Поиски

— Все-то ты помнишь. Обо всех позаботишься, отец наш родной, — проворчал дракон, — Сейчас пошлю кого-нибудь узнать.

Таамир благодушно улыбнулся и потянулся от души.

— Скажи, пусть завтрак принесут на четверых, — попросил он.

— Ты меня пугаешь своей всеобъемлющей добротой, — пошутил Эдингер.

— Светлого дня.

Советник с интересом оглянулся. В дверях, завернувшись в халат Таамира, стоял сонный всклокоченный Мишель, щуря глаза от утреннего света. Повелитель сразу поднялся и, забрав одежду, легко подхватил его одной рукой. Тот удивленно вскрикнул, распахивая глаза, но почти сразу рассмеялся. В это время из глубины комнат раздалось требовательное «мяу», мальчик нетерпеливо похлопал дракона по плечам, и тот, смеясь, поспешил на зов проснувшегося котенка, а Эдингер, изумленно качая головой, пошел отдавать необходимые распоряжения.

Через полчаса в эркере гостиной собрались все четверо: Таамир, Мишель, Эдингер и Элизабет, чувствующая себя явно не в своей тарелке. Вчерашний восторг ушел вместе с выветрившемся вином и ночными мечтами, и сейчас девушка боялась поднять глаза на свой идеал, как назло сидящий напротив нее.

Мишель, смущенно улыбаясь, косил глазами на всех по очереди. Таамир думал, куда и как пристроить свой гарем. Эдингер мысленно переговаривался с Тоньесом, покупавшим телефоны и заодно раскрутивший Ин Чу на компьютеры, пару ноутбуков и планшетов. А что мелочиться?

К концу завтрака в гостиную ввалился невыспавшийся Сантилли, которого подняли ни свет, ни заря для похода в магазин за техникой после насыщенной на события ночи. Хвала богам, что еще сохранились здравомыслящие демоны! Эджен, переглянувшись с таким же, как брат, сонным Ласом, недоуменно спросила:

— А через инет уже заказы не принимают?

Муж, чертыхнувшись, пошел «раскочегаривать железяку». За час они выбрали все, что требовалось и даже больше. Оставалось дождаться доставку, а герцога отправили осмотреться на месте и заодно передать Элизабет браслет-переводчик, подготовленный утром свежим и до отвращения бодрым Маяртом. Выпил больше всех, бегал не меньше, спал еще меньше, а выглядел так, будто всю ночь дрых, как младенец. Его Светлость начал понимать, за что некоторые не любят магов.

— Светлого дня, — буркнул герцог и плюхнулся на стул рядом с Элизабет, испуганно на него посмотревшей. Она почти не притронулась к еде, боясь выглядеть деревенщиной. Ничего не понимала в разговоре и вообще не знала, как себя вести в компании таких аристократов, как Ин Чу. Герцогу в отличие от Элизабет было глубочайше наплевать, как его воспримут, и поэтому он, поставив локти на стол, тяжело уронив в ладони голову.

— Выглядишь, будто на тебе черти пахали всю ночь, — посочувствовал Эдингер.

— Я даже пальцем не буду показывать, кому этим обязан, — огрызнулся Санти, — а вот попинал бы с бо-альшим удовольствием и от души.

Мишель, принявший его слова на свой счет, мигом потерял аппетит и осторожно положил вилку на тарелку.

Таамир, заметивший это, холодно спросил ашурта:

— Я так понимаю, это был выпад в мою сторону?

— А ты видишь здесь других претендентов? — удивленно ответил герцог, поднимая голову и пристраивая ее на переплетенных пальцах.

— Я поступил так, как посчитал нужным, — возразил дракон, с раздражением глядя на него.

Элизабет захотелось тихо выскользнуть, чтобы не присутствовать при ссоре, и она уже начала подниматься, бормоча слова благодарности, когда Сантилли бесцеремонно усадил ее обратно.

— Леди, тысяча извинений за мое бестактное поведение, — по-английски произнес он, доставая из внутреннего кармана куртки, очень похожей на те, что носят в земных мирах, широкий чеканный браслет с продолговатым изумрудом, — Тяжелая ночь, — ашурт одарил Таамира «любящим» взглядом и защелкнул переводчик на запястье опешившей девушки.

— Мне другое интересно, — задумчиво произнес Эдингер, — Вы когда-нибудь перестанете гавкаться? Почему-то хочется нормального общения.

Последние фразы Элизабет поняла, потому что Сантилли нажал на камень, активировав заклинание.

— Ой! — невольно вырвалось у нее.

Мишель помимо воли улыбнулся, глядя на зажавшую ладошкой рот девушку. Герцог объяснил, как пользоваться браслетом, напоследок посоветовав не злоупотреблять им, чтобы быстрее выучить язык, и снова нахохлился, как встрепанный воробей.

— Ты завтракать будешь? — спросил Таамир, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Изображаешь радушного хозяина? — криво усмехнулся Сантилли.

— Ваша Светлость встала сегодня сразу с двух левых ног, — невозмутимо констатировал Эдингер, наливая себе вина, и вопросительно показал ашурту глазами на бутылку.

Мишель смешливо посмотрел на советника, закусив губу.

Герцог кивнул. Голова не болела, но выпить хотелось, а еще лучше напиться. Настроение у него было ниже нижнего уровня, валяясь где-то на дне в глубокой отключке.

А мальчик сегодня намного раскованнее, чем вчера, машинально отметил Сантилли, отпивая вино.

— Ты как? — поинтересовался он у него.

— Отлично, — открыто улыбнулся ему Мишель и посмотрел на Таамира.

И не боится, с облегчением подумал ашурт. Может, и прав был дракон, когда так поступил? Настроение вяло подняло голову, поводя вокруг себя мутными глазами, увидело Повелителя и снова уронило ее в грязь. Стало еще хуже.

«Теперь подстелешь мальчишку под себя? Новая игрушка, куча впечатлений» — съязвил Сантилли. Но терпение не было добродетелью Таамира.

— Прекрати! — неожиданно для всех прикрикнул тот, стукнув по столу ладонью, — Не твое дело!

Вздрогнули все, даже Эдингер, быстро понявший, что имеет в виду суверен.

Мишель испуганно переводил глаза с одного на другого, совершенно не понимая реакции дракона. Ведь Сантилли задал нормальный вопрос, как он должен был отвечать?

— Я не так сказал? — растерянно спросил он.

— Ты не причем, — Таамир легонько сжал его пальцы, — Мы с герцогом вернулись к одной наболевшей теме. Леди, извиняюсь, что заставил Вас пережить неприятный момент.

Элизабет испуганно замотала головой, волосы, собранные в высокий конский хвост метнулись из стороны в сторону.

— Ты сегодня на диете? — невинно поинтересовался Сантилли, мигом найдя себе новую жертву, — Совсем ничего не ешь. Бережешь фигуру? — ашурт небрежно пробежался глазами по девушке.

— Его Светлость воистину неотразим, когда у него плохое настроение, — заметил Эдингер, — Скажите ему несколько ласковых слов, леди, — дракон интонацией выделил «ласковых», намекая на обратный смысл, — Не бойтесь, не убьет. Он или оттает или замолчит, — Эдингер подчеркнул последнее слово.