Покаяние. История Кейса Хейвуда

коробка с… – я наклоняюсь, заглядываю в коробку и перевожу взгляд на Голди. – Почему

коробку с тысячей шелковых ремешков доставили в общественный центр?

Голди подходит и кладет руку мне на лоб. – Перестань беспокоиться, пока у тебя не

случился инсульт. Это просто прощальные подарки.

– Прощальные подарки для чего? – спрашиваю я.

– Ничего, о чем бы тебе стоило беспокоиться, – отвечает Голди, пытаясь поднять

огромную коробку с пола. Джетт называет ее "маленькой" не без основательно.

Вместо того, чтобы помочь ей, я стою и смотрю на ее попытки. Она пытается

ухватить коробку с разных сторон и даже пинает ее ногой, чтобы толкнул по полу, но в

конце концов, просто сдается.

Бросив в меня гневный взгляд, Голди говорит, – Тебя не затруднит помочь?

– Я этим и занимаюсь.

Она топает ногой. – Кейс! Не будь задницей и помоги мне.

– Для чего эти ремни? – цежу я, сквозь стиснутые зубы. – Я отвечаю за центр и

должен обо всем знать. Теперь скажи мне, почему в этой коробке тысяча ремней для

общественного центра.

– Ты так раздражаешь, – скулит она.

– Ну… ? – я жду.

Она сдается, как я и предполагал. – Хорошо. Мы собираемся предложить уроки

танцев на пилоне5, и подумали, что подарочная сумочка для посетителей будет хорошей

идеей.

– Нет, – отрезаю я, возвращаясь к стойке регистрации и проверяя документы. Центр

открывается через несколько дней. Это сложно назвать открытием, но, тем не менее, это

открытие, и я хочу быть готовым. Для начала, мы будем предлагать только несколько

занятий, но как только все утрясется, мы расширим график.

– Нет? – переспрашивает Голди, подойдя к стойке. – Как ты можешь, просто сказать

нет?

Я смотрю на нее. – Потому что могу.

– Ах! Я хочу задушить тебя, – жалуется она. – Ты в курсе, что танцы на пилоне это

хорошие физические упражнения?

– Голди, мы не собираемся…

– Она права, ты знаешь, – прервав меня, раздается голос Лайлы и она обнимает

Голди за талию. – У меня есть целый список желающих прийти на занятие в пятницу. – с

нахальной уверенностью, Лайла бросает папку с именами на стойку и ухмыляясь, смотрит

на меня.

– Смотри! – радуется Голди. – Полный класс! Они уже популярны, а мы даже не

5

Танцы у шеста

начали.

Конечно, в Новом Орлеане, места на уроки по танцам на пилоне заполнены. Но я не

хочу, чтобы в центре были эти уроки. В Справедливости должна быть благоприятная,

семейная обстановка, а не атмосфера ночного клуба, которая приходит мне в голову из–за

девочек с их коробкой ремешков.

Уперев руки в бедра, я смотрю на Голди. – Ладно, умные задницы, как вы

собираетесь учить танцам на пилоне без пилонов?

Она отворачивается на секунду, а потом говорит: – У нас есть пилоны.

– О чем ты говоришь?

Прикусив палец, она отступает от прилавка. – Я уговорила Джетта установить их в

для меня.

– Что! – взрываюсь я. – Почему, блядь, он сделал это, когда я несу ответственность

за это место?

Голди съеживается и отступает к Лайле, наблюдающей за происходящим. – Может

потому, что я сказала, что ты это одобрил.

– Черт возьми, – выдыхаю я, проводя рукой по лицу. Собрав всю силу воли, чтобы

не улететь в дальний конец, я указываю на нее и говорю: – Проделай что–нибудь у меня за

спиной снова, и тебе, блядь, не понравиться результат.

– Мне очень жаль, Кейс, – извиняется она.

Я ухожу в зал для бокса. Могу сказать, что она совсем не сожалеет, потому что,

когда я уходил, она обсуждала с Лайлой и Тутси новый урок, который будет предлагать

Справедливость.

Даже ненавидя его, я улыбаюсь и качаю головой, позволяя Голди сделать по своему.

Оказавшись в Туманной комнате, я вдыхаю богатый запах свежей кожи и новых

деревянных полов. Мне понадобилось пару дней, но я, наконец, оценил жест Джетта,

жест, который воссоединил меня с чем–то, что так несправедливо отняли у меня. Это

странно, оказаться в окружении того, что я так сильно люблю, но я начал пользоваться

преимуществами новой комнаты. Я ничего не могу поделать, это моя новая игровая.

Я подхожу к стерео, расположенному у стены, и нажимаю кнопку воспроизведения.

Динамики разрывают классический рок, настраивая меня на нанесения некоторых

повреждений. Я снимаю рубашку, хватаю скакалку и начинаю скакать, чтобы согреться.

Сначала прыгаю медленно, разогревая мышцы, когда чувствую себя комфортно, начинаю

крутить веревку быстрее, наслаждаясь вызовом удержать интенсивный темп. Через

несколько минут, на лбу выступает пот и начинает стекать по спине.

Довольный разминкой, я быстро обматываю руки, хватаю пару перчаток и

закрепляю их на запястьях. Пришло время напасть на грушу.

Голос Фредди Меркьюри гремит из динамиков, пока я кружу вокруг груши, нанося

хуки справа и апперкоты слева. Чередуя удары, я обрушиваю всю сдерживаемую агрессию

на грушу, сосредоточив внимание на одном и только одном: ощущении кулака

соединяющегося с грушей заполненной песком.

Большая ударная сила опьяняет, это именно то, что мне нужно.

Кошмары ухудшаются, они преследуют меня каждую ночь, и я не уверен, что дело

в новом предприятии, к которому приступил, или в том, что я ежедневно боксирую и

выпускаю демонов, которых так долго скрывал, но что бы то ни было, по ночам, я

переживаю мои худшие грехи. Каждое утро, я просыпаюсь в холодном поту. Мне

необходима, по крайней мере, одна тренировка по боксу, чтобы избавиться от саднящего

тревожного чувства, с которым я просыпаюсь почти каждый день.