Покорённый

— Прекрасно, — с вызовом произносит она. — Потому что я… ненавязчиво стану для тебя всем, в чем ты будешь нуждаться.

Я напряженно замираю, глядя на нее и осознавая, что она вновь напоминает — вся моя жизнь отныне в ее руках, и только она вправе ей распоряжаться.

Девушка медленно отходит от меня, наклоняется над журнальным столом, подхватывая с него мой недопитый бокал.

— За нас, — фальшиво ласково добавляет она, салютуя мне вином, и с наслаждением делает большой глоток, прикрывая глаза.

Я напряженно молчу, пристально и настороженно глядя на нее. Что она предпримет дальше? Как отреагирует на мой протест? Накажет? Через мгновение, девушка открывает глаза и молча ставит бокал туда, где его взяла. Ее равнодушный и холодный взгляд едва пробегается по моей фигуре. Она обходит меня и устраивается в кресле, на котором еще совсем недавно сидел я.

— Проваливай, — слышу я ее ледяной голос из-за спины, непроизвольно ежусь и стремительно направляюсь к выходу, не желая больше находится с ней в одном помещении ни секунды. Торопливо дергаю за ручку, открываю дверь в коридор и, не оглядываясь, ухожу. Размышляя над тем, насколько мстительная мне досталась госпожа и во что может вылиться моя выходка, сопровождаемая чувством собственного достоинства.

Глава 6

Утром следующего дня меня не будят, чтобы пригласить к моей хозяйке. За размышлениями о промахе во время встречи с девушкой я засыпаю поздно, и когда открываю глаза и бросаю взгляд на настенные часы, стрелки которых показывают начало первого дня, не удивляюсь. Во мне по-прежнему звенит тревога и понимание, что это лишь затишье перед бурей, но каких разрушений ждать — не ясно.

С одной стороны, я рад, что мне дали отдохнуть, не подняли для незамедлительного визита… с другой — это может быть плохим знаком. Девушке наверняка не понравилось то, что я остановил наше тесное общение, еще и в такой грубой форме.

Ситуация неутешительная с любой стороны. Надеюсь, она не попытается перепродать меня, как бракованный товар, или, что еще хуже, не станет полностью игнорировать. Перспектива провести остаток своих дней в заточении, без возможности что либо исправить, пугала неимоверно.

Я облажался. Все мои попытки быть послушным для благого дела и конкретных, далеко идущих, планов — рухнули, как только она слегка повела себя иначе. Девушка была мягче, дружелюбнее и я забылся, позволил с собой играть, и как только разум дал проблеск, и пришло понимание насколько оскорбительно то, что она мною пользуется и пытается подчинить, гордость встрепенулась и напомнила, что со мной так обращаться не позволено никому.

Поднимаюсь с кровати и провожу ладонью по лицу, продолжая корить себя за необдуманный поступок, и чтобы отвлечься от накатывающих все новых и новых волн беспокойства, решаю принять контрастный душ. Он немного бодрит и остужает воспаленный от перенапряжения мозг. И уже когда, закручивая вентиль, открываю створку кабинки и встаю на мягкий пушистый коврик, чувствую себя чуточку лучше.

Одеваюсь в повседневную одежду, предоставленную мне госпожой — удобную черную рубашку и брюки. Чуть позже, находясь у зеркала, расположенного над раковиной, и умываясь, слышу, что в комнату открывается дверь. Любопытство и тревога толкают меня туда, и я заглядываю в спальню.

В комнату входит охрана, сопровождая девушку горничную. Она закатывает маленькую тележку с тарелками. Пока я вытираю лицо, стоя в дверях ванной, девушка переставляет содержимое тележки на журнальный стол у камина, и едва взглянув в мою сторону, молча удаляется в сопровождении охраны.

Несмотря на то, что ел я в последний раз вечером, перед визитом к госпоже, а сегодня проспал завтрак — аппетита особо нет. Переживания и как следствие плохое настроение — ему не способствуют. Медленно ковыряюсь в тарелке с мясным пирогом и попиваю черный чай, любезно принесенные мне на обед. Рядом остывает бульон, к которому я тоже едва притрагиваюсь.

Наверное, стоит радоваться, что меня в наказание хотя бы не планируют морить голодом или все-таки здесь запрещено так воспитывать непослушных мальчиков, не желающих выполнять любую прихоть по щелчку пальцев? Опять же, находясь здесь в полном одиночестве, узнать мне это не удастся. Остается только гадать.

Погруженный в свои мрачные мысли, я не замечаю шаги снаружи, и только щелчок в замке привлекает мое внимание. Я замираю, с интересом и настороженностью гадая, кто может посетить меня сейчас. Неужели хозяйка, приняла какое-то решение и пришла воплотить его в жизнь. Но уже спустя пару секунд, дверь открывается и на пороге оказывается тот, кого я совсем не ожидал увидеть.

Светловолосая девушка врач, заходит в спальню. Как и в нашу последнюю встречу она мило и добродушно улыбается, увидев меня.

— Здравствуй, рада видеть тебя! — произносит она.

Мне бы ее оптимизм. Несмотря на все, что со мной произошло за пару каких-то дней, кажется, именно ее я рад видеть больше, чем кого-либо другого. Девушка выглядит такой же, какой я запомнил ее в нашу последнюю встречу. Солнечные лучи, проникающие из окна моей комнаты, золотят светлые кудряшки, радостно подпрыгивающие в такт ее шагам. Голубые глаза излучают радость. И снова закрадывается ощущение будто мы старые друзья, которые давно не виделись и сейчас рады, что встреча состоялась.

Хотя, может оно так и есть. Кто знает, возможно моя госпожа неохотно позволила ей явиться ко мне. И с большим удовольствием она бы лучше наблюдала, как я мучаюсь от безысходности перед отложенной расправой и считает, что посещение меня врачом лишь пустая трата времени.

— Привет, — тем не менее отвечаю я, как можно мягче.

— Я знаю, что обещала прийти еще вчера, — виновато тут же добавляет она. — не вышло. Извини.

Меня на мгновение обескураживают ее слова. Я удивленно приподнимаю брови, смотря на девушку не верящим взглядом. После общения с покупательницей я начинаю представлять, что все женщины в этом месте общаются с мужчинами пренебрежительно… или только мне так повезло. Не смотря на ощущение подвоха мне необходимо с ней пообщаться.

— Ничего страшного, — бормочу я тихо, все еще не веря тому, что она оправдывается передо мной.

Отставляю тарелку с недоеденным пирогом и встаю с кресла. Замираю, размышляя как здесь положено приветствовать посторонних. Замечая мою растерянность, девушка первой протягивает мне руку для приветствия.

— Как дела, Марк? — мягко интересуется она, когда я вкладываю свою ладонь в ее, легко пожимая.

Девушка вновь выбивает меня из колеи. Ее поведение и слова не вяжутся в моем понимании ни с местом, ни с представлением о матриархальных устоях на этом острове.

— Ты знаешь как меня зовут? — удивленно спрашиваю я. Она первая, кто назвала меня здесь по имени.

— Конечно знаю, — она улыбается. — Видела документы на тебя. Ты удивлен? Я же врач.

— Точно, — отвечаю я тихо.

Значит мои документы не пропали, а были переданы вместе со мной. Интересно, у кого они сейчас? Какова вероятность того, что при покупке их передали моей хозяйке? Задумчиво смотрю на девушку, но решаю не задавать интересующие меня вопросы. Вряд ли она ответит, да и шанс, что она передает все, о чем мы говорим наедине, велик.