Покоренные любовью

Тот же порыв, что и неделю назад заставил его взять ее на смотровую площадку, заставил его привести ее сюда. По той же причине.

– Все, что видишь, - сказал он, - все земли, которые видны твоему взгляду, принадлежат мне. Все, что под нашими ногами – тоже мое. Мое наследие. Люди, проживающие здесь, тоже часть всего этого, их благополучие зависит от меня, - переведя дух, продолжил. – Ты видишь то, что будет занимать большую часть моей жизни. И ты уже стала ее неотъемлемой частью. В тот день, когда я взял тебя на смотровую площадку, я хотел это показать тебе. Я хочу разделить с тобой все это.

Ройс посмотрел на ее профиль.

– Я хочу разделить с тобой свою жизнь, а не просто быть какой-то одной ее частью. Не только в общественном и семейном плане, но и в этом тоже, - крепче обняв ее, зарылся подбородком в ее волосы и нашел слова, которые были нужны. – Я хочу, чтобы ты была со мной во всем, была не просто моей герцогиней, а моим помощником, моим учителем. Я с радостью разделю с тобой любую сферу в своей жизни, в которой ты захочешь принять участие.

Если ты согласишься стать моей женой, ты не просто получишь мою привязанность и защиту, но и получишь право принимать участие во всем, что я делаю. Как моя герцогиня, ты будешь не дополнением, а неотъемлемой частью всего этого. Мы будем.

Минерва не смогла сдержать улыбки. Он был тем, кем был, манипулятор до корней волос; он предложил ей то, что знал, может убедить ее, но он был искренен. Абсолютно. От всего сердца.

Если ей еще и требовалось доказательство того, что она может, не боясь, двигаться вперед, стать его герцогиней, то сейчас он дал ей его; все, что он сейчас сказал, было построено на основе «привязанности», которая для него являлась незыблемой частью.

Девушка знала, что это чувство уже жило в ней. Судьба бросила ей вызов, предлагая это…это больше, чем она когда-либо смела мечтать.

Не размыкая его объятий, повернулась к нему лицом, встретилась с ним глазами. Как и всегда, по ним ничего нельзя было понять, но его губы кривились в усмешке.

– Я знаю, что не должен давить на тебя, - он выдержал ее взгляд. – Я знаю, что тебе нужно время обдумать все, что я сказал, все, что произошло между нами, но я хотел, чтобы ты знала, как много для меня значишь. Так что теперь ты будешь…иметь полное представление.

Услышав его формулировку, она улыбнулась; несмотря на его опыт, он еще не понял, что любовь не нуждается в долгих раздумьях.

Ройс улыбнулся в ответ.

– И сейчас я собираюсь тебе время для принятия решения. Больше не скажу ни слова, пока ты не произнесешь то, что должна.

Опустив голову, он прикоснулся своими губами к ее губам легкой лаской.

Герцог не собирался это говорить, но в его голосе было достаточно стальных ноток, напоминающих, что для такого человека, как он, дать ей время на раздумья равносильно подарку.

Его заявление, несмотря на то, что теперь уже было не нужно, звучало в ее мыслях, как еще одно подтверждение. Когда их губы разомкнулись, Минерва, привстав на цыпочки, снова прижалась своими губами к его губам, приоткрывая их, предлагая себя. Они были одни; никто не мог их увидеть.

Подняв руки, обняла его за шею, теснее прижимаясь к нему. Его руки сжали ее талию. Отстранив ее на мгновение, негромко рассмеялся и, повернув голову, углубил поцелуй.

Погрузив их обоих в огонь совместного желания.

Несколько мгновений они смаковали вкус друг друга, наслаждаясь ощущениями.

Внезапно пламя страсти вспыхнуло с удвоенной силой.

Ничто не предвещало этого; пламя, просто вспыхнув, разгорелось, искушая и заманивая их…

Оба попытались противостоять ему, прекратить все это…

Оба сдались. Покорились. Смирились.

Его руки гладили ее по спине, уверенно лаская. Минерва погрузила пальцы в его волосы, притянула ближе к себе и грубо потребовала большего.

Сжав ее грудь, продолжил медленно целовать ее, прижимая к стене башни. В поцелуе было неумолимое обещание.

Взаимная потребность друг в друге, игравшая в их крови, заставила ее расстегнуть его бриджи, заставила его поднять юбки ее платья.

Взаимная страсть поглотила обоих. Задыхаясь, он приподнял ее, обнял и, прижав к камню, погрузился в нее, заполняя ее лоно.

Удовольствие было нестерпимым; тяжело дыша, они замерли, соприкасаясь лбами, их дыхание смешалось. Они наслаждались восхитительным ощущением соединения. Утонули в этих ощущениях.

Закрыв глаза, Ройс застонал, Минерва тоже.

Взаимная страсть бросила их навстречу друг другу.

Единственным предупреждением для них оказался звук, открывающейся двери.

– Ох! Боже мой!

Пронзительный возглас подействовал на них, словно ведро холодной воды.

За ним последовал целый хор вскриков и приглушенных реплик.

Подняв голову, выпрямившись, Ройс соображал быстрее, чем ему когда-либо приходилось в его жизни.

Кто-то привел их сюда, но не это было его первой проблемой.

Заключенная в его объятия, поддерживаемая под попку его рукой, с погрузившейся в лоно его твердой плотью, Минерва окаменела. Сжав лацканы его сюртука, она спрятала лицо на его груди.

Он чувствовал, как в нем нарастает ярость.

Его плечи были достаточно широки; дамы за его спиной не могли ее видеть, по крайней мере, не ее лицо. Но они видят макушку пшенично-золотистых волос и одетые в чулки ноги, которыми она обхватила его бедра.

Не было ни единого шанса спрятать ее.

Поцелуй – это уже достаточно плохо, но это…

Оставался только один вариант развития событий.

Отодвинувшись, он выпустил Минерву из объятий; учитывая его размеры, это потребовало некоторых действий, поэтому даже при взгляде сзади на них нельзя было ошибиться. Ее ноги соскользнули с его бедер, он удерживал ее до тех пор, пока ее ноги не коснулись пола. Ее юбки опустились.

– Не двигайся, - пробормотал он, быстро застегивая бриджи. – Не говор ни слова.

Она посмотрела на него широко распахнутыми, ошеломленными глазами.

Не обращая внимания на толпу позади них, Ройс наклонил голову и поцеловал ее быстрым, успокаивающим поцелуем. Выпрямившись, повернулся лицом к своей судьбе.

Выражение его лица было холодным и отстраненным; его взгляд остановился на дамах, смотрящих на него круглыми глазами. Они все были, так же как и Минерва, ошеломлены…кроме Сюзанны. Она стояла позади всех, отведя взгляд в сторону.

Посмотрев на впереди стоящих дам – подруг его сестер, прибывших из Лондона – он перевел дух и произнес то, что был должен сказать.