Пока не проснулись сомнамбулы

— Ну, хорошо… Только честно, недолго!

Поплутав по дорожкам и аллейкам, скоро я вышел к корпусам и поднялся наверх. В связи с моим прибытием и отъездом Алены, мы поменялись номерами: бывшая «женская» комната стала «мужской», а Вера и Маша переселились в двухместный номер, где раньше обитали братья. Хотя, мне показалось, что для девочек куда более важной причиной обмена стала скоропостижная гибель зеркала в их комнате.

Со скрипом открылась дверь. Никого. Но я и не рассчитывал кого-то здесь обнаружить. Подойдя к окну я осторожно выглянул наружу и снял со стены небольшой черный прибор, покоившийся в кирпичной выбоине. Прибор оказался обыкновенным автомобильным регистратором, который я забрал из машины и временно приспособил для мониторинга окрестностей.

Регистратор работал в режиме фиксации движения и фотографировал все, что попадало в поле зрения его объектива. За прошедшие сутки это была уже третья проверка. Других способов выследить таинственного незнакомца я пока не придумал. Разве что следить за Машей, но, как я недавно выяснил, это чревато засвидетельствованием уж слишком пикантных сцен…

Два часа мы провели на озере, за это время было сделано полторы сотни фотографий. Сейчас посмотрим, нет ли на них чего подозрительного!

— Так, здесь голуби… Это дети с третьего этажа… Охранник… Снова голуби… Еще голуби… Это вообще муха… Нашла, где усесться, прямо на объектив! Какие-то чуваки… Кошка… Еще дети… Толстяк…

— Филипп, ты не занят?

— А, что?!

Это было так неожиданно, что я выронил регистратор. Тот обиженно брямкнул об пол и выключился.

В дверях стоял Сева. Учитывая, что как раз он был мне нужен, я даже обрадовался тому, что мне помешали.

— Есть разговор.

— Замечательно, — я поднялся. — У меня тоже.

— Пройдемся?

— Да.

Когда мы вышил на улицу, я не без удивления отметил, что Сева повел меня на ту самую длинную прямую аллею, что вела к лодочной станции. Именно здесь без малого сутки назад мы разговаривали с Денисом. Забавно.

— Я хотел бы поговорить насчет Маши…

— Нет, — перебил я его. Разговаривать про Машу не было ни сил, ни желания. — Сначала обсудим мою тему, идет?

— Ну, идет, — нехотя согласился он.

— Замечательно. Перейдем сразу к делу. Как Леша себя чувствует?

— Хорошо чувствует. Но это я говорил еще вчера.

— Он дал какие-нибудь показания полиции?

— Увы, он не запомнил лицо нападавшего. Сказал, что не успел поднять глаза, как получил удар по голове.

— Понятно, — другого ответа я почему-то и не ожидал. — А у тебя есть предположения, кто бы это мог быть?

— У меня? — Сева нахмурился. — Я полагал, это дело полиции, а не мое. Меня только удивляет, что отдыхающих нисколько не напугал этот инцидент.

— Думаю, большинство отдыхающих даже не в курсе. До них, в лучшем случае, дошли отдельные слухи. Но дело не в них. Я полагаю, нападение на Лешу связано со случаем на конной прогулке.

— Ты имеешь в виду стремя Маши или того, кто в тебя стрелял.

— Полагаю, и то, и то. И не только это. Видишь ли, ты мог бы подумать, что у нас не страна, а рассадник преступности. В чем-то ты, конечно, прав, но лишь отчасти. То, что я наблюдаю с момента вашего приезда — очевидный перебор. Шесть происшествий за две неполных недели! Я уверен, между ними есть связь.

— Тебе, конечно, виднее… — в голосе Всеволода проскользнула неуверенность, и я поспешил за нее зацепиться.

— Вот именно, виднее. Потому я хочу спросить тебя: не может ли все происходящее быть связано непосредственно с вами?

Он задумался на минуту, но затем покачал головой.

— Едва ли. Ден простой студент. А я, хоть и занимаю довольно высокий пост, но… В нашей сфере у нас нет конкурентов. Мы фактически естественная монополия. Те данные, доступ к которым я имею… Они ценные, конечно, но неполные. Мой коллега, вместо которого я прилетел — он попал в аварию, если помнишь, — так вот, именно он руководитель проекта, в котором я сейчас задействован. Не я. У него полный доступ, у меня — лишь частичный.

— Хм… — что-то не убедил меня его спич про «неполные» сведения. Кажется, парнишка старательно занижает свою роль в корпорации. Немец, что с него взять. Хоть и с русской фамилией.

Сева вдруг изменился в лице.

— А что если… — он даже понизил голос, почти прошептал. — Что если в опасности… Маша?

— Насчет Маши я бы хотел отдельно тебя предупредить…

— Мальчики!

Голос за спиной заставил меня оборвать фразу на полуслове. Нас нагоняла Маша. Она переоделась после утренней прогулки и сейчас, в полупрозрачном летнем сарафане и с распущенными волосами выглядела особенно привлекательной. Мой собеседник тут же расплылся в улыбке, а я не сразу заметил, что разглядываю чужую девушку до неприличия пристально. Что ни говори, она стоит того, чтобы драться за нее. Но с родным ли братом?

— О чем вы тут шепчетесь? — поравнявшись с нами, она поправила волосы и, ненавязчиво оттеснив меня за спину (дорожка была слишком узка для троих), взяла Севу под руку. — Обо мне?

— И о тебе тоже, — ответил я, мысленно радуясь, что до Севы так и не дошла очередь изливать свои проблемы. С другой стороны, мне самому не дали договорить. — Ладно, господа, не буду вам мешать. Пойду, поищу Веру.

— Она на пляже, — любезным тоном ответила Маша. — Но останься с нами, Филипп, не уходи. Мы ведь с тобой толком и не пообщались ни разу.

— Мне уйти? — Сева так посмотрел на Машу, как будто она только что нанесла ему тяжелейшее оскорбление.

— Если тебя не затруднит, оставь нас минут на двадцать.

— Хорошо, — кивнул он. — Я на пляж.

Но каким взглядом проводил он ее прежде, чем уйти! Сколько преданности и отчаянья было в нем! И где все умные речи про отношения с женщинами! Он и вправду влюблен и влюблен всерьез, раз готов беспрекословно исполнять ее прихоти, даже те, которые ему не по нраву. Скажет уйти — уйдет, скажет вернуться — тут же окажется рядом. Скажет предать… И тут найдутся желающие. Что за дьявольская сила эта любовь, если ради нее мы жертвуем всем, что, нам дорого, чтобы в итоге оказаться на краю пропасти и с улыбкой на устах шагнуть вперед? Что за сирены манят туда, на этот край? Если все они столь же прекрасные, как та, что стоит сейчас передо мной, то и я бы мог…

— О чем будем беседовать? — нарочито бодрым тоном поинтересовался я, когда Сева удалился на порядочное расстояние. За время разговора с ним мы успели дойти до самой лодочной станции и теперь просто стояли чуть в стороне от небольшой группы людей, которые спускали на воду парусный катамаран.

— У тебя ведь были ко мне вопросы, разве не так? — Маша обворожительно улыбнулась. — Вот, смотри, какая замечательная возможность их задать.

— Да… Вообще-то были… — сегодня что, день доверительных бесед? — Вопросы о том… Что произошло вчера ночью.

Маша удивленно вскинула брови.

— Вот как. А я думала — о том, что произошло позавчера.

— Позавчера?

— Да. Вера ведь рассказала тебе и про мужской голос в комнате, и про разбитое зеркало, и про следы на окне?

— Рассказала.

Где-то здесь скрывается подвох. Понять бы только, где. Кажется, я чего-то не понимаю. Нет, я определенно чего-то не понимаю. Понять бы только, что именно…

— Тебе интересно, откуда я узнала?

— Допускаю, что ты могла видеть нас с улицы. Наверное, когда Вера показывала мне следы.