Покинуть Париж и уцелеть

– Результаты чего?

– Каким образом яд попал в организм, долго ли в нем находился. У Инги и Аллы, как и у меня, взяли кровь на анализ. У нас все в порядке, надеюсь, и вы здоровы.

– Глеб, почему только у нас?

– Мы последние, кто контактировал с Андреем Адамовичем. Разве с вами еще не беседовали полицейские?

– Полиция здесь? – спросил Роман. – Как зовут ребят и где они?

– Капитан Аркадьев. Имя второго не запомнил, – ответил Глеб и бросил быстрый взгляд в конец светлого коридора. – Видел их в последний раз минут десять назад, они беседовали с Аллой Богдановной этажом выше, возле палаты Андрея Адамовича.

– Найду их! – Роман направился к лифту, остановился и придирчиво осмотрел Глеба, обдумывая, стоит ли с ним оставлять Полину, наконец удовлетворенно кивнул, не обнаружив в Тюльпанове признаков опасности.

– Получается, Андрея Адамовича убили.

– Получается, – громко сглотнул Глеб. – В квартире господина Шемеса уже работают полицейские, пытаются обнаружить источник отравления. Впрочем, мне кажется, я уже знаю, куда добавили яд.

– И куда, по вашему мнению? – вдруг оживилась Полина.

– В виски. Андрей Адамович только пил после похорон, ничего не ел. Поэтому логично предположить, что рицин растворили в алкоголе.

– Он же и мне наливал…

– Насколько я помню, вы его так и не выпили, – поспешил успокоить Полину Глеб. – Андрей Адамович сделал это вместо вас.

– У вас хорошая память, – с подозрением произнесла она.

– Думаете, я – отравитель?

Глеб близко подвинулся к Полине. В его глазах было столько насмешки, что Полина немедленно устыдилась мысли, на которую верно указал Глеб. Для подобного жестокого убийства нужен серьезный мотив, который вряд ли у него имелся. Чем Шемес мог так глубоко обидеть Ромашку, чтобы тот решил избавиться от «злого» хозяина столь коварным способом?

– То, о чем вы думаете, отражается у вас на лице, – улыбнувшись, сказал Глеб, и после этих слов Полина густо покраснела.

– И о чем же я думаю?

– Вы меня только что обвинили в смерти Андрея Адамовича, но тут же оправдали. Я прав?

– Абсолютно, – не стала лгать Полина. – Все перепуталось в голове. Сначала Марина застрелилась, теперь Андрея отравили. Я уже начинаю верить, что смерть Марины не была самоубийством. Может, Шемес прав?

– Может, – обронил Глеб. – Но любому действию предшествует повод.

– Намекаете на то, что нужно найти лицо, больше всех заинтересованное в смерти Марины и Шемеса?

– Вы собираетесь вести расследование?

Глеб бросил на Полину удивленный взгляд, в котором недвусмысленно читалась ирония, отчего она испытала желание взять его за длинный нос и с яростью потаскать по тихому коридору, в котором кроме них никого не было.

– Нет, я не намерена брать на себя роль полицейских и выполнять их работу. Но я хочу знать, кто на самом деле виновен в смерти Марины и ее мужа.

– Они не были женаты, – усмехнулся Глеб с заговорщицким видом и замолчал, так как двери лифта открылись и в коридоре показался Роман Сафонов в сопровождении высокого и неуклюжего капитана Аркадьева. – Если не возражаете, мы после поговорим об этом. Сейчас, как мне кажется, вы будете заняты.

Он поднялся и протянул руку. Полина встала следом и, ответив на прощальное рукопожатие, прошептала:

– Нам обязательно нужно встретиться.

– Когда?

– Если вам что-либо станет известно о… – Полина замолчала, так как Роман и рыжеволосый Аркадьев уже были близко.

– Я тотчас позвоню вам, – Глеб мгновенно догадался, о чем хотела сказать Полина, и, бросив на капитана неприязненный взгляд, который, к счастью, никто не заметил, направился к лифту.

– Аркадьев, – полицейский протянул мясистую розовую руку и ткнул удостоверением в лицо Полины, будто у нее была близорукость. – Капитан.

– Полина Матуа.

– Француженка?

– Афроамериканка, – не удержалась от подобного ответа Полина и тут же, извиняясь, улыбнулась. – Простите.

– И вы меня, – Аркадьев присел на скамью и положил кожаную папку себе на колени. – Приступим.

Он вытащил листок, сложил его вдвое и подготовил карандаш, намереваясь делать пометки, но ему помешал доктор, окликнувший Полину. По лицу этого болтуна, расплывшегося в улыбке, было видно, что новости он принес хорошие.

– Кровь чистая. Причин задерживать вас в этих стенах, – доктор театрально развел руками, – нет. Можете ехать домой.

– Чуть позже, доктор, – вздохнул капитан Аркадьев. – Итак, госпожа Матуа, похоже, вы были последней, кто видел живым Шемеса Андрея Адамовича. Не считая Глеба Тюльпанова.

Он замолчал, и Полина с недоумением посмотрела на стоящего рядом Романа, который, прикрыв лицо ладошкой, усмехнулся.

– Это вопрос? – вежливо поинтересовалась она, не понимая, какой ответ ждет от нее Аркадьев.

– Какие вас связывали отношения?

– Дружеские.

Целых двадцать минут Полина отвечала на пустые, по ее мнению, вопросы. Иногда густо краснела, глядя на то, как Роман, находящийся вне зоны видимости капитана, едва сдерживает смех. Дело было в том, что Аркадьев то погружался в дремоту, то вздрагивал, начиная резко моргать глазами, но веки не слушались его и прилипали друг другу, будто смазанные клеем. Создавалось впечатление, что капитан не слышит ответов Полины, да и сам не понимает, о чем спрашивает. Наконец, допрос закончился, Аркадьев поднялся, перед этим зажмурился и потряс головой, отчего веснушчатые щеки комично задрожали, как холодец на тарелке.

– Мы вызовем вас в отделение в случае необходимости, – важно пообещал он и осмотрелся, забыв, в какой стороне находится лифт.

– Тормоз, – нелестно охарактеризовала его Полина. – Никогда еще не встречала такую амебу.

– Три часа ночи. Все нормальные люди спят в такое время.

– Он не нормальный человек, а полицейский, который должен всегда быть бодрым.

– Он устал, – Роман обнял Полину за плечи, – как и мы. Едем домой.

Внизу в холле Полина остановилась, заметив Ингу, дочь Шемеса, вышедшую из лифта в сопровождении мужчины в белом халате. Девушка плакала, но в ее слезах было больше ярости, чем сожаления. Щеки покраснели, пальцы сжались в кулаки, взгляд был сердитым, колючим – не похоже на то, что барышня находится в глубокой печали из-за смерти отца. Скорее злилась, оттого что ее выдернули из теплой постели ночью и заставили приехать в больницу. Неизвестно, откуда рядом с Ингой оказалась Алла, взмахнула рукой и нанесла молодой женщине громкую пощечину, следом за ней еще одну.

– Прости, – четкий, полный удовлетворения голос разнесся по тихому пространству. – Когда Андрей был жив, мне не хватало смелости.

– А теперь, значит, хватает?

Инга приложила руку к горящей щеке и в бешенстве посмотрела на спокойную Аллу, приготовившись нанести ответный удар.

– Прекратите, – умоляюще произнес доктор, встав между дамами. – Впрочем, ругайтесь, но не здесь.

К разочарованию всех, кто наблюдал за этой сценой, драки не случилось. Дамы молча вышли из здания больницы и разошлись каждая к своей машине.