Покоритель зари, или Плавание на край света

Люси, конечно, была босая (она ведь скинула туфли тог­да, в воде), но это ничего, если идешь по пушистому мху. Хорошо было вновь очутиться на суше, дышать землей и травой, хотя поначалу земля покачивалась под ногами, словно палуба, так всегда бывает после долгого плавания. Здесь оказалось теплее, чем в море, и Люси особенно по­нравилось ступать по нагретому песку. В небе пел жаворо­нок.

Они шли вглубь острова, поднимаясь на довольно крутой, хотя и невысокий холм. На вершине, конечно, они огляну­лись: корабль медленно плыл к северо-западу, сверкая на солнце, словно большой жук. Перевалив через гребень хол­ма, они его больше не видели.

Зато они увидели остров Дорн, отделенный широким про­ливом, а за ним, чуть слева – остров Авру. На Дорне нетрудно было рассмотреть белый городок, который назывался Узкой Гаванью.

– А это кто такие? – спросил вдруг Эдмунд.

В зеленой долине, куда они спускались, сидели шесть или семь вооруженных, грубоватых с виду мужчин.

– Не говорите им, кто мы, – предупредил Каспиан.

– Почему, ваше величество? – спросил Рипичип, который согласился, чтобы Люси несла его на плече.

– Я подумал, – ответил Каспиан, – что здесь давным-дав­но не слышали о Нарнии. Быть может, они не считают себя нашими подданными. Тогда небезопасно называться коро­лем.

– У нас есть шпаги, ваше величество! – воскликнул Рипи­чип.

– Да, Рипичип, я знаю, – сказал Каспиан. – Но если бы я хотел снова завоевать эти три острова, я бы взял сюда отряд побольше.

Тут они приблизились к незнакомцам, один из которых, крупный и черноволосый, крикнул:

– Здорово, ребята!

– Здравствуйте, – ответил Каспиан. – Есть ли наместник на Одиноких Островах?

– Есть, как не быть! – отвечал мужчина. – Губернатор Гумп. Он там, в Узкой Гавани. Выпейте-ка с нами, ребята!

Каспиан поблагодарил и согласился, хотя ни ему, ни его спутникам не понравились сидящие под деревом люди. Но едва они подняли чарки, как черноволосый кивнул своим приятелям и в мгновение ока всех путешественников схватили, обезоружили и связали по рукам и ногам – всех, кро­ме Рипичипа, который отчаянно барахтался и кусался.

– Блямц, поосторожней с этой тварью! – сказал вожак. – Смотри не попорти. За нее много дадут.

– Трус и подлец! – вскричал Рипичип. – Отдай мою шпагу и отпусти мои лапы, если посмеешь!

– Ничего себе! – присвистнул работорговец (а это был именно работорговец). – Да он говорящий! Вот это да!.. Будь я проклят, если за него не отвалят сотни две!

– Так вот ты кто! – сказал Каспиан. – Вор и работорговец! Есть чем гордиться!

– Ну-ну-ну, – сказал работорговец. – Придержи-ка язык. Вы по-хорошему, – и мы по-хорошему, ясно? Такая у меня работа. Зарабатываю, как умею, а ты не суйся не в свое де­ло.

– Куда вы нас поведете? – с трудом выговорила Люси.

– В Узкую Гавань, – ответил работорговец. – Завтра там как раз базарный день.

– Есть там английский консул? – спросил Юстэс.

– Это чего? – удивился мужчина.

Юстэс долго пытался объяснить, и еще не устал, когда работорговец прервал его:

– Ладно, хватит болтать! Говорящая мышь – хорошая штука, но этот кого угодно уморит… Пошли, ребята.

Четверых пленных накрепко, но не больно привязали к длинной веревке и повели к берегу. Рипичипа несли на ру­ках. Он перестал кусаться, когда ему пригрозили надеть на­мордник, но бранился вовсю, и Люси только диву давалась, как работорговец переносит такие оскорбления, но он не прерывал Рипичипа, и когда Мыш замолкал, чтобы переве­сти дыхание, говорил: «Давай, чеши!», или: «Ух, красота!», или: «Гнус, ты только послушай, прямо как будто все пони­мает!», или: «Кто ж это его научил?» Такие слова приводи­ли рыцаря в ярость, и он в конце концов задохнулся от зло­сти и замолк.

Выйдя к берегу, напротив острова Дорн, путники увидели деревушку, длинную лодку у воды, а чуть подальше – ста­рый и грязный корабль.

– Так вот, ребятки, – сказал работорговец. – Поменьше шума, а то пожалеете. На борт, шагом марш!

Однако в эту минуту из какого-то домика (должно быть – таверны) вышел приятный с виду человек и сказал:

– Что ж это, Мопс? Опять торгуешь?

Работорговец, которого и звали Мопсом, низко поклонил­ся и подобострастно ответил:

– Да, ваша светлость.

– Сколько ты хочешь за этого мальчика? – спросил чело­век, указывая на Каспиана.

– Ах, – вздохнул Мопс, – уж вы, ваша светлость, всегда высмотрите самое лучшее. Вас на мякине не проведешь. Как раз этот мальчишка мне самому понравился. Полюбил его, знаете… Сердце у меня мягкое, прямо хоть дело бро­сай! Однако для такого покупателя…

– Назови свою цену, плут, – перебил его человек. – Я не хочу слушать про твое грязное дело.

– Три сотенки, ваша светлость, три сотенки, да и то, только для вас…

– Сто пятьдесят.

– Ой, пожалуйста! – взмолилась Люси. – Пожалуйста, не разделяйте нас! Если бы вы только знали… – Но она тут же умолкла, увидев, что Каспиан даже сейчас не хочет от­крыть, кто он.

– Сто пятьдесят, – повторил человек. – Понимаешь, де­вочка, как ни жаль, я не могу купить вас всех. Отвяжи мальчика, Мопс. И смотри, не обижай других!

– Ну, что вы, ваша светлость! – воскликнул Мопс. – Кто-кто, а я свой товар не обижаю! Они мне как детки, честное слово!..

– Вполне возможно, – сурово сказал вельможа. Наступила ужасная минута. Каспиана отвязали, новый хозяин сказал ему: «Иди за мной!», Люси ударилась в сле­зы, Эдмунд побледнел. Но Каспиан обернулся к ним и сказал: «Веселей, друзья! Все будет хорошо. До встречи!»

– Барышня, – сказал Мопс, – не ревите, а то завтра за вас мало дадут. Чего плакать-то, а? Нечего.

Их перевезли в лодке на корабль и посадили в темный и грязный трюм, где уже сидели другие невольники. Мопс, как нетрудно понять, был пиратом, плавал между острова­ми и хватал всех, кого только удавалось. Дети не встрети­ли здесь ни одного знакомого: почти все невольники были с Гальмы или из Теревинфии. Сидя на соломе, они гадали, что с Каспианом, а Юстэс ругал их, словно виноваты все, кроме него.

А с Каспианом было вот что. Он прошел со своим хозяи­ном по узкому проулку на большую лужайку за деревней. Здесь вельможа обернулся и посмотрел на него.

– Не бойся меня, мальчик, – сказал он. – Я тебя не оби­жу. Я купил тебя потому, что ты похож на одного человека.

– На кого же, милорд?

– На моего властелина, короля Нарнии.

И тогда Каспиан решил рискнуть.

– Милорд, – сказал он, – я ваш властелин, Каспиан, ко­роль Нарнии.

– Однако, ты смел! – сказал мужчина. – Чем ты это дока­жешь?