Поклонение огню

Поселилась бригада «журналистов» в убогой гостинице — двухэтажном невзрачном здании с небольшим — квадратным двориком, обрамленным финиковыми пальмами. Странноприимный дом имени Сорского в родном Красносибирске в сравнении с ней казался пятизвездочным отелем. Не было ни газа, ни горячей воды, ни удобств в номере. От примитивных бытовых условий Лайза была в шоке, но ни Белов, ни Шмидт не отчаивались. Во-первых, они имели за собой русскую школу выживания, а во-вторых, приехали в эти края по делу и не собирались здесь надолго задерживаться.

Помимо этого у Белова в Кувейте было еще одно задание. Родители Ярославы, работавшие в Ираке в нефтедобывающей компании, недавно перебрались работать в Кувейт. Вот и хотел Белов познакомиться с папой и мамой своей сводной сестры, раз уж оказался в той же стороне, что и они. Он созвонился с российским посольством в Кувейте и попросил разыскать русских специалистов Ивановых — именно такая фамилия и была у Ярославиных предков. Обещали помочь.

В день приезда Белов, Шмидт и Лайза, взяв напрокат старенький джип, отправились к американской военной базе. Она находилась в нескольких километрах от городка. Загрузив в автомобиль приобретенную для маскировки фото- и видеоаппаратуру, а также канистру воды, друзья узнали у хозяина гостиницы дорогу и выехали в указанном направлении.

Неплохая дорога с отличной разметкой пролегала по пустыне. Кругом песок, песок, песок. Он лежал повсюду, насколько хватало глаз. Разнообразила унылый пейзаж лишь торчащая кое-где из барханов верблюжья колючка.

Жара стояла неимоверная. Было, наверное, не менее пятидесяти градусов. Ветерок, гулявший по машине, желаемого облегчения не приносил. Он был таким горячим, что, казалось, будто в лицо дует работающий на полную мощность гигантский технический фен. Все время мучила жажда.

Лайза, в отличие от мужчин, по глупости утром выпила много воды, и теперь, на солнце, пот лил с нее в три ручья. Ветерок припорошил у всех троих кожу, волосы и одежду песком, отчего лица Белова, Шмидта и Лайзы превратились в серо-желтые пыльные маски, а рубахи затвердели, будто панцирь черепахи.

— Впору термокостюм надевать, — пошутил Белов, — жаль, в гостинице оставил.

Саша сидел на переднем сиденье, рядом с управлявшим автомобилем Шмидтом. Девушка — сзади. Лайза ответила скупой улыбкой. Она, кажется, уже жалела о своем решении поехать в Кувейт, хотя виду старалась не подавать.

— Что еще за термокостюм? — чтобы поддержать разговор, поинтересовался Шмидт.

— Так, изобретение одно, — пояснил Саша. — КТ-1 называется. Высокие температуры выдерживает. Не хотел его оставлять в Штатах. Это наше ноу-хау. Вот вожу его с собой, авось пригодится.

— Понятно.

На этой фразе разговор прекратился. Было так жарко, что язык прилипал к небу и ворочать им было невмоготу.

Наконец вдалеке показалась военная база. Еще дальше, немного в стороне, возникли на горизонте нефтяные вышки. А вскоре дорога разделилась на две. Одна асфальтовая лента бежала влево в сторону вышек, другая уперлась в ворота КПП. Приехали. Белов, Шмидт и Лайза выгрузились из автомобиля и с нахальным видом прожженных пройдох-журналистов направились к часовому.

Из бетонной будки, расположенной рядом с железными воротами, вышел громадный негр в желто-песочном камуфляже, при автомате и каске, и двинулся навстречу прибывшей группе.

— Сюда нельзя! — заявил он и остановился, преградив команде Белова путь.

— Мы американские журналисты! — нагло заявила Лайза и ткнула пальцем в бейджик с надписью «пресса». Такие же ламинированные карточки, полученные с помощью Рэмсфилда, красовались и на груди Белова и Шмидта. — Мы хотим взять интервью у командования базы.

Военнослужащий стоял, широко расставив ноги, положив руки на автомат. Он отрицательно помотал головой.

— Нет, мэм, это закрытый военный объект. Вход на него посторонним лицам строго запрещен.

— Мы свободные журналисты свободной страны! — будто участница пикета, стала выкрикивать девушка лозунги. Американский народ имеет право знать, что происходит на его военных базах!

Негр снова с бесстрастным выражением лица помотал головой.

— Нет, мэм, не положено.

Белов со Шмидтом в разговор пока не вмешивались, предоставив Лайзе самой договариваться с соотечественником. Их задача состояла в том, чтобы как можно лучше рассмотреть базу и запомнить расположение объектов.

— Я хочу поговорить с командиром части! — продолжала качать права девушка. — Нам нужна его помощь!

Солдат пожал плечами.

— Пожалуйста, мэм, это ваше право. — Он взял в руку висевшую у него на плече небольшую рацию, нажал на кнопку и сказал в микрофон: — Сэр, докладывает сержант Джефферсон. Тут журналисты прибыли. Хотят осмотреть базу. Он повернул устройство спикером к гостям.

Из рации тут же прозвучал весьма однозначный ответ.

— Пошли их в задницу… — дальше последовало несколько слов, которые говорить при даме ни в коем случае не следовало бы.

Однако на этом дело не закончилось. Динамик продолжал надрываться:

— Ты же знаешь, Джефферсон, я терпеть не могу журналюг. И если они сейчас же не уберутся от ворот, я лично порву им задницы, а потом пинками буду гнать до самого Эль-Кувейта! И тебя заодно с ними, задница, если ты еще хоть раз побеспокоишь меня без дела! Усвоил, задница?!

— Так точно, сэр! — гаркнул сержант. Он стоял, держа рацию в вытянутой руке так, чтобы «журналистам» лучше было слышно, и улыбался во весь рот. — У вас есть еще вопросы к командиру части, мэм? — спросил он у Лайзы.

Лайза от удивления долго ничего не могла сказать. Судя по услышанному, слово «задница» пользовалось особым расположением у командира базы, и он вставлял его везде, где только можно. В течение нескольких секунд, она обалдело смотрела на рацию, потом с презрительным видом дернула плечом и заносчиво сказала:

— Все равно мы попадем на вашу базу! — с этими словами она развернулась и направилась к джипу.

Посмеиваясь, Белов и Шмидт отправились следом. Шмидт развернул машину и направил ее в объезд базы. Почва вокруг части была потверже, поэтому ехали спокойно, без пробуксовки. База была огорожена колючей проволокой с накинутой на нее маскировочной, под цвет песка, сетью, так что рассмотреть, что творилось за ней, было невозможно. Шмидт доехал до угла базы, свернул влево. С этой стороны то же самое — бесконечная стена шевелящейся на ветру желтоватой сетки.