Покорность не для меня

— Обещаю завтра хорошо себя вести и не сбегать от вас, — придется перенести осмотр тайных комнат на послезавтра, раз придется завтра быть хорошей девочкой.

Глава 20

Утром… да, опять проснулась в объятиях Эйнера. Мужчина крепко обхватил меня руками и ногами, переплетя наши конечности, и свой подбородок умостил у меня на щеке. Просто здорово. И как мне выбираться из такой ловушки?

Эйнера будить не хочется. Извиваюсь, словная змея, выползая из цепких мужских объятий, ппочти выбралась, но тут Клифорт возвращает меня на место, обняв еще крепче, и сонно бормочет прямо мне в ухо, касаясь губами, весьма чувствительного, как выяснилось, органа слуха.

— Вы сегодня обещали хорошо себя вести и не сбегать. Еще рано вставать. Отдыхайте.

А… точно, обещала. Но я же не думала, что настолько хорошей.

Лежу тихо-тихо и поражаюсь тому, как мое тело реагирует на касание губ Эйнера — ноги словно ватные, внутри живота приятно так все сжалось, и появившиеся на коже мурашки, не торопятся исчезать.

— Что, Айра, даже ругаться не будете? — хриплый голос Эйнера, и его теплое дыхание рядом с моей щекой, только усугубляют ситуацию. — На самом деле мне нравятся и ваше возмущение, и попытки со мной бороться. Вы первая на моем жизненном пути, кого надо покорять, уговаривать, приручать и… совращать, несмотря на все ваши прогрессивные взгляды.

Рука Эйнера опустилась на мой живот, мягко погладила и затем смяла ткань ночной рубашки, задирая ее вверх.

Схватил руку мужа и потянулаа ее обратно вниз, но мои ноги все равно оголились, открывая взгляду черное белье.

— Эйнер! — мой голос предупреждающе звенит в тишине спальни. Если Клифорт продолжит распускать руку, я забуду о том, что обещала себяя хорошо вести.

— Я ничего такого пока не делаю, Айра, — усмехнулся Клифорт.

Ну, конечно. Как бы там ни было, но ткань моей рубашки мужчина вернул на место, еще и заботливо расправил складочки, щекоча тем самым живот.

Ничего такого, а мое тело сходит с ума.

Разве тело может сходить с ума? Видимо может, раз реагирует на чужие мужские касания так остро. Внизу живота все сладко сжалось. Вцепилась в руку Эйнера, но остановить ее не в силах, с живота, где Клифорт «заботливо» расправлял ткань рубашки, мужская ладонь неумолимо двинулась ниже. А ведь Эйнер все еще прижимает меня к себе настолько крепко, что кажется, еще чуть, и косточки затрещат, и я ощущаю нечто весьма твердое, что, пусть и через одежду, нагло касается моей попы.

Надо вновь возмутится, закричать на Эйнера, но не могу, голос пропал, и, неожиданно, так хорошо.

— Эйнер, — хрипло шепчу я, когда мужчина беззастенчиво интенсивно гладит меня в самом интимном месте из всех возможных. Ощущаю жгучий стыд пополам с нереальным удовольствием. Это нечто. Никогда ничего подобного мое тело не чувствовало раньше. — Эйнер! — а вот это уже с нотками паники, поскольку ощущаю, как пальцы супруга отодвигают край трусиков.

Нет, это слишком для меня.

Словно ледяной водой разум окатило.

— Прекратите, лойр, — произнесла холодно и отчужденно.

— Считаете, позволил себе больше, чем требовалось? — Эйнер застыл, но не отстранился.

— Да, — ответила я сухо. — Вообще ничего не требовалось.

— Я просил обращаться ко мне по имени.

— А я просила меня не трогать.

— Не трогать весьма проблематично, — вздохнул Клифорт, все-таки распахивая объятия, из которых я тут же выпорхнула. — Я тут подумал. Официальное обращение к лойнам и лойрам всегда на «вы», но мне это не нравится. Вы не против перейти на личную форму?

— Конечно же… против, лойр, — ядовито произнесла я, скрываясь в ванной.

Завтрак прошел довольно мило. Аниль ругалась с Нитенси, мы с Кларитой и Фелис разговорились относительно оформления городского особняка лойра, не то чтобы мне эта тема была мне интересна, но и молчать, когда с утра хорошее боевое настроение, не хочется.

Увы, пока рано выезжать по делам дома, Эйнеру надо сначала свои дела сделать, поэтому после завтрака у меня образовался свободный час, который я решила провести вместе с родственницами и в очередной раз пришедшим для проведения урока учителем истории.

В этот раз спать мне не захотелось, пришлось слушать нудную лекцию, и было до того скучно, что решилась немного расшевелить учителя и развлечь жен. Тема как раз подходящая, иномирная история, которую я достаточно хорошо знаю.

— Извините, господин Вангек, — прервала я монотонную речь преподавателя.

— Да?

— Я хотела уточнить, вы сказали, что Гудвин Четвертый напал на изумрудную столицу ураганового мира с армией со своим гениальным изобретением — армией деревянных солдат, в четыреста восьмом году по нашему лето исчислению, мне же доподлинно известно, что это было в четыреста десятом году. Где, правда?

Как в миг всполошился пребывающий до этого в полусонном состояниее учитель мировой истории, наблюдать одно удовольствие.

— Лойра…

— Клифорт, — подсказала я, добавила (чтобы старичок меньше путался), — Десятая.

— Почему десятая? — не понял Вангек.

— По старшинству.

— Хм… ладно. Лойра Клифорт, я не могу ошибаться. Я учил историю и знаю ее великолепно. Четыреста восьмой год. Вы, если что-то там себе придумали, это ваши дела, впредь, прошу меня больше отвлекать, слушайте и запоминайте, — речь старичка звучит снисходительно, если не сказать, пренебрежительно.

Кажется, я поняла, почему преподаватель всегда сонно бубнит текст — ему самому не интересно нас учить. Вангек думает, что его наняли ради прихоти лойра, создавать видимость обучения тупых курочек. Нет, ну где-то это может и так, но если взялся учить — учи нормально.

Родственницы с интересом прислушиваются к моему спору с преподавателем.

— Давайте спор. Если я оказываюсь права, насчет года, то вы… делаете следующий урок действительно интересным и доступным для нашего женского ума. Да нет, что там, вы сделаете его лучшим за всю свою карьеру преподавателя. Согласны?

— А если все же прав окажусь я? — в глазах учителя, наконец, промелькнул живой интерес.

— Тогда следующий урок по иномирной истории проведу я и расскажу то, что даже вам вряд ли было известно, согласны?

— Извините, но вы говорите, что мой следующий урок, в случае проигрыша, должен стать интересным всем лойнам, но не уверен, что мне удастся заинтересовать девушек чем-либо, — засомневался учитель. — Впрочем, вы все равно проиграете. А то что вы там какие-то сказки будете рассказывать, мне и вовсе неинтересно, так что, я отказываю…