Пока любовь не разлучит нас

Дама (Старику, тихо). Господи, что же нам делать? Может быть, как-то вежливо… успокоить его?

Старик. Он заслужил покой! Ура. Как вы великодушны!

Главврач. Я понял вас. Спасибо. Я ухожу. Вы больше не услышите о вашей дочери ни слова. По крайней мере, от меня. Всего доброго. (Не уходит).

Старик (главврачу). А-а! Здравствуйте, здравствуйте! Как поживаете, любезнейший?

Главврач. Благодарю вас, хорошо. А вы? Нет ли каких-нибудь просьб, жалоб, пожеланий?

Старик. О, всё прекрасно. У вас тут дивно! Чудесные условия для заслуженного отдыха. Я, знаете, всю жизнь мечтал выйти на пенсию и… Айда!

Главврач. Да-да. Надеюсь, мы вас не разочаровали.

Старик. Вы вдохнули в меня жизнь. А жизнью – не разочаруешь!

Главврач. Бывают разные мнения.

Старик. О, конечно, бывают разные мнения. Но что нам чужие мнения, правда?

Главврач. Правда. Я как-нибудь ещё загляну, днями, не возражаете?

Старик. Всегда! Всегда счастлив повидаться! До свидания!

Главврач. До свидания. Until death sets us apart (Уходит).

Старик. А? Как я отбился от мажордома?

Дама. Да уж. Действительно. Но ему-то теперь…Такое дело проворачивать! Будто египетские камни… Даже казни! Его можно понять. Является посторонняя женщина, из Испании, с какой-то дочкой, требует совместной жизни, – уму непостижимо! Как вы думаете, что это за история?

Старик. И думать не хочу. Всё это – лирико-романтический бред. Со всеми проблемами подобного свойства мужчина должен разбираться в слепом детородном возрасте. Подчёркиваю: в слепом, то есть детородном.

Дама. А я так боялась рожать, вы не представляете… Будто я одна, в чёрной пещере, и мне вот-вот вынесут приговор, и муж опять уедет.

Старик. Я всё родил, чего хотело наше пещерное общество. Семью, кафедру, науку, внёс вклад куда мог. Я даже пытался, извините, уже признаюсь, как-то любить мою покойную супругу, хотя в мои времена про любовь говорили – мелкотемье! Мелкотравчато!.. Но всё-таки интересно: на кафедре академик, а домой прихожу – просто муж у ревнивой жены.

Дама. Какой ужас! Бедный мой, бедный…

Старик. Очень трудно прыгать из одного жанра в другой. Она совсем не чувствовала этих моих трудностей. Пожалуйста, не ревнуйте, это всё в очень далёком прошлом. Она же умерла. Я даже не помню её лицо, не говоря уже о руках.

Дама. Руки? «Вы словно две большие птицы…»

Старик. …Или о душе. Была ли у неё душа? Убей Бог, не имею понятия. Наверное, была, раз она говорила, что душа болит. У неё вечно почему-то болела душа! Представляете? Постоянно! Душевнобольная, наверно.

Дама. Наверно. Женщины, особенно молодые, очень любят поговорить о душе. Будто им кто-то велит думать о душе. А кто может велеть женщинам думать о душе? Ну, уж точно не мужья. Тогда кто?

Конец ознакомительного фрагмента.