Покойник с площади Бедфорд

Данрайт и Маргерит Уайт жили на Аппер-Брук-стрит, между Парк-лейн и Гросвенор-стрит. Веспасия и Шарлотта вышли из кареты, когда день был уже в зените. Старая дама прекрасно знала, что появляться в доме без приглашения было прилично только в «приемные» дни раз или два в месяц. В эти дни в доме мог появиться любой, кто хоть немного знал хозяев. «Утренние» визиты происходили обычно в послеобеденное время, причем между тремя и четырьмя пополудни совершались самые официальные и церемонные встречи, с четырех до пяти – менее официальные, а с пяти до шести время было зарезервировано для самых близких людей.

Однако высокое происхождение и почтенный возраст имели свои преимущества. Когда леди Веспасия решала нарушить правила этикета, она это делала, и никто не возражал и не жаловался, кроме тех, кто тоже хотел бы поступить так же, но не имел на это мужества. Эти люди очень тихо ворчали, а если их ворчание кто-то слышал, то они яростно все отрицали.

К счастью, нынче был «неприемный» день Уайтов. Хозяйка дома, Маргерит, была одна, и удивленная горничная взяла у леди Камминг-Гульд ее карточку и передала ей. Через несколько минут служанка вернулась и сообщила, что миссис Уайт их примет.

Шарлотта была слишком занята мыслями о причинах, приведших их в дом Уайтов, чтобы разглядывать обстановку или сам дом. В памяти у нее остались большие картины в тяжелых золотых рамах, резная мебель и шторы с кистями. В гостиной Маргерит стояла возле шезлонга, заваленного подушками, – как будто только что встала с него. Это была стройная бледная женщина с гривой темных волос. Глаза у нее были опустошенными, с тяжелыми веками и тонкими бровями. Ее можно было бы назвать красивой, но у миссис Питт сложилось впечатление, что эта дама очень слаба физически и малейшее усилие сразу же утомляет ее. На ней было надето платье из темного муслина, которое было абсолютно домашним и не предназначалось для приема гостей.

Еще более удивительным было то, что ее муж находился рядом с нею. Он был ненамного выше Маргерит и обладал широкими плечами и небольшим животиком. Однако, несмотря на его хорошую фигуру и добродушное выражение лица, мужчина тоже выглядел больным. Он был бледен, а под глазами у него залегли глубокие тени.

– Веспасия! Как очаровательно, что вы к нам выбрались! – Данрайт постарался быть гостеприимным, и в его голосе ясно слышались добродушные нотки. В то же время он так и не смог скрыть, что удивлен этим визитом в столь неурочный час и, естественно, не знает, что за женщина приехала вместе с его старой знакомой.

Леди Камминг-Гульд тепло поздоровалась с ним и представила Шарлотту. Были произнесены все положенные слова о здоровье и погоде, а затем был предложен чай, хотя никто не ожидал, что его согласятся пить в это время суток.

– Благодарю вас, – сказала Веспасия с улыбкой, усаживаясь и неуловимым движением руки расправляя свое платье. Всем своим видом она показывала, что приехала надолго.

Маргерит была явно удивлена, но ничего не могла с этим поделать. Она не хотела быть грубой, так как с первого момента их встречи было очевидно, что пожилая гостья ей нравится: пожалуй, миссис Уайт даже относилась к ней с некоторым трепетом.

Нервничавшая Шарлотта расположилась рядом со старой леди. Что она могла сказать в этой абсурдной, но столь неизбежной ситуации? Надо было придумать какую-нибудь безобидную лесть, и миссис Питт посмотрела в окно.

– Какой у вас очаровательный сад, миссис Уайт, – сказала она.

Маргерит с облегчением вздохнула. Разговор на эту тему доставлял ей видимое удовольствие. С ее лица исчезло напряженное выражение, а глаза просветлели.

– Он вам нравится? – с готовностью поддержала она разговор. – Хотелось бы, чтобы он был побольше, и я делаю все возможное, чтобы создать иллюзию простора.

– Вам это прекрасно удается, – искренне сказала Шарлотта. – Мне бы хотелось, чтобы у меня было такое умение… Или, может быть, я должна сказать: талант? Мне кажется, что такому не научишься.

– Не хотите ли взглянуть поближе? – предложила миссис Уайт.

Это было именно то, чего ожидала и очень хотела Веспасия. Если б не ее спутница, ей самой пришлось бы выдумывать причину, чтобы остаться наедине с Данрайтом. Но Шарлотта смогла выполнить эту нелегкую задачу в течение первых же нескольких минут их визита.

Миссис Питт повернулась к тетушке – правила хорошего тона требовали, чтобы она испросила разрешения.

Леди Камминг-Гульд небрежно улыбнулась, как будто это не имело никакого значения:

– Разумеется, моя дорогая. Мне нельзя выходить на солнце, а вы сможете получить удовольствие от самых лучших видов. Уверена, что миссис Уайт покажет вам все в подробностях, чтобы вы смогли насладиться изысканностью деталей.

– Ну конечно, – согласилась Маргерит. – У большинства садоводов есть только один недостаток: все мы слишком любим хвалиться нашими достижениями, но очень редко делимся нашими секретами. – Она повернулась к мужу: – Ты извинишь нас, не правда ли? Мне так редко удается встретить здесь кого-то, кто искренне интересуется моим садом, а не проявляет снисходительность к его хозяйке… Я уже так устала от вежливых никчемностей!

– Естественно, дорогая, – мягко ответил Данрайт, и его отношение к Шарлотте мгновенно изменилось. Это было видно по выражению его лица и по тому, как расслабились его плечи и как он направился к большим стеклянным дверям, чтобы открыть их. Было ясно, что одним этим своим поступком новая знакомая навсегда завоевала его дружбу.

Когда они ушли – две грациозные фигуры, идущие по зеленой лужайке, обрамленной деревьями, вазонами с бледными цветами, отражающими солнечные лучи, и белыми петуниями, драматически выглядящими из тени на фоне темных кипарисов, – хозяин дома закрыл двери и вернулся к Веспасии.

– Вы выглядите усталым, Данрайт, – мягко сказала пожилая женщина.

Судья остался стоять, наполовину отвернувшись от нее.

– Рано проснулся сегодня ночью, – ответил он. – Ничего страшного. Со всеми такое случается время от времени.

Леди Камминг-Гульд не могла терять драгоценное время, пока Маргерит была занята в саду. При жене Данрайт абсолютно точно ничего ей не расскажет. Судья всегда делал все, что было в его силах, чтобы оградить ее даже от малейших волнений. Однако если Веспасия будет давить на него, он сочтет это назойливостью и обидится. И она не только не сможет ему помочь, но и разрушит дружбу, которую так ценит.

– Да, такое бывает, – согласилась старая дама, примирительно пожав плечами. А затем ей в голову пришла идея. Вот только времени на то, чтобы оценить ее достоинства и недостатки, не было. Сад был маленький, и Шарлотта сможет задержать там Маргерит лишь на непродолжительное время.

– Я тоже вчера плохо спала, – сказала пожилая гостья.

Ее собеседник хотел казаться учтивым, но не мог полностью сосредоточиться на разговоре с ней, несмотря на все старания. Она это видела. Телониус не ошибся, Данрайт Уайт был чем-то очень сильно обеспокоен.