Покорение стихий

— Нет.

— Смысл тюрьмы в том, что ты не можешь её покинуть, используя магию: её стены сделаны из камня, блокирующего любое колдовство, то есть внутри и снаружи колдовать ты можешь, а снести эту чёртову стену, чтобы освободиться — нет.

— Но ты смог… Иначе бы не говорил со мной.

— Да, но какой ценой… — голос Око охрип. — Взгляни на меня.

Я смотрела вперёд и решительно ничего не видела, если он не превратился в призрака, то прозрачным стал точно — это что-то на уровне фантастики.

— Я никого не вижу, — растерянно пробормотала я.

— А вот так?

— Ай! — меня что-то больно укусило за левую ногу.

Это… это был паук — малюсенький паучок с фиолетовой спинкой. Добавить к нему булавку — получится великолепная брошь, сродни тех, что носят высокородные дамы, как амулет. Забавно: артефактник, чтобы избежать смерти, превратил себя в артефакт, — наверно, это была его лучшая работа. Я невольно улыбнулась и резко одёрнула себя.

— Я не надеялся на твоё сострадание, — не дожидаясь моих слов, сказал Око. — На тот момент единственным шансом на жизнь был побег. А как его совершить безобидному артефактнику без заклятья обращения? И я его придумал: ещё никто прежде не превращался в животное, тем более в паука, поэтому, можно сказать, я сделал невозможное. Однако из-за недостатка времени заклинание оказалось несовершенным, а я не учёл, что проход через решётку и вовсе заблокирует большую часть моих сил.

Паук разочарованно цыкнул, будто его роковая ошибка произошла вчера.

— Кстати, жизнь в паучьем теле полна трудностей, — охотно пожаловался Око. — Я планировал попасть в Академию, чтобы добыть в библиотеке необходимые сведения для возвращения своего тела, но перепутал повозки и укатил на окраину государства с пьяным нудным возницей. Кроме того, кучер оказался не особо умён: он остановился около этого дома в надежде на ночлег и горячую пищу, но тут же наткнулся на двух голодных троллей — ей-богу, лучше бы этот забулдыга в канаве уснул!

Я понимающе кивнула, разделяя недовольство паука его хмельным попутчиком.

— Как ты понимаешь, — вздохнул Око, — та ужасная ночь стала последней для наивного толстого возницы, а для людоедов первой сытой. Тушки кучера и конины зелёной парочке хватило, чтобы выжить и даже подумать о потомстве. Вскоре у них родились двойняшки, которых ты созерцала в окно, а я был вынужден остаться жить здесь и наблюдать за людоедской идиллией: трупы, вонь, снова трупы…

— Как же ты выжил? — затаив дыхание, спросила я.

— Ну, знаешь ли, тролли умом не блещут, а их магия на меня не подействовала — есть и преимущества в жизни паука, — засмеялся Око. — Я легко внушил им мысль передвинуть мебель так, чтобы они навсегда забыли о существовании чердака, поэтому не бойся, здесь ты в безопасности.

— К-какая магия? — заикаясь, боязливо принялась уточнять я. — Они же низшие.

— Конечно, низшие, но дурманить-то умеют, — типа успокоил Око. — Вот что ты увидела, когда зашла?

— Камин, постель, накрытый стол…

— Естественно! — воскликнул паук и звучно топнул лапками. — Каждый приходящий в логово троллей видит то, что ему жизненно необходимо, но стоит путнику попробовать еду с манящего стола или прилечь на кровать, как бедолага засыпает, а просыпается уже в печи.

— И много таких бедолаг было?

— Сотни… — грустно подытожил маг. — Кто-то заходил в поисках пищи, кого-то тролли ловили около гор.

— Неужели никто не пытался проверить весь дом или, почуяв неладное, сразу сбежать?

— Нет, — скучающе ответил Око. — У кого-то не было ментального щита — чей-то, чтобы противиться, был слишком слаб; а сильные маги сами бы близко сюда не подошли, но если бы и подошли, то только, чтобы уничтожить пристанище нечисти. К тому же, раз ты не в курсе, магия троллей с годами только крепнет: чем дольше людоеды живут на одном месте, тем больше их дурман влияет на путников. Я сам уже едва справляюсь с зелёным мороком — ещё пару лет и он заполонит чердак.

— Выходит, ты сильный маг, — подвела итог я. — А почему бы тебе не уйти самому, раз их морок на тебя не действует?

— Не действовал, — уточнил паук. — Десять лет назад я встретил двух полумёртвых людоедов, а сейчас же их четверо, они регулярно кормятся и полны сил. Для меня безопасно лишь здесь: моя магия тоже пропитала эти стены.

Я молча осмысляла услышанное и потихоньку падала духом. Если уж крутой артефактник, пусть даже и преступник в теле паука, не может справиться с троллями, то я обречена. Наверно, белая полоса моей жизни закончилась, и я, зайдя в этот дом, совершила очередную глупость. На глазах начали наворачиваться слёзы, тело стало ватным, я была готова разрыдаться, когда вдруг меня прервал весёлый голос паука:

— Знаешь, поговорив с тобой, я понял, что мы можем стать друг другу полезнее, чем я думал: мне нужно в библиотеку Академии, а тебе — поступить. Из нас вышли бы хорошие партнёры, — подчеркнул Око.

— Да, только у меня вряд ли получится пройти отбор, — поникла я. — Мне кажется, я переоценила свои возможности.

— Да, брось ты, — паук, взобравшись на моё плечо, легонько похлопал меня лапкой. — Третий подкласс почти всегда поступает. Твоему щиту можно только позавидовать, я уже второй час ковыряюсь в нём, а сломать так и не смог.

— Но его ставила не я! Я вообще не умею этого делать, — от обиды я шмыгнула носом, осознав, что даже не почувствовала вмешательства мага, а, как дурочка, развесила уши и внимала паучьим историям.

— Ничего, чистые стихийники тоже иногда проходят, — рассуждал артефактник, — реже менталистов, конечно, но если тебе подчиняются все четыре стихии или у тебя есть максимальный потенциал хотя бы в одной…

— Я не стихийник! — выпалила я, а глаза предательски брызнули слезами. — Точнее, я не знаю, кто я. Мои родители погибли, а растила меня неродная тётка, которая и поставила мне этот щит. О прошлом она не рассказывала и мне велела не вспоминать. Использовать стихийную магию вне Академии она мне строго-настрого запретила, поэтому, кроме бытовой, я ничем и не владею. Как в Академию поступить с такими силами, мне никто не объяснил…

— Хм… — задумался артефактник и будто нарочно не заметил мои слёзы. — А имя своё ты хоть знаешь?

— Софи звала меня Мира.

— Хорошо, Мира, поспи немного. Завтра у нас будет трудный день, — закончил наш разговор Око.

Я пару раз всхлипнула, но, не услышав от паука больше ни слова, свернулась калачиком на пыльном полу, положила сумку под голову и уснула.

Глава 3

Я резко проснулась от сильного чувства голода: живот скрутило так, словно я не ела вечность. На улице ещё не расцвело, а дождь всё так же глухо стучал по крыше. Паучок нервно метался по моей ноге, а в доме стало шумно.

— Что происходит? — спросила я.

— Они тебя учуяли, — встревоженно прошептал Око, намекая на семейство троллей.

— Но как? — удивилась я. — Ведь всё было под контролем. Ты столько лет оставался незамеченным, а я здесь первую ночь.

— Да, только я не учёл, что ты их любимое блюдо, а я человеком даже не пахну! — огрызнулся паук.

Слова Око пугали, но разумная паника сдалась растущему во мне животному голоду. В голове промелькнула мысль спуститься и стащить пирожок, запримеченный мной ещё на входе. Я медленно поднялась и устремилась в сторону двери.