Покорность не для меня
Шрифт:
— Невозможно удержаться, Айра. Вы сплошное искушение, а когда плачете, такая милая, беззащитная, хочется обнять, прижать к себе, целовать и целовать, чтобы заставить вас забыть обо всем. О, вот вы уже сейчас пыхтите зло, хмурите брови, и это мне почему-то нравится не меньше, — под конец своего признания Эйнер усмехается.
— Не целуйте меня больше, — твердо произнесла я и зачем-то добавила. — Без моего разрешения.
— Я постараюсь. Я пока не буду расспрашивать вас о вашем мире, понимаю, что это больная тема. Давайте о семье Дойлер. Вы в чем-то подозреваете брата и сестру. В чем конкретно?
— Конкретно
— Конечно же хочется, я вас прекрасно понимаю. Скажите, а вы точно уверены, что видели тогда Дойлеров, и вам они не привиделись?
— Сейчас я уже ни в чем не уверена. Но… на приеме я разговаривала с Леманом, как раз в тот момент, когда вы ушли. Мне казалось все таким реальным, а вы говорите, что рядом со мной никого не было.
— Что он вам сказал? — напряженно интересуется муж.
— Всякую чушь нес о продолжении рода и что хочет выкупить меня. Я пыталась делать вид, то ничего не помню, но, кажется, не слишком убедительно. Мне же весьма настойчиво напоминали о моем прошлом.
— Вы раньше, в своем мире, общались Леманом?
— Да, но мало.
Я вижу, как супруг о чем-то напряженно размышляет.
— Эйнер, вы сами как считаете, привиделся мне Леман или нет?
— Пока не могу сказать ничего определенного, но надо будет пообщаться с Дойлерами поближе. Ситуация мне определенно не нравится. Особенно претензии Лемана на вас.
— Возможно выдуманные мои воображением.
— Я бы не стал утверждать, что такие уж выдуманные. На приеме запрещено было пользоваться и проносить опасные приборы, воздействующие на сознание, но, вероятно, Леману это как-то удалось, несмотря на прекрасную защиту дома. Это странно, и как раз в этом, я считаю, необходимо разбираться. Айра, я правильно понимаю, что вы все-таки аристократка, раз знакомы с высокопоставленной семьей Дойлер?
— Нет. Без своего мира я никто.
— Перестаньте. Вы частичка того мира, вполне живая. Вы есть, и я не позволю вам перестать быть слишком рано. Не желание делать прививку это ведь было из-за желание присоединиться к родным?
— Да.
— На самом деле я не знаю, зачем мне жить и почему я еще здесь, а не воссоединилась с родными.
— Айра, еще раз вы скажете мне про желание умереть и…
— Что?
— Я дам вам стимул к жизни. Жизнь ради мести вас устроит?
— Месть кому?
— Мне.
— За что?
— Поверьте, я найду, за что. А еще мы с вами должны найти причину гибели вашей цивилизации. Это важно.
— Кому важно?
— Мне. И вам. Поверьте, я знаю, о чем говорю. А теперь во всех подробностях перескажите мне разговор с Леманом. Скажите… в той вашей жизни у него были какие-то деловые, романтические или интимные отношения в вашу сторону?
— Это тоже важно?
— Для меня да.
— Кажется, он пытался свататься, очень давно. Но мой отец отказал. История давняя. Я была совсем маленькой еще, и Леман явно очаровался не мной, а… ну в общем не мной. Теперь я знаю, что папа отказал, из-за того,
что у меня уже был жених.Эйнер даже приподнялся, и навис надо мной, с хмурым лицом.
— У вас и жених был?
— Был.
— Кто? — требовательно и… ревниво, я бы сказала.
— А какая теперь разница? Вы ревнуете к мертвецу?
— Нет… я просто не ожидал. Привык думать, что у вас не должно быть никого, кроме меня.
— Да, вы собственник.
Лойр хмыкнул.
Уснула примерно на десятой минуте допроса мужа о Дойлере, с мыслью, что теперь Леману точно несдобровать — за него взялся мой упорный и основательный супруг.
Проснулась в не самом лучшем для себя положении — в объятиях Эйнера, и это уже с лойром вторая ночь совместная ночь подряд. Третью я не допущу. Во всяком случае подряд.
От последней мысли стало почему-то смешно.
Точно помню, что ночью кошмары не снились. Совсем. Хоть в чем-то польза от совместного сна с супругом.
Стала осторожно выбираться из объятий непрошенного мужа. Представляю, какой у меня сейчас вид живописный. Мятое платье, взлохмаченные волосы, лицо наверняка все черное от потекшей после слез туши — вон, и подушка испачкана черным. Эйнер мне вчера точно льстил, говоря о сплошном искушении.
Лойр почувствовал мое шевеление и, к моему огромному огорчению, проснулся.
— Айра, вы куда?
— К себе. Умываться и переодеваться и прочее, прочее, — бодро отчиталась я. На удивление, после вчерашнего, чувствую себя очень даже хорошо, еще и, как бонус — выспалась.
Никак не получается смотреть Эйнеру в глаза. Взгляд то и дело скользит на оголенную мужскую грудь. Любопытство, оно такое. И… похоже запланированное мужем привыкание к нему, дает свои плоды, я уже куда спокойнее воспринимаю наше совместное с супругом, нахождение в кровати.
— Айра.
— Да?
Супруг, удерживая меня за талию, привстает, и… нависает сверху, прижимая тем самым к постели. Вот теперь у меня паника. Наше с лойром бедра соприкасаются, и я чувствую вполне себе такое твердое и большое… желание Эйнера.
— Эйнер! — в моем голосе нотки той паники, что я сейчас ощущаю.
Мужчина замер и не двигается, внимательно на меня глядя, я же со всем силы уперлась ладонями в голую мужскую грудь, пытаясь отодвинуть от себя лойра как можно дальше.
— Спокойно. Я ничего не делаю.
— Вы уже сделали.
— Что?
— Слезьте с меня, — шиплю я. Мне нужна кувалда. — И не смейте заикаться про то, что мне надо привыкать.
— Посмею. Я многое посмею. Все же, как вы были дикаркой, так ей и остаетесь, Айра. Да, вероятнее всего вы аристократка, но воспитания, учтивости и смирения вам не достает.
Паника уходит, приходит бешенство. Со всей силы ударяю кулаком в грудь мужчины.
— А еще вас очень легко вывести на эмоции, Айра, — делает очевидный вывод лойр.
— Зачем вы это делаете?
— Что? Касаюсь вас? Заставляю вас чувствовать себя слабой, проигравшей, смущенной? Злю? Потому что сам зол.
Серьезно?
— Из-за чего?
— Я был приятно поражен вашим поведением на вечере, но под конец вы умудрились все испортить и свести на нет все хорошее впечатление. Зачем вы сплетничали обо мне, еще и давая заведомо ложную информацию?