Пока был жив покойник
Шрифт:
– В общем, я ничего не поняла. Вернее, поняла, но никак не соображу, как этим пользоваться.
– А что тут понимать? Берешь конкретного человека и прокручиваешь разные варианты развития событий.
– Учитывая его психологию?
– Совершенно верно. Тот вариант, который покажется тебе наиболее приемлемым, можно будет рассматривать дальше и примерять на него факты.
– Я думаю, Голубев задушил бы тебя после этих слов.
– Я тоже так думаю, – засмеялся Эрик, – поэтому и не разговариваю с ним об этом.
– Значит, я должна рассмотреть Мальцева под разными углами, – задумчиво протянула Мариша. – Примерить
– Совершенно верно.
– Я попробую. Сомневаюсь, что у меня это получится, но попытка не пытка!
– Молодец! Все-таки не зря я в тебя верю! Голубев даже не стал бы меня слушать!
– Он самый обычный, рядовой полицейский. Причем затюканный и замученный!
– Я бы не стал говорить так категорично, но смысл верный. Он привык действовать по одной схеме и идет напролом. Нашим друзьям повезло, что они находятся под хорошей защитой, поэтому Голубев и не спешит с обвинениями. А если бы у них никого не было? Я больше чем уверен, что Ира сейчас спала бы не на мягкой кровати, а в соседней камере с Сергеем!
– Жутковато… – пожаловалась Мариша.
– А что поделаешь? – пожал плечами Эрик. – Голубев столько повидал за время своей работы, что любую стандартную ситуацию тут же примеряет на другие похожие условия. И не задается вопросом: а не может ли это быть исключением из правил?
– А ты сам веришь, что это исключение? Уж очень все похоже на правду.
– Я всегда верю в исключения, – отрезал Эрик. – Наверное, потому, что я их все время ищу. Меня не устраивают банальные ситуации. Я ищу интригу, наталкиваюсь на происки заинтересованных людей и, как правило, всегда нахожу единственно правильное решение. Которое, кстати, часто не совпадает с официальным мнением. А все потому, что некоторые должностные лица не желают вникать в мелкие фактики, которые не вписываются в картину дела.
– Получается, ты своего рода санитар нашей системы?
– Получается так, – кивнул Эрик. – И пока существует такой стандартный подход к делу, я буду рядом. Конечно, везде я не поспею, да и большинство дел довольно прозрачно и понятно, но интересных битв и на меня хватит!
– Как бы и мне хотелось работать вместе с тобой!
– Это не женское дело! Я не встречал ни одной женщины, которая умела бы мыслить так, как я.
– Я думаю, ты не найдешь и ни одного мужчины!
– Это точно! Но женщинам все равно сложнее. У них мозги устроены по-другому.
– Не буду спорить. Вероятно, так и есть. Зато мы умеем любить!
– Отлично! – фыркнул Эрик. – На эту черту я не претендую. Пусть женщины меня в этом опережают. А сколько времени?
– Двенадцатый час, – сообщила Мариша, включив подсветку на телефоне.
– Пора спать. Я стараюсь давать организму хороший отдых, если нет никаких особых обстоятельств.
– Пойдем, – вздохнула девушка, – я тоже лягу. Что-то чувствую себя после сегодняшнего дня как лимон, попавший в чай.
– А еще хочешь быть сыщиком!
– Ну, такие будни бывают, наверное, не всегда?
– А это ты спроси у Голубева. Он тебе скажет пару ласковых слов по поводу своего рабочего дня.
– Так то у Голубева…
– А ты думаешь, мне легче приходится?
– Ага.
– Ошибаешься. Это дело по сравнению с остальными – тьфу! Словно на курорте побывал! И еда по расписанию, и уютная постель,
и начальство не дергает!– Во сколько мы завтра должны выехать? – перебила его Мариша.
– Ты все-таки едешь?
– Конечно!
– В половине девятого.
– Мы никуда не будем заезжать?
– Нет, сразу к Голубеву.
– Может, узнаем насчет Иванова?
– Маришка, не суетись! Я же тебе говорил, что мой информатор не подведет. А людям нужно доверять!
Эрик щелкнул Маришу по носу и в несколько прыжков поднялся по лестнице. Мариша вздохнула и поплелась следом за ним. Поднявшись на последний этаж, она открыла свою дверь, но передумала и подошла к комнате Эрика. Из-под двери виднелась тонкая ленточка света, слышался шум стекающей воды. Мариша постояла немного и подошла к следующей двери. Из-под нее тоже выбивался лучик света, но гораздо более слабый. Она осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Настя, сидевшая на Ириной кровати, оглянулась и прижала к губам палец.
Мариша кивнула и шепотом сказала:
– Я спать. Эрик тоже ложится.
– Хорошо. Я спущусь чуть позже, приготовлю вам что-нибудь на завтрак. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи!
Глава 17
В кабинет Голубева Мариша и Эрик прибыли ровно в девять.
– По тебе часы сверять можно, – заметил следователь, недовольно морщась.
– Что случилось? Бессонная ночь? – поинтересовался Эрик.
– Почти. Мне всю ночь снилась таблица Менделеева, а в ней вместо элементов разные люди. В том числе и наша компания. И я всю ночь пытался расставить всех в правильном порядке согласно весу и росту, а также семейному положению и наличию жилплощади! А все вы со своей психологией!
Эрик захохотал.
– Вечно вам все смешно! – проворчал Голубев. – А я встал невыспавшийся и злой! Между прочим, у меня еще целый день работы впереди!
– Ну, я же не виноват, что твой мозг захотел немного поработать!
– А кто тогда виноват? Кто говорил, чтобы мне преступление приснилось, как Менделееву его таблица?
– Так это образно! Я имел в виду, что ты уснешь и увидишь как на ладони всю картину преступления.
– Мой мозг, видимо, вас не понял!
– Ничего странного! Ты не научил его образно мыслить.
– Этого мне еще не хватало! Обычных-то мыслей маловато, где же еще образных набраться!
– Ладно-ладно, не ворчи! Надеюсь, ты позавтракал?
– Интересно, когда? Я вообще проспал с этой долбаной таблицей! Приехал прямо перед вами. Теперь и не поем толком до вечера!
– Хозяин – барин! – пожал плечами Эрик. – А мы с Маришей опять куда-нибудь заглянем в обед. Правда?
– Обязательно! Организм должен получать полноценное питание, и самое главное – вовремя! – подхватила она.
Голубев побледнел и зашипел:
– Хватит болтать! Пойдемте!
– Пойдем! На чьей машине поедем?
– На вашей, – быстро сказал следователь, – на моей мы будем долго трястись.
– Не возражаю! По коням!
Врач из травмпункта оказался совсем молодым мужчиной. Сначала он никак не мог понять, чего от него хотят, и только спустя пять минут осмыслил ситуацию. Он с готовностью согласился помочь, но предупредил, что за день через его руки проходит столько пациентов, что всех запомнить очень сложно.