Поиски

Да, я жаждала отомстить Феррету за то, что он дважды выставил меня дурочкой, отомстить тому аликорну, которая сильно изранила Серану и последняя теперь находится на грани жизни и смерти, отомстить Хозяйке Колизея, за то что та столь долго держала меня правах рабыни. Жажда мести бурлила внутри меня словно сваренный в крутую бульон, находящийся в кастрюльке, в которую вот-вот должны попасть другие составляющие супа. Я ясное дело понимала, что мстить – это не выход, но как порой хотелось отомстить обидчику, ох как хотелось. Я наверное и отомстила ему тогда, не произойдет по пути до нашего первого места поисков одного события, немного охладившего мой пыл. Дело было так:

Мы шли по дороге, тщательно высматривая ящики, в которых могли попасться патроны 5,56 в которых я сейчас нуждалась, после боя с Ферретом, мы оказались практически на нуле, все что у меня осталось: двадцать патронов 5,56 экспансивных; семь ракет для Вихря и… и в общем-то всё. Я в буквальном смысле вернулась в те времена, когда я покинув Колизей, оказалась полностью без всяких средств защиты, моя броня соответственно не в счёт, а потому я была обязана искать любое оружие, которое могла использовать, для защиты себя любимой. Вот собственно и сейчас, я была точно в такой-же ситуации, пускай и не совсем в такой-же, но практически в той-же заразной ситуации. Да, я теперь путешествовала не одна, а потому даже то, что у меня кончаться патроны, не привело-бы к моей смерти, однако отсутствие последних, заставляло меня чувствовать себя не правильно, чувствовать себя не защищённой.

Но увы и ах, контейнеров в которых могло быть что-то нужное нам, как на зло не попадалось. А все фургоны и дилижансы, которые попадались на нашем пути, были либо абсолютно пустыми, либо наполненные бесполезным для нас мусором, который мы не могли ни использовать, ни продать какому-то дурачку. Это заставляло меня скрипеть зубами от досады, злобно шипя себе под нос то, что это все временно и в скором времени, все это пройдет. Да кого я вообще обманывала, кого я вообще пыталась обмануть, это все херово, все было на столько хреново, что просто пизда. Я старалась не замечать этого, старалась успокоить себя, однако тем самым я ещё больше убеждала себя в том, что я все сильнее и сильнее падаю в пучину отчаяния, ещё сильнее падая во тьму. Это было ужасно, ужасно ощущать то, как твой чудесный и маленький мирок рушиться, под напором ужасной действительности, а ты ничего не можешь сделать. Абсолютно ничего.

Я забрала морду к небу и закричала, я кричала так, как никогда не кричала прежде. Я кричала от бессилия, кричала от досады, кричала просто потому, что хотела кричать. Мои друзья глядели на меня, словно я была не той Джез, совсем не той, которую они знали. Я изменилась, сильно изменилась в тот момент, когда впервые потерпела первое серьезное в своей жизни поражение, и это поражение едва не сделало меня чудовищем, которое просто жаждет убивать. По крайней мере, не сделало тогда.

Я перестала вопить, а после сплюнула набежавшую в рот слюну. Мне было плохо, плохо на столько, что я не знала даже, чем притупить эту боль, которая исходила из самой души моей. Да, были разные обезболивающие по принципу Мед-Х и Маковых слез, или многих других наркотических веществ, позволяющими уйти в наркотическую нирвану, надеть очки с розовыми стеклами, дабы уйти от ужасающей разум реальности. Однако как ты не надевай очки, действие от препаратов рано или поздно подойдёт к концу, а ты будешь вновь вынуждена наблюдать тот ужас, который твориться вокруг тебя. Нет, это не было выходом, я была обязана что-то делать, хоть что-то.

Идя по дороге, я не сразу услышала посторонний цокот копыт, который присоединился к нашим. Я была столь сильно подавлена своими мыслями, что не заметила этого, не желала замечать. Я заметила его лишь тогда, когда почувствовала то, как чьи-то не зримые копыта, легли на мои плечи, начав их массировать. Я посмотрела на Найт, нет это была точно не она, ведь кобылка была подавленная не меньше меня, а скорее даже с точностью до наоборот, сильнее меня, при том в разы, из-за своей более доброй натуры. Это мне было привычно видеть то, как пони на моих глазах ежедневно умирали, при том умирали пачками, а она… она выросла в относительно благоприятной среде, а теперь была посажена в почву, отравленную радиоактивными отходами, дабы посмотреть, что с ней будет после. Это точно не была единорожка, но тогда кто…

Я обернулась и увидела фигуру в плаще, я попыталась вспомнить, где видела эту особь ранее, но как не пыталась, ничего на ум не приходило. Я старалась все сильнее и сильнее, однако от этих мыслительных процессов у меня вновь разболелась голова. Я наверное вновь полезла-бы в сумку за Менталками, однако в этот момент особь закутанная в плащ с капюшоном откинула последний и я увидела Старика, которого видела ещё тогда, когда мы с Найт двигались в сторону Нового Кантерлота.

– Ну здравствуй Джез – произнес он.

– Отвали Старик – огрызнулась я, - я не в настроении вести философские дебаты.

– Я вижу ты пережила достаточно многое, и это подломило твою веру в себя – произнес он.

– Слушай, я же сказала тебе… Отъебись!

Я закричала, мне реально сейчас были не нужны разговоры о том, что я допустила ошибку. Сейчас мне не было нужно абсолютно ничего, совсем ничего. Я жаждала лишь одного – забыться. Я старалась забыть все то, что случилось в том Зебринском Бункере(в том что тот бункер принадлежал зебрам, сомнения не было), а то что мне сейчас втолковывал этот фиолетовый Аликорн, было с родни тому, что мне сейчас сыпали на раскрытые раны соль, да ладно там соль, это было с родни тому, что мне скорее насыпали туда острого перца, а потому я была готова убить его, однако не сделала этого. Почему так, спросите вы, а я отвечу вам. Аликорн все время, сколько я его знаю, постоянно возникал из ниоткуда, а после исчезал в никуда, создавая образ призрака, окружавший его.

Я очень сильно сомневалась, что можно в принципе убить того, кто уже по факту, является мертвецом. Я конечно не видела его без этого пресловутого плаща, однако уже начинала делать допущения, допущения по поводу того, как он выглядел, без этой накидки. А мой разум, не имея возможности увидеть, начинал рисовать самые жуткие образы, образы того что этот аликорн уже давно мертвец, а мы видели лишь ту его часть, которая сохранила тот вид, коим жеребец обладал много лет тому назад. В конечном итоге, дабы ещё сильнее не раздрачивать мою психику, я забросила эту идею, а в конце концов забыла об этом, как о кошмарном сне. Однако сейчас, сейчас он вновь возник предо мной, вновь заставив мое подсознание рисовать жуткие образы.

– Ты вижу потерпела поражение – произнес он. Этот тон, его тон голоса, которым он произнес эти слова, был не таким как в случае того, когда спрашивают тебя, а таким, как будто он ставит меня перед фактом и отчитывает, подобно преподавателю, который отчитывает нерадивого ученика.

– Да – ответила я, - однако я доберусь до него, доберусь и заставлю сполна вкусить ту горечь, которую он заставил вкусить меня.

– Ты желаешь ему отомстить – спросил Старик.

– Да, желаю. Точнее нет, я жажду мести – ответила я.

– А готова ты к тому, что на этом поприще ты потеряешь себя – спросил он, и сказанное им заставило меня задуматься над тем, а стоит-ли мне вообще мстить.

Если до разговора с ним, я желала мстить, то теперь я задумалась, а стоит мне вообще начинать мстить, или стоит забыть о ней? Я не знала тогда ответа, да и не знаю ответа сейчас, одна моя часть, которая отвечала за мою гордость, заставляла меня, толкала меня идти вперёд, идя по головам к собственной цели, используя других пони как инструменты, для достижения ее. Другая моя часть, та что отвечала за мою поньскую часть, уговаривала меня не делать этого, говоря что тот путь, путь мести не верен, что я потеряю себя, если пойду по этому пути. Я желала, правда желала защитить свою кобылью гордость, однако страх, страх за потерю своей доброй части, заставлял меня сомневаться в своем желании мстить.

– Молчишь – произнес он, - и правильно делаешь что молчишь. Я видел множество героев, которые шли на поводу у своих эмоций и в конечном итоге, это приводило их к падению. Они переходили на темную сторону, становились злодеями, сами того не осознавая становились теми, против кого сражались.

Я задумалась, а правда-ли стоит моя гордость того, что я потеряю саму себя, на пути мести? Я… я не знала ответа на этот вопрос, однако сомнение, сомнение посеянное во мне этим аликорном фиолетовой масти, заставило меня притормозить, в своей жажде мстить. Да, пламя во мне было по прежнему сильно, но уже было достаточно терпимо, чтобы я сама могла, давать отчёт своим действиям, в не быть тупой машиной для убийства. Да, я по прежнему жаждала отомстить Феррету, однако я теперь могла мыслить более здраво и трезво, нежели за несколько минут до того, как состоялся этот разговор со Стариком. Я поглядела на него, он молча и с каменным выражением лица смотрел на меня сверху вниз, как-бы ожидая того, что я отвечу на его вопрос.