Покажи мне любовь

– Кэд, у меня есть еще условие – хмыкает, но процесс не прерывает – Ты не должен больше ни с кем спать, пока мы…- заминаюсь, подбирая определение.

– Трахаемся Кать, как обычно только секс. Так ведь? М-м-м? – и это я себе напоминаю, бесконечно твержу, чтобы не сбиться и не выдать то, что на самом деле.

– Да, все так, но я не хочу, чтобы ты еще с кем-то… одновременно .. брезгую Понимаешь?

– Понимаю. Не буду. Тебя это тоже касается, не смей, тереться со сво.. короче ни с кем. Ясно!! – жестким тоном на последней фразе срывается, закручивает волосы, туго натягивая почти до боли, потом отпускает. Слышу, как разгоняется ритм под его ребрами. Затягивает на себя, сжимая до хруста

– Блядь Кроха …- почти стонет, так же резко отталкивает и встает.

– Я уезжаю, можешь остаться.

– Не хочу, домой поеду – одевается дергано и спрашивает с издевкой, заломив бровь.

– К нему?

– К себе. Мы теперь просто соседи.

– Пиздец – бросает напоследок грубо и хватая ключи, вылетает в дверь - содержательная беседа. В стиле Вольнова, выматериться и свалить.

Пока одеваюсь, глазами гуляю по квартире. Интересно, почему здесь не живет. Как-то логичней. Как быть знакомой с человеком три года, любить до одури и не знать о нем практически ничего. Не считая в совершенстве изученного тела.

??????????????????????????

Я его не понимаю. Не могу связать слова и то, что он сделал для меня. Как прикасается, это вообще путает, сбивает. Заставляет думать, что он не равнодушен. А потом выстреливает фразу и обрывает эти нити. Возвращает с небес на землю.

Мне спасаться надо, а я снова начинаю бег, в этом замкнутом вираже. Центр вращения, как всегда неизменен.

Когда спускаюсь вниз, прикидывая вариант, как добраться домой, у подъезда стоит такси, с уже указанным адресом и оплаченное. Заботливая сволочь. Сам не удосужился, зато побеспокоился.

Дома меня встречает встревоженный Илья.

– Кать, ты где была? Уехала без телефона – оседаю на пол, закрывая лицо руками – Что случилось? – такое беспокойство в голосе прорывается.

– Я полная идиотка, Субботин – поднимает и присвистывает, когда видит засосы на шее. Вся в метках, как раны воспринимаются. Чувствую запах от своей кожи, полностью им пропитана, но в душ не хочется. Удерживаю на себе.

– Повеселилась. Я так понимаю, встреча прошла горячо, судя по рассказу Юли, кто-то очень соскучился.

– Илья, давай не сейчас, утром поговорим – кивает, и расходимся по комнатам.

А мне остается только одно, лежать, свернувшись в тугой комок, невидящим взглядом впиваться в темноту и пытаться понять, как можно избавиться от этого наваждения.

Глава 34

В битве с собой я проиграла. Безоговорочно. Делаю глубокий вдох и поворачиваю ключ зажигания.

Как назло, пустая трасса не позволяет отвлечься от внутренних терзаний. Трясущиеся ладони начинают потеть и скользит по гладкой коже на оплетке руля, когда я вижу поворот с черными автоматическими воротами.

Бросаю мимолетный взгляд на зеркало, копируя стеклянном прямоугольнике бесстрастие, одеваю эту маску и удерживаю на лице.

Еще утром пребывала в полной решимости, послать Вольнова к черту. Отдать машину и вычеркнуть из своей жизни. Но нет, одно сообщение. Если точнее два .

– Жду тебя вечером – игнорирую, через минуту еще.

– Прости, не мои условия. Ты приедешь? – пара нелесных слов, в свой же адрес и короткое:

– Да - летит к абоненту маньяк.

Стою перед домом в десятиминутной паузе, сгребая в кучу остатки гордости, чтобы внешне, выглядеть холодной и равнодушной. Искусанные губы, итог моих усиленных стараний, держаться отстраненно.

Пара шагов по дорожке вымощенной плиткой и дистанция сокращается. Мы продержимся максимум минут пятнадцать .

В очередной раз напоминаю себе, что это не отношения, не какая-то космическая связь. Просто похоть. Огромная, поглощающая. И я смогу остановиться, узнаю эту грань, порог боли, через который нельзя заступать. Перешагивать. Интуитивно определю момент, точки невозврата и отступлю.

А пока вбираю этот кадр на память, чтобы проматывать, как альбом с фотографиями в пустоте. После. Когда порвутся все контакты с энергией между нами.

Полуголый Кэд с приспущенными на бедрах штанами вальяжно развалившийся в дверях. Весь перетянут сплетениями мышц Хищный оскал на лице усугубляется, когда белые зубы вгрызаются в яблоко. Дикий и едкий, но другой мне не нужен.

– Почему машина такая грязная? – спрашивает без приветствия.

– Утром ливень был. Не заметил? – ехидно выговариваю и прохожу мимо, задерживая дыхание, когда запах его геля для душа попадает в нос.

– Катюнечка, для этого есть мойка, не судьба заехать.

– Вообще, моя машина, так что отвали Вольнов.

– Ну-у, это пока спорно.. тачка дорогая, а ты еще даже и третью часть не отработала – притискивается сзади, расстегивая молнию на юбке.

– Мудак – выкидываю на выдохе, когда проворные пальцы расправляются с застежкой.

– Сука.. не хотел бы так сильно, удушил – запускает руки за пояс, медленно стягивая и сжимая ладонями мою попу.

И я прощаю все. Отклоняюсь назад, с его именем на устах. Когда наши тела разговаривают, неопределенности нет. В такт ловим друг друга, чувствуем. Позволяю, своим рукам и губам в прикосновениях, говорить, выражать всю любовь. Отдаю себя целиком.

Треск рвущейся ткани оповещает о том, что домой я поеду в комплекте минус один. Мой рваный вздох, когда кожа ложится на холодную поверхность стола. Кэд чуть отстраняется, покрывая темной синевой в радужках. По миллиметру. Расплавляя этими невесомыми скольжениями.

Легким касанием пальцев, обводит каждую метку, оставленную при прошлой встрече. С звериным самодовольством на лице. Наслаждается своим творением.

Мучает меня, доводит до границы наслаждения, не давая ее переступить, каждый раз с хрипом выспрашивая

– Кто тебе нужен? – мотаю головой, притягивая ближе, снова накидывается и останавливается у самого края.

– Чья ты? А-а? – скользит головкой по складкам и подается назад, когда хочу вжаться в него

– Ответь? – замирает с вопросом, во мне все бьется в таком ритме, боюсь задохнуться или умереть от остановки сердца.

– Твоя… ты мне нужен – выдыхаю в агонии. Кивает, впиваясь горячим поцелуем и толкается до самого конца.

Жестко, почти болезненно от резкости. Разрешая наконец вспыхнуть и сгореть до тла, в безумии оргазма.