Пока бьется сердце

И все же ее обеспокоенность не исчезла. Девушка взяла его за руку и приложила ее к своей щеке, снова пытаясь утешить.

Чарльз долго молчал, но она понимала, что, судя по морщинам, собравшимся на лбу, он снова думает о работе.

– Не обращай на это внимания, Кэти, – наконец сказал он с напускной веселостью. – Давай подумаем о чем-нибудь другом. Покажи мне ту карту – геологическую, – покажи мне ее еще раз.

– Хорошо, – сказала Кэти, – ах да, я собиралась рассказать тебе, что нашла остальные карты – ту пачку, которая казалось потерянной. Но возможно, тебе это не интересно?..

Глаза Чарльза заблестели. Он попросил, чтобы она принесла все карты.

Девушка немедленно вскочила на ноги, оживленная и счастливая тем, что удается отвлечь его от грустных мыслей.

– Они все относятся к Пеннинам, – словно слегка извиняясь, проговорила она несколько минут спустя, раскладывая на ковре принесенные карты. – Какая зона тебя больше интересует – известняки, песчаники или сланцы?

– Песчаники и сланцы; покажи мне ту карту, которую ты считала потерянной.

Она передала ему карту, придерживая один край, пока он раскладывал ее на своих коленях. К ее удивлению, взгляд его стал острым и заинтересованным, он долго рассматривал ее.

– Поля никогда не подводил инстинкт, – заметила Кэти, роясь в других картах, разворачивая и вновь сворачивая их. – У меня есть еще одна карта, более подробная, чем эта, правда, он так и не закончил ее. О, вот она! – Девушка развернула карту поверх той, что уже лежала на его коленях.

Они с Кэти долго беседовали по поводу карт. Становилась очевидна вся гениальность Поля, благодаря рассказам его дочери. Время от времени, правда, быстрая тень пробегала по лицу Чарльза, когда девушка с негодованием упоминала о «том мужчине».

– Я решительно считаю, что вот то место, где запруда должна присоединяться к берегу, – объявила она с явным удовлетворением. – Да, это место очевидно – ведь это зона стабильности, но «тот» этого не знает. Я представляю себе, как он заливает раствором берега, пытаясь укрепить их, но его битва обречена на провал, так как почти весь берег неустойчив.

Они провели еще полчаса, изучая другие карты, и Кэти не скрывала своего удовольствия оттого, что кто-то разделяет ее интересы. Впервые ее дядя понял, как ей скучно здесь, ведь те, с кем она была вынуждена жить, имели с ней так мало общего.

Должно быть, она прочитала его мысли, так как, взглянув на Чарльза умоляюще, спросила:

– Ты будешь приезжать теперь каждый уик-энд?

– Я не знаю, Кэти. Не могу обещать.

– Как бы я хотела, чтобы у тебя не было этих неприятностей, – сказала она, и взор ее затуманился. – Где ты живешь всю неделю? Могу я, о, пожалуйста, могу я поехать с тобой?

– Это невозможно, дитя мое. – Его ответ прозвучал слегка огорченно.

Кэти подумала и спросила:

– Потому что ты живешь в отеле? Если так, то понимаю, ведь это слишком дорого, если бы еще и я поселилась вместе с тобой. Но если ты живешь в доме?..

– Дело не в расходах, – осторожно возразил он. – Существуют другие причины, почему мне неудобно взять тебя с собой.

Уголки ее губ опустились, и у нее вырвался покорный вздох.

– Не надо выглядеть такой подавленной, моя беспризорница, – подмигнул он, шутливо глядя на нее. – Я-то считал, что тебе будет гораздо удобнее без твоего дядюшки, который постоянно бранит тебя и отдает приказы.

Она задумалась над этим и на мгновение отдалилась, погруженная в ту неосязаемую атмосферу, которая окружала ее, когда она в одиночестве стояла на мосту Пэкхорс в тот день, когда за ней приехал Чарльз.

Наконец, она снова взглянула на него и печально улыбнулась.

– Я ведь не признавала твоего авторитета в тот первый день, не так ли? – сказала она, ожидая, что на его мрачном лбу появится новая морщинка. – Видишь ли, меня никогда не бранили прежде, и меня это задело… стало больно вот здесь, внутри… – Она подняла руку к своему сердцу, и быстрым, неосознанным жестом Чарльз обнял ее за плечи. Мягкие, теплые пальцы коснулись нежного изгиба ее шеи. – Но теперь, когда я люблю тебя, совершенно не возражаю… – Она замолчала, услышав приглушенное восклицание, но потом продолжила: – А если я люблю тебя, то вполне естественно, что хочу быть рядом с тобой – даже если ты будешь бранить меня не переставая. Я бы предпочла это, а не наши разлуки, дядя Чарльз, так как я совсем несчастлива без тебя.

Ее губы дрожали. Она повела головой и, словно ища успокоения, прижалась к его руке. Кэти почувствовала его волнение, ощутила его руку на своей голове. Он машинально гладил ее. Она думала, какие чувства он испытывает по отношению к ней. Те чувства, которые испытывает дядя к своей племяннице, а может быть, его чувства ближе к отцовским? Вздохнув, она спросила:

– Ты закончишь работу и будешь жить здесь постоянно или отправишься куда-нибудь еще?

– Я не могу сказать, Кэти, – наконец ответил он. – В любом случае пройдет еще не меньше года, прежде чем я закончу тот проект, которым занимаюсь сейчас. У тебя есть Дины. Кажется, ты проводишь там довольно много времени, поэтому я не боюсь, что тебе будет скучно или одиноко.

Кэти ничего не ответила, она размышляла: Чарльз так и не понял, что она хотела сказать, или же только притворяется? Она так и не разобралась до конца. Ей захотелось полностью объясниться, дать ему понять, что только по нему она так скучает и что дело вовсе не в том, будет ли ей скучно или одиноко. Просто ей был нужен рядом кто-то близкий, кто-то, на кого она могла излить всю свою любовь. Но, взглянув на него, Кэти увидела на его лице опять ту жесткость, которая испугала ее во время их первой встречи, и с неожиданной болью она вдруг отошла от Чарльза и начала аккуратно сворачивать карты отца и засовывать их обратно в футляры.

На следующее утро она опять отправились в Лестер, на этот раз чтобы посетить музей, где провели несколько часов в разделе геологии. Новых окаменелостей, обнаруженных в Бродхаус-Ивс, здесь не было, к большому разочарованию Кэти. Но можно было купить гипсовые слепки с окаменелостей и буклеты с их описанием.

– Ты не знаешь, дядя Чарльз, почему в музее нет окаменелостей? – спросила Кэти, просматривая буклет по дороге домой.

– Нет, дорогая. – Чарльз не спускал глаз с вереницы машин перед ним.

– Они не смогли добыть их – ведь скалы такие прочные. – Ее голос задрожал от внезапного волнения. – Окаменелости по-прежнему в скалах, а их точное местоположение указано здесь, есть ссылка на карту… – Окаменелости все еще в скале! И Бродхаус-Ивс совсем недалеко отсюда… Одни из самых редких окаменелостей в мире, возрастом более шести миллионов лет, стоит только протянуть руку… Ее лоб перерезала морщина. Некоторые просто не в состоянии извлечь их – не Поль всегда мог это сделать, а она унаследовала почти все его умения. – Мы сможем поехать туда и посмотреть? – осторожно спросила она, глаза ее сверкали, пока она рассматривала фотографии вновь обнаруженных окаменелостей.