Покоренное сердце

– Вы пришли арестовать меня, милорд? – вежливо осведомилась Клер.

«Будь моя воля, я бы дал тебе пожизненный срок».

– Нет. Но я хотел бы с вами кое-что обсудить. Можно войти?

– Как вам будет угодно.

Она посторонилась, пропуская его, но ее официальный тон ясно говорил, что его визит пришелся некстати.

Пройдя в комнату, Саймон сбросил пальто и положил его на стул, пристроив поверх него цилиндр. Чувствуя, что сейчас начнет вести себя как ревнивый идиот, он стиснул зубы и приказал себе успокоиться. Выяснение отношений не входило в его планы.

Увидев перед входом ее дома знакомый черный экипаж, он спрятался за углом соседнего здания и минут пятнадцать мок под дождем. Холодные капли собирались на полях его цилиндра и ручьями стекали на пальто.

– Кто это был? Мужчина, который ушел?

– Мистер Граймз? Это приятель моего отца.

– Я уже видел вас с этим человеком, – сказал Саймон, имея в виду тот день, когда встретил Клер на площади Пиккадилли. Тогда тоже шел дождь, и мистер Граймз поцеловал ей руку отнюдь не братским поцелуем.

Клер стояла возле незатопленного камина, и Саймон начал наступать на нее.

– Так чей же это приятель: ваш или вашего отца? Она осталась стоять на месте.

– Это допрос? – спросила она, презрительно выгнув бровь. – Тогда отвезите меня на Боу-стрит.

В смятении он запустил пальцы в волосы. Он опять не сдержался и провалил свой план.

– Нет, просто… черт, я не позволю, чтобы к вам прикасался другой мужчина.

В одно мгновение все переменилось. Вероятно, это было даже к лучшему, что он сделал это признание, потому что ее лицо смягчилось и в глазах появилось мечтательное выражение. Правда, это длилось всего секунду, но Саймон порадовался тому, что еще не потерял над ней власти. Этим можно и нужно воспользоваться.

– И это вы говорите мне после того, как обвинили меня в краже драгоценностей леди Хейвенден? – ледяным тоном спросила она.

– Я пришел извиниться за свою ошибку.

– Вот как? И чем же вызваны столь волшебные перемены?

Она скрестила руки на груди и недоверчиво прищурилась. Но, по крайней мере, она приготовилась его выслушать.

– Во-первых, вы не знали, что я являюсь тайным сотрудником Боу-стрит. Поэтому, увидев, как я спрятал записку, вы сделали вполне логичный вывод, что я пытаюсь скрыть улику.

– И кто же украл изумруды? «Подражатель. Больше некому».

– Не знаю, – честно признался он, – но я подключил к этому делу самых толковых сыщиков.

Клер фыркнула, прошла к окну и вернулась обратно.

– Найдите вора, он и есть настоящий Призрак. И мой вам совет: обратите внимание на Уоррингтон-Хаус.

Саймон стиснул зубы. Ему следовало бы помириться с ней, но проигнорировать столь вопиющую ошибку он не мог.

– Клер, я знаю вашего дедушку много лет. Это очень щепетильный, принципиальный человек. Даже если он осуждает вашего отца, он не стал бы ему мстить.

– А мой отец, значит, может мстить? – вызывающе спросила Клер.

Неожиданно она подошла к нему ближе и с мольбой посмотрела ему в глаза.

– О, Саймон, ты не знаешь папу. Он не взял бы даже чужой чернильницы, не то, что бриллиантов. Посмотри, как он живет. – Она обвела рукой крошечную комнату. – Если он и, правда, украл драгоценности, то куда же он потратил деньги?

– Этот вопрос я и сам себе задавал, – признал Саймон. – Я обошел всех ювелиров и скупщиков краденого, и все напрасно. Но для суда будет достаточно и того, что здесь нашли браслет моей матери.

– Ты нашел. – Клер внимательно смотрела на него. – И я уже начинаю думать, не ты ли зачинщик всей этой истории.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Когда-то от рук разбойников погиб твой отец и была серьезно ранена твоя мать. Ты объявил своеобразную вендетту преступному миру. Может быть, это тебе жажда мести затмила рассудок?

Он похолодел. Кто ей сказал? Откуда она знает?

– Эта тема не обсуждается. Я не намерен говорить об этом. Клер посмотрела на него горьким, разочарованным взглядом, потом подошла к входной двери.

– Я вижу, мы зашли в тупик, милорд. Если вам больше нечего мне сказать…

У него гулко забилось сердце. Черт, он совершенно разучился себя контролировать.

– Прости меня, – с трудом проговорил он. – Я не должен был на тебя нападать. Это еще не все. Я должен сказать тебе нечто очень важное. – Он подошел к ней ближе, взял ее за руки и произнес слова, которые не смог бы сказать ни одной другой женщине: – Дорогая, я прошу тебя оказать мне честь и стать моей женой.

Она потрясенно смотрела на него. Ее лицо стало совсем белым. Казалось, прошла целая вечность, когда она, наконец, слабым голосом произнесла:

– Почему? Почему ты хочешь, чтобы я стала твоей женой? «Потому что ты нужна мне. Я люблю тебя».

– Потому что ты – внучка Уоррингтона, а я лишил тебя девственности.

Он говорит совсем не то. А как же его стратегия? План?

Клер отошла на середину комнаты и скрестила руки на груди с таким видом, словно ей было крайне неприятно слышать его слова.

– Лорд Уоррингтон не признает меня своей внучкой. Что же касается второго пункта, то я свободно распоряжаюсь собой и сама решаю, кому себя подарить. Я освобождаю вас от всех обязательств.

Саймон приблизился к ней, положил руки ей на плечи и сказал низким бархатным голосом:

– Дело не только в этом, и ты это знаешь. Я без ума от тебя, Клер. Ты околдовала меня с самой первой минуты.

– Ты почти не знаешь меня.

– Я знаю достаточно. Мы прекрасно подходим друг другу. Я не знаю ни одной женщины, которая могла бы сравниться с тобой.

– Мы будем ссориться.

– Зато, какими чудесными будут наши примирения в спальне.

Он провел пальцем по ее губам, и глаза Клер затуманились. Внезапно она отбросила его руку, отступила назад и сказала обвиняющим тоном:

– Но я не соответствую вашему Коду графини. И я не стану жить с человеком, который желает смерти моему отцу.

Саймон выложил последний козырь:

– Если ты выйдешь за меня замуж, Клер, я не буду свидетельствовать против него.

Она замерла, впившись взглядом в его лицо.

– Ты готов поклясться мне в этом?

– Даю слово джентльмена.

Его сердце подпрыгнуло от радости. До последней секунды он не сознавал, до какой степени боялся ее отказа. Притянув ее к себе одной рукой, он поцеловал ее в лоб.