то вдалеке раздаётся раскат грома. Дождь, казалось, достиг своего апогея – за его шумом не слышно и десяти метров вокруг, а чёрные облака окончательно скрыли любые намёки на солнце, погружая мир в сплошную серую пелену.