Покоривший СТЕНУ 9: Далахан

— Получается некая бесконечная война сильнейших, — задумалась Сайна.

— Погоди, я это не серьёзно, — я чуть усмехнулся. — Будь здесь замешана некая высшая сила наблюдателей, они бы, чёрт возьми, починили эту грёбаную Стену, а то сейчас она трещит по швам.

4. Мысли, идущие сквозь снег

— Очень жаль это слышать. Перспективных проходчиков стало меньше, — такими были слова Серой в Обсерватории.

Сегодня здесь было непривычно пусто. Обычно всё помещение кишело проходчиками и изучавшими матчасть хранителями. Сейчас же мы были абсолютно одни на всё продуваемое ветрами помещение.

Серая замерла у пролома в стене, за которым начинался обрыв. Её серая мантия трепетала на ветру, но саму девушку это мало заботило.

— Что касается твоего вопроса. Смотрителям доступен расширенный функционал системной справки. Теперь при определении артефактов на терминалах вы будете получать расширенное описание предметов. Ещё система будет охотнее отвечать на вопросы и выставлять ваш приоритет выше. С другой стороны, смотрителям не положены награды за большинство стандартных заданий. В любом случае, обращайтесь к системе, и если она может выдать нужные вам данные — так и будет.

— Погоди, как это — нет наград?!

— Они выдаются лишь за те миссии, от которых напрямую будет зависеть выживание города, — пояснила Серая. — Например, глобальные прорывы. Один мудрый проходчик, ставший смотрителем, говорил, что мы стоим чуть выше «песочницы» с остальными.

— Его звали, случаем, не Змей?

— Змей… ну конечно же, Змей… — как-то странно усмехнулась Серая. Редкая вспышка проявления её эмоций.

— Вы были знакомы с ним?

— В каком-то смысле, — уклончиво ответила девушка. — Лично мы никогда не виделись. Он пропал раньше, чем я стала смотрителем. Но в то же время он был моим учителем.

— Это как?

— Я училась управлять Обсерваторией и разбираться в механике Стены по его записям, а также кристаллам воспоминаний и снов.

— И каким он был?

— Самовлюблённый гениальный маг, который творил что ему вздумается. Так говорила Белая.

— А твоё мнение?

— Змей был осторожен до параноидальности, — удивила девушка. — Ещё он был крайне педантичен и скрупулезен. Склонен к идеальному порядку… это он придумал всю систематизацию сектора.

— А насколько много вообще можно менять смотрителям?

— Это зависит от его функций. Каждому Стена открывает свою часть великой Истины. То, в чём сойдутся желания твоей души и воля системы, появится твой личный путь.

— Можно конкретней? Ничего не понятно, если честно.

— Можно. Мне Система дала право менять общий системный лог. Я собираю информацию о прохождении Стены и вношу обнаруженные виды монстров в терминал.

— То есть то, что выдаёт справка?

— Да, для проходчиков это так. Смотрители могут видеть и то, что было изучено другими смотрителями, поэтому список описаний шире.

— А зачем нужно это ограничение? Почему не внести полное описание для всех, включая расходников и мирных?

— Его придумала не я и не Змей, — ответила Серая. — Но мы оба работаем над тем, чтобы делать его полнее. Прости, что этот процесс идёт медленно, смотритель Арктур. На текущий момент разнообразие монстров, известных в этом секторе и занесённых в реестр — сто шестнадцать тысяч триста восемьдесят четыре. Каждый день без Ивента приносит сведения о новых видах и подтипах существ даже на первых трёх этажах.

— Скорее всего, Система так предусматривала появление новых видов и их занесение в реестры, — задумалась Сайна вслух.

— Змей тоже так думал, — чуть кивнула Серая.

— А правила на Стене тоже ты регулируешь? Как в случае с нашим изгнанием или обвинениями в адрес Гильдии?

— Да. Это право, дарованное Чёрной. Система дала его ей, но сама она передала эту возможность мне.

— Так тоже можно?

— Если заявить об этом перед терминалом, и система одобрит. Она может просто забрать это право. Но Чёрной оно не нужно. Её путь — быть хранителем кладбища.

— Это что-то вроде твоего хранителя Обсерватории?

— И да и нет, — ответила Серая. — Это хороший пример. У хранителей нет должностей. Мы все равны. Чёрная сама начала вести учёт погибших и стала хранителем. За это она получила право видеть прошлое воплотившихся новых душ и влиять на них. Это власть юстициара, как хранителя закона. Но не каждый юстициар-смотритель получит её.

— Всё ещё не понимаю, — нахмурился я. — То есть если я решу сам себя назначить, скажем, владыкой генератора, то система мне даст расширенный функционал?

— Это хороший пример, — повторила хранитель Обсерватории. — Если такой функционал предусмотрен системой, то такое возможно. Однако если по мнению системы в этом нет нужды, то ничего не выйдет.

— Ага, теперь понял, — кивнул я. — Полезное свойство, но слишком рандомное.

Но это уже хоть что-то. А то пока что статус смотрителя казался почти бесполезным и больше ограничивающим, чем полезным.

— А какую функцию от системы получила Белая?

— Система экстренного оповещения о прорывах.

— Звучит не очень полезно.

— Ей известны все зафиксированные системой прорывы, включая те, что происходят в дальних участках сектора.

На этом короткая аудиенция была окончена. Мы выпили чаю без сахара и закуски и снова отправились в ледяной ад.

Если не думать о том, сколько Серая налажала из-за своей низкой осознанности и склонности идти на поводу у сомнительных личностей, то общение вышло даже милым.

И снова холодный ветер. Снова колючий снег в лицо. Переменчивая погода вновь стала бьющим снегопадом. Вдали от выступавшей площадки перед Обсерваторией уходило зажатое между двух слоёв облаков пространство.

Нижний слой проходил где-то на уровне двадцатого этажа. Того самого рубежа, за которым возможно мы сможем увидеть, что находится по ту сторону Стены. Есть ли там жизнь, или мы заперты посреди пустоты, окружённые монстрами.

С этой стороны он сегодня тоже был гуще обычного. Внизу, под нами, шла буря. Тучи налились грозовой серостью и то и дело вспыхивали молниями. Над нами же небо было светлым, пусть и несло вниз бесконечный поток белых хлопьев.

Верхний слой был где-то ещё в полукилометре от нас. Может быть, даже меньше, сложно судить на глаз. Совсем недалеко, а сейчас так низко, будто я мог коснуться его рукой. Если очень постараться. Но это было, конечно, совсем не так.