Покер

Максим вздохнул. Охрана не ворвалась - или ее убили, или сбежала. Звать общину на помощь.

–  Быстро, собираем все, в первую очередь оружие, и уходим, - решил Максим.
– Юля!

Никакой реакции. Пощечина. Вторая. Голова мотнулась безвольно, бессмысленный взгляд остановился на Максиме. Максим тихо выругался. Потряс девушку за плечи.

Зло плюнул, сам собрал все оружие в свой мешок. Продукты запихал в мешок Володи.

Замер на секунду, задумавшись, что лучше: просто сбежать, понадеявшись, что успеют до прихода общинников, или устроить круговую оборону. От Юли пользы мало будет в обоих случаях. Хотя нет. В первом сможет нести мешок.

–  Юля!
– Максим закричал в ухо девушке, отвесил оплеуху, сильно. Вторую. Третью, уже со злостью.

Лицо девушки сморщилось, она судорожно вздохнула и зарыдала, прижимаясь к груди Максима.

–  Ну, ну, - забормотал Максим.
– Все уже хорошо. Все закончилось. Мы живы. Все хорошо. Прекрати плакать и будем отсюда выбираться.

Истерика прекращаться не хотела. Максим присел на корточки, сжал Юлины руки, заговорил тихо, успокаивающе.

–  Юля, пожалуйста, не плачь. Нам надо уходить. Потом наплачешься, обещаю. Сейчас нет времени. У нас совсем нет времени. Надо уходить, - Максим вздрогнул, подумав, что общинники уже раз пять могли вломиться в дом.
– Я пока что забаррикадирую дверь, на всякий случай, а ты успокоишься, ладно? Хорошо, Юля?

Девушка чуть кивнула.

Максим быстро подбежал к дверям, распахнул. Охранники так и сидели, привалившись к стене. Даже головы лежали почти правильно. Почти - насколько возможно при сломанных позвонках.

Максим, задыхаясь, приволок стол, подпер дверь.

–  Уходим через окно, - сообщил Максим девушке.
– Быстрее. Ты уже в порядке?

Юля кивнула, всхлипывая. Максим поколебался.

–  Ладно, я пока проверю, что есть наверху, - решил он.
– Если что - кричи. А лучше стреляй. Я быстро.

Нужную квартиру Максим отыскал легко - она была теплее, и меньше благоухала.

Запасов было гораздо меньше, чем он рассчитывал - всего один мешок, и тот не полный. Оружия не было совсем - только несколько коробок патронов.

Выругавшись, Максим сбежал вниз.

Стрелял он прямо через дрогнувшую дверь. Несколько раз, веером. Кто-то вскрикнул.

Кто-то начал материться.

–  Уходим!
– рявкнул Максим Юле, вышиб ногой фанеру, закрывающую окно, выбросил мешок, второй, третий.
– Прыгай!

Девушка попыталась встать. На самом деле попыталась. Не смогла. Максим подхватил ее на руки, выпрыгнул в ночь.

Их уже ждали.

Шестеро, четверо с автоматами, двое - с топорами на длинной ручке.

–  Не договоримся?
– криво улыбнулся Максим.
– Забирайте все, отпустите нас.

–  Все и так наше, - грубо ответил мужчина, лет под сорок. Никто из шестерых не был моложе. Все болели третьей степенью - опухшие красные глаза, дрожащие руки, нетвердая стойка на ногах. Похоже, боялись убивать - ведь шел еще только третий день.

–  Послушайте, я оборонялся, - Максим знал, что никто не поверит. Тем более обидно - ведь правда же.

– Не я начал перестрелку. Я хотел спасти крупье, не успел.

–  Ну-ну, - хмыкнул старик с автоматом. Сплюнул. Темным. Кровью.
– Пой-пой.

–  Это правда, - тихо сказала Юля. Максим все еще держал ее на руках - боялся спровоцировать стрельбу. Уставал он все больше - перед глазами уже заплясали лихие чертики-пятна.

–  Так с тобой еще и баба?
– протянул мужчина лет под сорок. Юлю он принимал за еще один мешок. Забавно. Только стоять с такой ношей хоть и приятно, но слишком тяжело.

–  Пускай их, - вздохнул второй старик, с топором.
– Все одно все помрем. Зачем грех на душу брать? Тем более, если он в самом деле отстреливался?

Максим не понял, кого он уговаривал - остальную пятерку или себя. А потом свалился. Люди дернулись. Не выстрелили. И на том спасибо.

–  Что в мешках?
– спросил мужчина лет под сорок.

–  Посмотрите, - предложила Юля. Максим сжал зубы. Зачем им знать, что там?

Голову, что ли, найти хотят? Сказать ничего не смог - дыхание восстанавливалось очень медленно. Он задыхался. К тому же начался кашель.

–  Значит так, - проговорил мужчина лет под сорок.
– Один мешок еды мы вам оставим, не звери мы, в конце концов, остальное забираем. И чтоб через пятнадцать минут вас здесь не было. Ясно?

Максим застонал, шумно вдохнул после закончившегося приступа. Пятнадцать минут.

Хоть бы на ноги подняться. Интересно, а кого же он тогда пристрелил под дверью, если никто из этой шестерки?

С треском вылетела еще одна фанера из окна. Шестеро, подхватив добычу, бросились врассыпную. Они бы могли убежать - если бы стреляющих было меньше. Или если бы у них была степень поменьше и не дрожали от слабости ноги. Или если бы стрелявшие не были разозлены мародерством и убийствами. А так - стрелявшие жаждали мести, и месть совершили.

–  Лежи?
– выдохнул Максим.
– Тихо? Накрой? мешок?

Стрелявшие высыпали на улицу. Дюжина мужчин с оружием, следом десятка полтора женщин, десяток детей. Мужчины сразу набросились на убитых, собирая оружие, пиная тела, забирая мешки. Максима с Юлей нашли дети.

–  Дядя! Дядя!
– закричал новоиспеченный Павлик Морозов, тыча пальчиком в Максима.

–  С тетей!

Наверное, Максим бы его убил - если бы хватило сил. Если бы Юля не прижала руку к земле.

Первыми отреагировали женщины.

Не поверили.

Проверили.

Закричали.

Позвали мужчин. Громко. С визгом.

–  Подъем, - велели автоматчики.
– Быстро.

Юля встала легче, помогла Максиму, бледному, спазматически покашливающему.

–  Кто такие?
– говорил один, лет тридцати, в пальто, стоящий чуть впереди остальных.