Пока не видит солнце

Так прошла еще неделя. От одной мысли, что ношу под сердцем ребенка насильника, я начала медленно сходить с ума. Светлана, конечно, все это замечала и решила со мной поговорить. Она спросила, что меня гложет. Я рассказала ей о своей трагедии и объяснила нежелание вынашивать ребенка. Она настаивала на том, что все равно нужно рожать, даже если мне этот ребенок не нужен, его можно отдать на усыновление. Но я была непреклонна – аборт и точка.

В семидесятые годы аборты в пятнадцать лет официально не разрешали, ведь у меня не было паспорта, по закону я была еще ребенком. На процедуру должны были дать согласие близкие родственники – мать или отец. А если бы мы заявили об изнасиловании, завели бы уголовное дело. Ситуация казалась безвыходной, но однажды к Светлане зашла ее подруга, та самая гинеколог, которая меня обследовала. Она была в курсе моей ситуации с документами и предложила за деньги взять метрики девушки, которая умерла в больнице. Родственников у покойницы не было, она выросла в детдоме. По возрасту она была старше меня на два года. Звали ее Тамара.

Так я стала Тамарой Золотаревой, а Венеру Курмангалиеву похоронили на местном кладбище. День рождения у Тамары был двенадцатого марта, и с этого момента я стала праздновать именно эту дату».

В дверь подсобки осторожно постучали, затем она со скрипом приоткрылась, и в проеме показалась голова Лили. По лицу подруги Клара поняла, что она не одна, и тут же спрятала дневник.

– К тебе пришел следователь, – с опаской произнесла Лиля и отрыла дверь шире.

Взглянув на Уварова, Клара заметила перемену в его настроении: губы плотно сомкнуты, смотрит с подозрением. Лиля рассказала ему, что Клару чуть не сбила машина. Он выразил беспокойство, но после снова помрачнел.

– Ровно в семь, как я и обещал.

Клара взяла сумку из подсобки и пошла за ним к машине.

– А специальные заказы вы принимаете?

Лиля вздрогнула и медленно повернулась. Перед витриной вполоборота стоял мужчина в черном пальто и шляпе. Тело Лили сковало ужасом – не потому, что она не заметила, как мужчина вошел, а потому, что в стеклянной витрине не было его отражения!

– О-о-о… к-к-к… – еле смогла пролепетать она.

– Вы хотите спросить, о каком заказе идет речь? – не поворачиваясь, спросил мужчина.

Лиля закивала, в горле пересохло. Мужчина показал на один из вазонов.

– Мне нужен Cosmos Atrosanguineus, попросту говоря, Космос шоколадный. Цветы должны быть тщательно отобраны и не иметь завядших лепестков. Это очень важно.

– Но у н-н-нас нет таких цветов, – заикаясь, с трудом вымолвила Лиля, – это о-о-очень редкие цветы.

– Как это нет?! – воскликнул мужчина и, отойдя в сторону от витрины, показал на крайний пластиковый вазон: – А это что?

Лиля посмотрела на вазон и увидела маленький букетик из необычных цветов. Стебельки их были тоненькие, словно пушинки. Цветы имели насыщенный бордово-коричневый цвет и заманчиво поблескивали на свету тычинками. До этого момента подобные цветы она видела только на фотографиях. Лиля ахнула и хотела подойти ближе к витрине, но в этот момент цветы оказались в руках мужчины. В ужасе она попятилась назад, ноги подкосились. сердце бешено заколотилось.

– Что за чертовщина? – еле пролепетала она.

– Чертовщина? Как люди любят бросаться громкими словами! – возмутился таинственный посетитель. – Извините, но мне придется принять меры и вывести вас из уравнения, а заодно создать некие благоприятные условия. За ребенка не беспокойтесь.

На секунду Лиля заглянула под шляпу и в ужасе вскрикнула. Под шляпой зияла зловещая, бесконечная тьма! Лиля хотела побежать в подсобку, где в сумке лежал мобильник, но мужчина одним взмахом обездвижил ее, а затем отбросил к стене. Она по инерции плавно скатилась на пол. Глаза еще несколько секунд были открыты, она видела, как мужчина вышел из салона, унося с собой корзинку с редкими цветами. После ухода незнакомца по щеке Лили скатилась одинокая слеза, воспарила и замерла в воздухе, будто приход человека во всем черном нарушил закон гравитации.

***

Когда Клара села в машину, Уваров посмотрел на нее с укором:

– Я считал вас честным человеком. Теперь не знаю, что и думать.

– Вы о чем?

– О бордовой тетради, которая, по вашим словам, лежала в вещах Тихонова. Вы и теперь будете утверждать, что больше ее не видели?

Клара поняла, что Уваров получил какую-то информацию, и скрывать дневник больше нет смысла. Но сказать правду она тоже не могла, тогда бы следователь перестал ей доверять, поэтому решила ограничиться полуправдой:

– Я как раз хотела вам сказать, что нашла ее у дочери во время сбора вещей.

Уваров нахмурился и пристально посмотрел ей в глаза.

– Продолжайте.

– Это дневник Тамары, возлюбленной Тихонова.

– Той, что была на фото? – уточнил Уваров.

– Думаю, да.

– Где он сейчас?

– У меня, – она достала его из сумки и протянула следователю.

Уваров понял, что дневник с самого утра находился в сумке Клары, и во время их встречи она могла его отдать.

– Вы понимаете, что чинили препятствия следствию? В этой тетради может содержаться важная информация, – в голосе его лязгнула сталь, взгляд стал отчужденным.

– Я намеревалась его отдать, но вы переключили меня на книгу о таинственных знаках, и тетрадь попросту вылетела из головы, – быстро нашлась Клара.

Уваров положил дневник в спортивную сумку и завел мотор. До самого дома Клары они ехали молча. Следователь плотно сжимал губы, обдумывая ситуацию.

Через час они поднялись в квартиру Лили, Клара открыла дверь своим ключом. В квартире было темно и тихо. Уваров отодвинул спутницу в сторону, зашел первым, нащупал на стене выключатель, и холл залило ярким светом.

– Странно. Лиля уже должна была вернуться и готовить ужин.

– Может, задержалась в магазине или пошла за продуктами? – предположил следователь и поставил сумки на пол в коридоре.

Клара поблагодарила его и предложила кофе. Уваров согласился и снял крутку. Настроение его не изменилось, и Клара спросила:

– Вы все еще злитесь на меня из-за дневника?

– Если вы сказали правду, мне незачем на вас злиться, – многозначительно ответил следователь.

– Вы сказали «если». Думаете, я вам соврала?

Уваров взял паузу, с прищуром разглядывая свидетельницу. Прокрутил варианты возможных событий и выдал самый вероятный:

– Вы обнаружили дневник у дочери после того, как подписали показания, а потом из любопытства решили его прочесть, но пока ничего полезного для расследования не нашли, поэтому он все еще у вас.

Решение признаться Клара приняла мгновенно: присела на кухонный табурет и с виноватым видом в деталях поведала Юрию, когда нашла дневник.

– А как вы поняли, что он у меня?

– Коваленко нашел свидетеля, который видел, как ваша дочь забрала тетрадь, и я сразу вспомнил о том, как вы поспешно убежали из ресторана. Вы хотели найти ответы и явно знали, где они могут быть.

Клара извинилась и созналась, что не на шутку увлеклась этой историей.

– Значит, там ее воспоминания? – немного разочарованно спросил следователь.

– Да. Они с Тихоней познакомились, когда им было по тринадцать лет. – И Клара поведала все, что успела узнать из дневника.

Уваров допил кофе и снисходительно уведомил: