Поиск седьмого авианосца

— Мы должны были забрать израильский шифратор, — подсказал Брент.

— А-а, да-да! Конечно! Над Средиземным морем. Вы были ранены, кажется?

— Царапина, — ответил Брент. — Если вы согласны, сэр, прошу направить меня в экипаж лейтенанта Йосиро Такии.

— Не возражаю. Да, вот еще что. Брент-сан, вы заметили, наверно, что я стараюсь не вмешиваться в конфликты моих подчиненных, даже самые острые, — если, разумеется, это не грозит безопасности «Йонаги» — пусть разбираются сами.

Брент понял, куда клонит Фудзита.

— Заметил. Это мудрая политика. Но подполковник Окума, по всей видимости, ненавидит меня. Он относится ко мне с откровенной враждебностью…

— Знаю. Не в моих правилах требовать, чтобы человек молча сносил оскорбления и обиды, затрагивающие его офицерскую честь. Но в ближайшие несколько месяцев мы столкнемся с очень серьезными испытаниями. И потому я прошу вас сдерживаться и потребовать удовлетворения — если до этого дойдет — по окончании нашего рейда. С этой же просьбой я обращусь и к подполковнику Окуме.

— По моему мнению, о моей дуэли речь пока не идет, но за подполковника Мацухару ручаться не могу. Окума довел его до предела… Господин адмирал, могу я задать вам один вопрос не по службе?

Адмирал рассмеялся:

— Можете, лейтенант. А я в свою очередь — могу на него и не ответить.

— Ходит слух, что император лично приказал вам зачислить на «Йонагу» лейтенанта Даизо Сайки?

— Кто ходит?

— Слух. Молва, сплетни.

— А-а, теперь понимаю. Да это же всем известно. Лейтенант открыто говорит об этом. У вас, американцев, есть выражение «не для протокола». Эта часть нашей беседы, Брент-сан, тоже будет «не для протокола». — Брент энергично кивнул. Фудзита сложил руки на столе и переплел пальцы. — Да, это так. Император изъявил желание, чтобы я записал в судовую роль «Йонаги» и подполковника Окуму, и лейтенанта Сайки.

— А желание императора — закон, не так ли?

— Как же можно ослушаться микадо, Брет-сан? Вы меня удивляете? Он священен. Он бог, сто двадцать четвертый прямой потомок богини Аматэрасу-О-Ми-Ками. Если я не выполню волю императора, моя жизнь — да нет, жизни всех нас! — и само существование «Йонаги» утратит всякий смысл. — Он показал на книгу. — Вот прочтете «Хага-куре» — кое-что вам станет понятней.

— Разумеется, — пробормотал Брент: логика этого нелепого утверждения была безупречна.

Раздался стук в дверь, и вошел матрос корабельной полиции Катай. Вытянувшись, он вручил адмиралу пакет. Фудзита надел очки, прочел содержимое конверта и после этого взглянул на лейтенанта.

— Маленькая ранка на заду у нашего американского гостя Кеннета Розенкранца воспалилась и нарывает. Мой главный хирург, начальник корабельной медчасти Хорикоси требует его госпитализации.

— Я и не знал, что он ранен. Может быть, это с позволения сказать, — членовредительство. Самострел? И он надеется, что из госпиталя ему легче будет бежать?

Фудзита снова заглянул в рапорт:

— Доктор опасается заражения крови — газовой гангрены. Он может умереть.

— Невелика потеря.

По лицу адмирала скользнула одна из его нечастых улыбок.

— Перевести его в госпиталь. Приставить караул.

Камаи поклонился, ловко повернулся и вышел из салона.

Адмирал показал на груду карт, лежавших на столе.

— Мне надо поработать — приготовить нашим арабам достойную встречу. Я учту ваши соображения, лейтенант. Действительно, все выглядит слишком просто и легко — как бы нам не попасть в хитроумную западню. И потом, лейтенант, не стоит заставлять ждать адмирала Аллена.

— Не стоит, сэр.

— Пожалуйста, постарайтесь убедить его, что вы вовсе не смотрите мне в рот и не ловите каждое мое слово.

Брент был поражен: неужели от внимания этого старика ничего не может укрыться?!

— Вы по-прежнему принадлежите только самому себе и в любую минуту вольны переменить место службы.

— Да, сэр, конечно… — выдавил из себя Брент. — Но я хочу служить здесь… на «Йонаге»… с вами…

Когда он вышел, старый адмирал улыбнулся вновь.

— Я тебе подыскал в Пентагоне великолепную должность — заместителя начальника шифровального отдела. Через полгода будешь носить две «сосиски». [15] Надо быть полным идиотом, Брент, чтобы упустить такую возможность, — сказал адмирал Аллен, откидываясь на спинку кресла.

15

Жаргонное наименование нарукавных нашивок, соответствующих званию капитан-лейтенанта.

Брент через стол пристально взглянул в его серо-зеленые глаза.

— Я вам очень благодарен, сэр, за все, что вы для меня делаете, но…

— Что «но»? — прервал его Аллен. — Но «предпочитаю остаться на „Йонаге“. Так?

— Угадали, сэр.

— Решается твоя судьба, Брент.

— Решается судьба этой планеты, и во многом она зависит сейчас от авианосца «Йонага».

Адмирал откинул со лба длинные пряди седых волос.

— Ладно, Брент, не буду больше пришпоривать дохлую лошадь. Ты просто не хочешь расставаться с Фудзитой. Верно?

— Но ведь мы уже столько раз говорили об этом…

— И ни до чего не договаривались. — Он показал на «Хага-куре». — Это он тебе дал?

— Да. По его словам, это учебник бусидо.

— Так оно и есть: перед войной и во время войны книгу изучали в школах. Только японец мог написать такое. А звали его Ценутомо Ямамото — он был вассалом крупного феодала Мицусиге Набесимы, скончавшегося в тысяча семисотом году. Ямамото, убитый горем, стал буддийским священником и через семь лет написал эту книгу. «Хага-куре» значит «Под листьями». Это свод коротких историй о его сюзерене и других японских аристократах, афоризмов, правил хорошего тона и воинских ритуалов, и в каждой строчке указывается, как важно хранить верность своему повелителю и уметь правильно умереть.

— Да, я знаю, я ее просматривал.

— Но там есть очень забавные штучки. — Аллен, перегнувшись через стол, взял книгу и принялся перелистывать ее. — Ага! Вот! Слушай, Брент! «Если ты поранил себе лицо, помочись на него, потом наступи на него соломенными сандалиями: говорят, что кожа тогда слезет». — Засмеявшись, адмирал отшвырнул книгу.

Брент открыл ее наугад:

— Послушайте-ка вот это: «Отними чужую жизнь во имя микадо, и ты очистишься».

— Смерть и умение умереть достойно и правильно — главные темы. Подобные сентенции в этой книге — на каждой странице.

Брент захлопнул книгу и вернулся к прежней теме:

— Так вот, сэр, я очень благодарен вам за хлопоты по устройству моей карьеры, но чувствую, что нужен здесь, на судне. «Йонага» — единственное, что может остановить Каддафи. Мы здесь — в самом центре событий, а не где-нибудь на обочине. Вы ведь тоже хотите остаться здесь.

— Пожалуй, да, — вздохнул адмирал. — Это война. И хотя, как говорится, очко играет, когда тебя берут в «вилку», но мысль о том, что ты не пойдешь в бой, — непереносима.