Поколение А
Шрифт:
– Что значит «еще»? – Я принялся осматривать руки и ноги в поисках следов от иголок.
– Не волнуйся, Зак. Наши новые технологии забора крови абсолютно незаметны и безболезненны.
– Что не может не радовать.
Я встал с кровати, подошел к столу и отломил крошечный кусочек от ромбика зеленого желе, одиноко лежащего на тарелке. На вкус – как йогурт из брокколи.
– И долго мне тут сидеть?
– Наверное, две-три недели. Может быть, месяц.
– Я тут рехнусь.
– Ты помогаешь своей стране, Зак, – сказал Рональд Рейган. – Я знаю, ты нас не подведешь.
– Хотя бы поставьте мне телевизор.
– Извини, Зак. Телевизор нельзя.
– Ну, тогда игровую приставку. Журналы… компьютер… может быть, даже какие-то книги.
– У тебя не должно быть никаких
– Да, я заметил. Вплоть до этикеток на трусах и ярлыков на мебели.
В ответ – тишина.
– То есть мне теперь целый месяц сидеть в четырех стенах и дохнуть от скуки?
– Мы еще пообщаемся, Зак. И не раз. Мне было приятно с тобой познакомиться.
– Большое спасибо, Рональд.
– Я в тебя верю, Зак. Я огляделся и сказал:
– Знаешь, что? Пойду-ка я лягу, чтобы вам было удобнее распылять мне в лицо этот ваш цэрэушный снотворный газ.
Я лег на кровать и, наверное, в первый раз с той минуты, как меня укусила пчела, более или менее четко обдумал все недавние события. Этот извращенец Чарли с его веб-камерой… блин. Теперь, как я понимаю, весь мир видел Зака во всей красе. Конечно, там есть что показать, и тем не менее… Для того чтобы справиться с этой мыслью, я применил самый действенный инструмент, данный нам матерью-природой для защиты нашего эго: решил положить на все с прибором*.
* Для меня этот прием всегда работает безотказно. Забить на все – это действительно очень бодрит и освежает. Например, не так давно у меня как раз случился период, когда мне все было по это самое место, и я целую неделю ходил с подведенными глазами и одевался в лохмотья. В конечном итоге: от баб нет отбоя. Я вламывался в ночные магазины и со всей дури бился плечом в витрины в попытке расколотить стекло… где-то, наверное, даже остались записи моих безобразий, снятые скрытыми камерами систем безопасности. В конечном итоге: от баб нет отбоя – плюс репутация крутого парня. Так что я могу много чего рассказать о роли подхода «забей на все» в процессе естественного отбора, мистер Дарвин. – Примечание Зака.
Нов своей стерильной одиночной камере, в лаборатории повышенной безопасности глубоко под землей в Северной Каролине, я потихоньку сходил с ума. Дрочить или не дрочить ? Позже.
Я сказал Рональду Рейгану:
– Можете выкачать из меня хоть всю кровь, мне плевать. Спокойной ночи. Или приятного дня. Или что там у вас сейчас.
Прошел почти месяц. С каждым днем вкус желейных ромбиков становился все лучше и лучше. А потом меня выставили на улицу, без церемоний. Сказали, чтобы я выбрал себе одежду из гардероба в бюро находок – или из ассортимента нарядов, используемых для программы защиты и перемещения свидетелей? Я без понятия. Я взял винтажные камуфляжные штаны времен войны в Персидском заливе и тельник без рукавов, как у моего любимого аватара в «MarineWarp3: Проклятие морпехов».Лучшая стрелялка всех времен и народов. Меня привезли к самолету. Это был старенький военно-транспортный С-141 Starlifter, который выглядел так, будто его прикупили по дешевке на гаражной распродаже: весь какой-то ободранный, засаленный, в многочисленных вмятинах. Внутри пахло, как пахнет в благотворительных магазинах Армии спасения – не хватало только разрозненных столовых приборов и плюшевых зверей в пятнах засохшей блевотины.
Во время полета я поинтересовался: «И что теперь? Я свободен? Или меня ждет увлекательная карьера пожизненного подопытного кролика? Я смогу жить нормальной жизнью?» Никто из моих провожатых так и не удостоил меня ответом.
Мы приземлились в муниципальном аэропорту Оскалусы На улице был настоящий дубак. Если по Цельсию, то, наверное где-то около нуля. Хотя еще месяц назад у нас была зафиксирована рекордная жара. Никто не встречал меня в аэропорту. А я-то надеялся, что дядя Джей, старый сквалыга, все же расщедрится мне на такси. Едва я сошел с трапа, люк захлопнулся, и самолет сразу пошел на взлет. А я так и остался стоять, как дурак, рядом со взлетно-посадочной полосой. У меня было чувство, что меня высадили на необитаемый остров. Когда я был маленьким, здесь было, что
называется, не продохнуть от самолетов. И еще я помню, как папа украл дорогущие солнцезащитные рейберы с приборной доски микроавтобуса с надписью на боку: «BASF: Защита посевов». А теперь сквозь трещины в асфальте пробивалась трава, и я заметил койота на южном конце взлетно-посадочной полосы.Я вышел к шоссе и почти сразу поймал попутку до дома. Водитель, общительный мексиканец, всю дорогу заставлял меня распевать с ним на пару песни мариачи. Кузов его грузовика был завален мешками с луком. Я пытался поддерживать разговор, но с моим скудным испанским понял только, что лук – овощ неприхотливый, дешевый в выращивании и практически не требующий опыления. Потом водитель продал мне пакетик волшебных грибов. Всего за десять баксов. Старые добрые грибочки: вот вам, безмозглые пчелы.
Разумеется, пока я маялся на карантине, мне никто не сказал, что ролик о том, как голого Зака ужалила пчела, стал мировым хитом в Интернете. Мое скромное кукурузное поле было самым посещаемым местом на виртуальной карте Google Maps за всю историю этого ресурса. Изображение члена с яйцами, которое я сотворил среди кукурузных стеблей, стало популярным мотивом для татуировок. Мне это льстило. О, радость творчества! Ты – напиток богов!
Где-то за четверть мили до моей фермы я увидел первый сувенирный киоск: несколько раскладных столиков, стоявших перед открытым жилым прицепом. Им заправляла какая-то толстая тетка, закутанная в синий шерстяной плед, с раскормленным мопсом на коленях. Зрелище было настолько странным, что я даже не сразу заметил футболки, разложенные на столах. Футболки с увеличенными скриншотами, изображавшими меня в голом виде. Какого хрена ?!
Потом был еще один сувенирный развал. И еще один, и еще. А потом мы проехали небольшой палаточный лагерь. У меня было полное ощущение, что я оказался в 1985 году, и у меня на поле проходит фестиваль Live Aids. На багажниках автомобилей, припаркованных вдоль дороги, были разложены всякие съестные припасы. Народ выпивал и закусывал. Никто не обращал внимания ни на грузовик мексиканца, ни на меня.
Подъездную дорожку к моему дому перегораживал забор из колючей проволоки высотой в человеческий рост. Перед ней стояли два хмурых вооруженных охранника. Я выбрался из кабины грузовика и направился к охранникам. Но я не успел ничего сказать: люди, толпившиеся у дороги, меня узнали. Я себя чувствовал Куртом Кобейном, восставшим из мертвых. Охранники засуетились, задергались. Видимо, от волнения они никак не могли справиться с проволокой и открыть мне проход. И я, Зак, вкусил свою первую порцию славы. И мне понравилось.
Женщина, по возрасту годившаяся мне в матери, попросила меня расписаться на белом конверте. Мой первый автограф! Я расписался, а потом она попросила меня облизать и заклеить конверт. Странная просьба, но я ее выполнил, и женщина убежала ужасно довольная. А все остальные, похоже, разозлились. Я спросил у симпатичной молоденькой девчонки, что я сделал не так, и она мне сказала:
– Ей нужна была твоя ДНК, недоумок. И мне тоже нужна!
У меня появилось немало заманчивых идей, как снабдить девочку необходимыми ей образцами, но тут один из охранников все-таки перерезал колючую проволоку и пропустил меня на ту сторону. Но только меня одного. Охотники за ДНК остались снаружи.
Первое, что я заметил: старый дровяной сарай у меня во дворе был разобран по бревнышку, а сами бревна лежали, сложенные в штабеля. На краю каждого бревна были написаны какие-то цифры, нанесенные аэрозольной краской. Не знаю, что они означали. Мне они почему-то напоминали знаки «X» на домах в Новом Орлеане после урагана «Катрина».
Дверь в дом стояла нараспашку. Я вошел и огляделся. Часть моих вещей была разложена рядами, а часть – попросту свалена в кучу. И все они были пронумерованы черным маркером. Многие лежали в прозрачных запаянных пластиковых пакетах – даже старый флаер из пиццерии, который я выкинул в мусорное ведро в тот день, когда меня ужалила пчела. Вот, блин, радость… И как я теперь буду расставлять все это по местам?! Это выше человеческих сил. Кстати сказать, у меня дома никогда еще не было такой чистоты и порядка. Но это так, к слову.