Покер с невидимкой
Шрифт:
– Мымрину? – Ирина задохнулась от возмущения. Сливкин принял ее молчание за согласие и быстро продолжил, чтобы закрепить успех:
– Мымрина очень прилично пишет! У нее хороший слог и такой тонкий юмор…
– Ну да, такой тонкий, что его совершенно не видно! И потом, вы меня извините, но она выпускает по книжке каждый месяц! Когда же она успеет писать еще и за меня?
– Не волнуйтесь, этот вопрос мы решим! За нее тоже будет писать кто-нибудь другой, например Неспанский…
– Неспанский? – трубка чуть не выпала у Ирины из рук. – Да ведь все знают, что за самого Неспанского пишут негры! Это уже
– Вот как раз поэтому у него есть время, чтобы написать роман за Мымрину! – любезно объяснил Сливкин. – И все будут довольны!
– Но я все равно не понимаю…
– А вам и незачем, – ласково сказал Сливкин, – это не ваша забота… Ну так как – вы даете свое согласие?
– По всем деловым вопросам обращайтесь к моему агенту, – сказала Ирина, которой внезапно надоел этот разговор.
– Ирка, неужели ты согласишься? – спросила Жанна. – Ведь это же полное обдуривание читателя!
– Нет, конечно, не соглашусь, – спокойно ответила Ирина, – но пускай Дима с ним разбирается, зарплату отрабатывает.
– А все-таки он симпатичный… – мечтательно протянула Катерина и погладила подвернувшегося Яшу.
– Мама! – в дверях стояла Наташка, потрясая газетой. – Мама!
– Доченька! – Ирина мигом присмирела и глядела виновато.
– Мама, что это значит? – Наташка была полна праведного негодования. – У тебя такие знакомства, ты ходишь на такие крутые тусовки, а я даже ничего не знаю! Ты знакома с самим Стрелкиным, а я должна об этом молчать! Могла бы уж, кажется, поделиться с собственной дочерью! Надо мной все девчонки смеются!
– А ты небось говорила, что мать у тебя – синий чулок, все время сидит дома и на тебя ворчит! – вступила Жанна.
Видя, что из Наташкиных глаз текут слезы, Ирина не выдержала.
– Ну котик, не расстраивайся, все будет хорошо! Для меня самой эта статья неожиданность…
– Наташенька, выпей валерьяночки, – суетилась Катерина, в суматохе забыв, что вместо валерьянки в рюмке налит коньяк.
Яша лаял и прыгал вокруг, усугубляя беспорядок. И только Жанна наблюдала за событиями спокойно. Она отобрала у Катерины рюмку и поставила на стол, а Наташку вытерла мокрым полотенцем. Наташка мигом успокоилась и села на диван. Яша тут же прыгнул ей на колени, он считал своим долгом утешать расстроенную хозяйку. На диване валялась забытая газета, Яша ухватил ее зубами и оторвал кусок.
– Мам, скажи, – Наташка отобрала у Яши остатки газеты, – это правда, что вы с тетей Катей подрались из-за издателя Сливкина?
– Вот как раз напомнила, – оживилась Катерина и со всей силы огрела Ирину по голове диванной подушкой.
– Катька, ты что – рехнулась? – Ирина ошалело крутила головой.
– А чтобы ты не отбивала у меня мужиков! – вопила Катька. – Ты как собака на сене, Сливкин тебе совершенно не нужен, а ты держишь его про запас! Сама же говорила, что не станешь иметь с ним никаких дел – ни служебных, ни личных!
Она бегала за Ириной по комнате и размахивала подушкой, потом настигла ее в углу и начала лупить ее по голове. Ирина отбивалась, визжа.
– Девочки, вы что, с ума сошли? – кричала Жанна, пытаясь вклиниться между подругами. – Остановитесь…
Ей тоже попало подушкой по уху, да так сильно, что свалилась серебряная серьга. Жанна наклонилась, и Катька, пробегая мимо,
пнула ее в зад. Жанна, падая, схватилась за Ирину, они вместе свалились на пол. Катька плюхнулась следом. Ирина кричала снизу полузадушенным голосом:– Девочки, ну хватит! Перед ребенком же стыдно…
Наташка с Яшей, обнявшись на диване, наблюдали за происходящим в полном восторге.
Анна Князева
Кольцо с тремя амурами
Пролог
– Я ничего не вижу.
– Осторожно, здесь ступенька…
– Куда мы идем?
– Сейчас увидишь.
– «А каково сказать «прощай навек» живому человеку, ведь это хуже, чем похоронить».
– Слова из твоей роли?
– Да. Сегодня на репетиции я их забыла.
– Скажи еще что-нибудь.
– Вот, например… «Вижу я, входит девушка, становится поодаль, в лице ни кровинки, глаза горят. Уставилась на жениха, вся дрожит, точно помешанная. Потом, гляжу, стала она креститься, а слезы в три ручья полились. Жалко мне ее стало, подошла я к ней, чтобы разговорить да увести поскорее. И сама-то плачу…» Здесь очень темно!
– «Здесь очень темно» – отсебятина.
– Нет, правда, я ничего не вижу… У меня в сумочке спички.
– Не надо спичек. Дай руку.
– Уже пришли?
– Дай руку!
– Вот она… Как смешно. Я правда не вижу, куда…
– Это дверь.
– Где?
– Здесь. Дай мне руку, я тебя проведу.
– Ой!
– Что?
– Споткнулась.
– Осторожней, еще немного… Видишь, это уже я.
– Пожалуйста…
– Что?
– Руку больно!
– Тише…
– Мне больно!
– Зачем так кричать?
– Ма-а-ама-а-а!
– Ти-и-ише…
В темноте прозвучал коротенький вздох, зажглась спичка, и вдруг что-то хрястнуло, как будто раскололся большой арбуз.
– Вот и все. Как там по роли? Прощай навек?.. Ну так прощай.
Глава 1
Отпуск в Железноборске
В день, когда Дайнека получила университетский диплом, она купила билет и вечером улетела. По прибытии в Красноярск взяла такси и в половине шестого уже была у матери.
– Вот! – она протянула диплом.
Людмила Николаевна сонно прищурилась, потом обняла дочь.
– Поздравляю!
Дайнека спохватилась:
– Прости, что так рано.
– Ничего, – Людмила Николаевна показала на дорожную сумку. – За нами скоро приедут.
Дайнека опустилась на стул.
– Кто?..
– Такси.
– Зачем?
– Мы едем в гости к моей школьной подруге. У нее свой дом на берегу Железноборского озера. Она давно меня приглашала, но я не решалась. Что ни говори, инвалид-колясочник – обуза для непривычного человека. С тобой будет проще. Так что вещи не разбирай. Надежда заказала для нас пропуска. Железноборск – город режимный.
Людмила Николаевна подъехала к зеркалу, развязала платок, стала снимать бигуди и складывать себе на колени. Дайнека глядела на нее и думала, что мать по-прежнему живет своими желаниями и ни с кем не собирается их согласовывать. Вздохнув, она взяла сумку и отнесла к выходу, убеждая себя в том, что приехала, чтобы побыть с матерью, а где, особого значения не имеет.