Покажи мне любовь

Мама дорогая!

Эти ноги в черных чулках, эти крохотные трусики в тон чулкам, эта грудь с темновишневыми сосками, гордо торчащими вперед и Катины стоны, переходящие во всхлипывания - я просто не знал, как продолжать держать себя в руках.

Поэтому практически на одном дыхании просунул пальцы под лямки трусиков и стянул их вниз. Быстро, нетерпеливо, но Катю это не смутило, да и она сама с удовольствием помогла мне избавиться от ненужного клочка ткани, виляя бедрами, а когда он упал к ее лодыжкам, она просто нескромно перешагнула через него и снова прижалась ко мне.

Как же я ее хотел!

Пока еще хватало терпения, скользнул по плоскому животу руками, затем по гладкой коже вниз, до самой развилки между ног и немного грубовато протиснул пару пальцев между складками. Мои пальцы сразу же утонули в ее смазке, которой было просто море. Катя текла, словно ее держали долгое время на голодном пайке. Но я не был удивлен. У меня у самого в трусах было не слишком сухо.

Я снова позволил себе посмотреть в зеркало и чертыхнулся.

Еще немного и я просто взорвался бы раньше времени. Да и какое там смотреть? Я, просто прикасаясь к Кате и вдыхая ее аромат, уже сомневался в себе, надеясь на то, что Барби тоже не понадобится много времени и я снова не лоханусь, кончив раньше времени.

Уткнувшись лицом в ее плечо, чтобы не видеть эту захватывающе-сексуальную картину, и по-прежнему прижимая ее к своему телу, я продолжил ласкать Барби между ног. Размазывал ее влагу, входил в нее поглубже пальцами, растягивая и наполняя собой, ласкал ее чувствительный бугорок до тех пор, пока она судорожно не вцепилась в мою руку и тягуче выдохнула:

– Матвееей....

Все! Больше я терпеть не мог.

Четкими, резкими движениями стянул с себя спортивки вместе с трусами, раздвинул немного сначала ноги Кати, а потом ее ягодицы, и скользнул своим каменными членом между ног девушки.

Мы застонали оба.

Прежде чем войти в нее, я посмотрел на Барби в зеркало.

Возбужденная, с разметавшимися волосами, искусанными губами и закрытыми глазами, Катя прижималась ко мне и бесстыдно терлась об меня. Платье было скомкано на талии, чулки немного съехали, но это нисколько не портило ее вид. Скорее придавало ей какой-то порочности и возбуждало так, что крыша ехала от одного только любования.

Немного наклонив девушку вперед, я вошел в нее одним рывком. Без предупреждения, на всю длину. И замер.

Катя изумленно распахнула глаза и сдавленно вскрикнула.

– Ааааа!

А я испугался до чертиков.

Она была такой узкой. И несмотря на то, что поза была не самой удобной, я чувствовал, как глубоко я оказался в ней. И ее глаза. Она явна испытывала дискомфорт.

– Кать? Больно, да?
– прохрипел я, не узнавая свой голос.

Катя дышала глубоко, но размерено. Она смотрела в мои глаза через зеркало, но я почему был уверен, что она меня не особо видит. Да я и сам был в таком же состоянии.

– Нет, Соколов! Не больно... Ты только не останавливайся, пожалуйста, - просипела Барби и нетерпеливо заерзала на моем члене.

Дважды меня просить было не нужно. Вцепившись в бедра Кати, я осторожно вышел из нее и так же медленно под ее горячий стон снова оказался внутри нее. Ее мышцы плотно обхватили мой напряженный орган, и я в очередной раз стиснул зубы от подступающего кайфа.

Медленно, но ритмично.

Я вбивался в Катю, насаживая ее на себя и заставляя стонать громче.

Толчок.

Ее стон.

Толчок.

Ее вскрик.

Толчок.

Мое имя с ее полураскрытых губ полушепотом.

Еще и еще.

Очертания предметов исчезли, превратившись в размытое пятно, и я ничего не видел и не слышал. Только чувствовал. Ее рваное дыхание. Ее гибкое тело. Ее дрожь по всему телу. Я тонул. В своем желании. В ней. В ее наслаждении.

Ее крики.

А потом мое имя. Громко. Много раз.

Ее руки намертво вцепившиеся в мои запястья, ее прогнувшаяся спина и голова, уткнувшаяся в мой подбородок - именно так я и мечтал. Именно так и хотел, когда впервые ее увидел. Знал, что будет идеально. Знал, что будет захватывающе. Но даже в самых смелых фантазиях не представлял, что яркие, колкие ощущения от физической близости с ней, не только порвут меня на части, но и проникнут внутрь меня, заразят кровь в моих венах и осядут глубоко в сердце непонятной потребностью укрыть, защитить, сделать ее своей раз и навсегда.

Катя кончала бурно. Так, как я и хотел. Я четко ощущал ее спазмы, а мелкая дрожь охватила полностью ее тело. Она выкрикивала мое имя до тех пор, пока не охрипла, и все равно продолжала шептать его.

Мне хватило пару толчков, чтобы догнать ее и провалиться в бездну, позволяя удовольствию прокатиться по всему телу, затем сладостной истоме охватить каждую мою клеточку, а мозгу окончательно отключиться, предварительно сигнализировав, что мы не предохранялись.

Я успел вовремя вытащить свой член, испачкав Катины бедра в своей сперме. Но мне было плевать.

И на то, что залил Катю своим семенем. И на то, что мог ведь и не успеть.

Я был слишком потрясен. Мне было слишком хорошо. Меня самого потряхивало неслабо.

Я прижимал всхлипывающую и трясущуюся девушку к себе, и понимал, что такого секса у меня еще никогда не было. Чтобы вот так пронзительно и насквозь. А потом наизнанку. Прижимал и не хотел отпускать.

Но Катя начала медленно оседать в моих руках и мне ничего не оставалось делать, как быстро натянуть свою одежду на место, подхватить ее на руки и утащить в свою берлогу.

Аккуратно уложив ее на разложенный диван, я примостился рядом. Катя протестующе завозилась, но я сразу же пресек все ее действия и уложив на свое плечо, снова захватил ее тело в плен. Катя тут же согласно затихла.

Я не знаю, сколько мы так пролежали.

Я слышал, как бьются наши сердца, как успокаиваются и замедляют свой бег. Чувствовал, как Катя расслабляется в моих руках. Чувствовал и понимал, что не хочу ни думать, ни говорить, ни делать. Хочу просто лежать. Здесь. Рядом с Катей. Как можно дольше.

Катя первая прервала нашу идиллию.

Она робко подняла голову, а потом не глядя на меня села и молча принялась поправлять свои чулки.

– Кааать?

– Мне пора домой, - прошептала тихо Барби.

– Домой?

– Ну да, - она пожала плечами и замерла, - ты ведь сегодня получил все что хотел. Я ведь могу идти домой теперь?

Мне, казалось, что она не дышала. Сидела, ссутулившись и уставившись на свои ноги и ждала моего ответа. А у меня от ее вопроса весь воздух выбило из легких.