Покорение
Шрифт:
— Вот ты и был обязан наблюдать за ними, — орал Диего. — Я отвечаю за целый караван!
— А что же все-таки произошло?
Диего явно чувствовал себя неловко.
— Ты освобожден от обязанностей разведчика, — сказал он. — Дойдешь с караваном до Санта Фе, но разведчиком уже не будешь. От тебя никакой пользы!
Пума почувствовал, что кровь приливает к лицу от этого унижения, но постарался сохранить спокойствие. Он понял, что если он даст волю своим чувствам, этот человек будет и дальше унижать его.
Команч довольно ухмыльнулся.
Пума сдержанно кивнул, выслушав распоряжение
Прежде, чем уйти, Пума решил задать еще один вопрос:
— А вы посылали за ними солдат? Пытались найти женщин?
Диего фыркнул:
— Солдат посылали, конечно. За кого ты меня принимаешь? Я свои обязанности знаю!
— И?
— И не нашли их.
Майор Диего явно чувствовал себя неловко. Он откинулся в седле. Белый жеребец беспокойно переступал ногами. Бока коня отливали желтым цветом. Да, они вели погоню, понял Пума. Он коротко попрощался с Диего и повернул своего гнедого, намереваясь найти Мигеля Баку. Маленький вор, возможно, более честно ответит на его вопросы.
Мигель Бака довольно мрачно отвечал на его расспросы:
— Мы погнались за индейцами, да, — признался он. — Разве старина Сила и Гром не рассказал тебе, что была большая погоня? Мы все в ней участвовали — все сорок восемь солдат.
Пума покачал головой.
— Да, так и было. Сила и Гром повел нас в погоню, а в результате мы поймали… — он показал пустые ладони, — воздух.
И думая, что Пума его не понимает, пояснил:
— Ничего. Никого.
Пума нахмурился.
Бака улыбнулся:
— Вот как все произошло, дружище. Я ехал себе да ехал, пока не остановился отлить. Внезапно около десятка индейцев появились откуда-то и направились к Диего. Они остановились, завизжали и кинулись обратно, туда, откуда явились. Старина Сила и Гром ничего не мог с собой поделать — уж очень ему захотелось догнать их. Я снова вскочил на лошадь — ни разу в жизни я так быстро не писал — и мы понеслись за ними. Все понеслись, как один.
Он пожал плечами, когда заметил, что Пума еще больше нахмурился:
— Знаю, знаю, что ты хочешь сказать. Да, мы оставили караван без охраны.
— И когда вернулись, не было уже ни лошадей, ни женщин, — с нескрываемым негодованием произнес Пума, сердито сплюнув. — Майор Диего ничего не понимает. Ничего!
— Да, — добродушно согласился Бака. И уже сокрушенно добавил: — Особенно жаль женщин. Та, молоденькая…
— Да, — согласился Пума и, как бы между прочим, спросил: — А кого Диего посылал за ними, по их следам?
— Двух солдат и, конечно, команча.
— Никто из них не знает, что надо делать, — снова в негодовании сплюнул Пума. — А команч никогда не сможет выследить апачей.
Бака пожал плечами. Послышался ослиный крик, и Пума, обернувшись, увидел отца Кристобаля.
— Сын мой, — нараспев произнес добрый священник, — слышал ли ты печальные новости?
Пума кивнул. Отец Кристобаль грустно покачал головой:
— Погибли, они погибли. Их забрали в плен индейцы. А это означает верную гибель. — Он перекрестился. — Мы должны молиться за них.
Пума отвернулся.
Хоть ему и нравился отец Кристобаль, обращаться с молитвой к испанскому богу он не хотел. Вот Ши Цойи — другое дело. Изо всех апачских богов больше всего Пума почитал Ши Цойи — он был убежден, что именно Ши Цойи всегда помогает ему на жизненном пути. Испанский бог был слишком неистов, слишком разрушителен — или, по крайней мере, такими были его приверженцы.С угрюмым лицом Пума начал собираться в дорогу. Он взял небольшой запас мяса и другой еды. Завернул свои пожитки в одеяло и туго стянул сверток. Затем взял под уздцы гнедого и направился туда, где все еще беседовали Бака и отец Кристобаль.
— Прощай, Мигель Бака, дружище.
Бака с удивлением посмотрел на него:
— Ты уезжаешь? — Он оглянулся. — А старина Сила и Гром знает об этом?
Пума покачал головой:
— И ты не скажешь ему об этом, по крайней мере, до тех пор, пока я не уеду. — Пуме нужна была лошадь, но он знал, что Диего ни за что не позволит ему взять гнедого. Что поделать, ему нужна лошадь, и он взял ее.
Отец Кристобаль перекрестил Пуму, хотя Пума вовсе не хотел этого. Знак креста не сулил ему удачи, по его мнению, и это благословление могло и помешать в его замысле. Он мельком подумал, не колдун ли этот испанский священник. Апачи считали колдунов очень опасными.
— С Богом, сын мой.
Пума кивнул, решив про себя, что он тотчас же попросит своего бога уберечь его от колдовства священника и снять наговор.
Пума вскочил на гнедого. Жеребец не попытался укусить его, и Пума, наклонившись к его уху, прошептал слова благодарности.
Мигель Бака грустно махнул рукой:
— Прощай, дружище! — глаза тщедушного солдатика глядели задумчиво и печально.
Пуме тоже стало грустно. Мигель Бака относился к нему добрее, чем другие испанцы, которых он встречал за время своего долгого пути в Мехико и обратно. И вот Пума оставляет его. Вероятно, так уж суждено.
— Может, еще встретимся, — тихо сказал Пума.
— Я думаю нет, дружище, — покачал головой Бака. Он еще раз махнул рукой и сглотнул комок; вставший в горле.
Пума повернул коня. Он ударил его в бока, и они понеслись прочь от каравана. Теперь Пума думал только о том, что ждет его впереди и о главной цели, которую он поставил перед собой — найти Кармен Сильвера.
Глава 15
Мысли о Кармен вели Пуму вперед, пока на следующее утро он не обнаружил старую дуэнью. Она лежала в нескольких шагах от ручья в тени одной из стен глубокого каньона. Пума хладнокровно посмотрел на женщину — жива ли она. Признаков жизни она не подавала.
Каньон был хорошо скрыт от глаз. Пума и сам не подозревал о его существовании, хотя рядом были его родные места, и он в юности постоянно бродил в этих краях. Злой здорово одурачил испанцев, подумал с неприязнью Пума. В одном он был прав — разведчик-команч никогда бы не нашел этот каньон. Команч, вероятно, потерял следы грабителей, когда они прогнали лошадей, коров и повозку по твердым и гладким выходам сланца. Там просто не оставалось никаких следов. Выследить апача может только другой апач, мрачно подумал Пума.