Покрывало ночи

– Запах хорошей еды настоящий разведчик даже сквозь дюжину порталов чует! – усмехнулся Эруэлл.

– Так что придется вам делиться, – добавила Шенген. – У меня дружина голодная.

– А я и не рассчитывал сожрать все это в одиночку, – пожал плечами Йолнн Холнамуртен. – Слухи о прожорливости гномов и вообще несколько преувеличены. А что касается портала, Его Величество просто еще не осознал свои возможности. В качестве Верховного Короля он весь Оннерский Союз может в портал пропихнуть.

– В индивидуальный портал? – поразился Линард.

– Он король, – ответил гном. – У королей нет ничего индивидуального. Они принадлежат своей земле. А земля принадлежит им. И все кто на этой земле живет – тоже.

– Невероятно, – выдохнул Линард.

– Невероятно, – согласно кивнул гном. – Невероятно, как и все, что связано с королями. Потребуется время, чтобы осознать это. – Гном встал и поклонившись Эруэллу, Шенген, и всем кто был с ними, предложив. – Присоединяйтесь! Еды здесь достаточно. А если кому не хватит – у меня есть знакомый повар!

Линард шагнул вперед и обнял Эруэлла вместе с Шенген.

– Живы! – выдохнул он.

– Мы очень старались, – ответила Шенген.

– Придется отложить мою историю на потом, – усмехнулся Линард.

– Придется, – кивнул гном. – Но потом – обязательно.

– А сейчас неплохо бы услышать другую историю, – пристально глядя на Эруэлла, негромко произнес Линард.

– Ты не поверишь! – вздохнул Эруэлл. – Но и мне в свою очередь интересно – как вы тут управились?

– Ты не поверишь! – развел руками Линард.

И все дружно расхохотались.

– А все же? – отсмеявшись, промолвил Эруэлл.

Но тут набежали разведчики, а за ними и вся армия. Все говорили одновременно, и понадобился Герцог Седой, чтоб навести хоть какой-то порядок.

Долго еще горели костры, потому что всем, кого они согревали, было что порассказать друг другу. И только история Гернаги, древней зачарованной Гернаги, таинственного города «ушедших», так и не прозвучала в тот вечер. Потому что проходившее мимо чудовище ловко стянуло ее и сунуло в карман. Чудовища тоже любят увлекательные истории перед сном. Чудовища, они такие…

– Вот здесь и остановись, – скомандовал посох. – Место подходящее.

– Подходящее для чего? – спросил Курт.

– Для того, чтобы поработать с кольцом, конечно, – отозвался Мур.

– Поработать? – удивился Курт.

– Само собой! А ты чего ждал?! – чуть возмутился Мур. – Вэйэрн Лаанрон – это тебе не побрякушка какая! Это… в общем, надевай, сам увидишь.

Курт достал кольцо и медленно надел его на указательный палец правой руки. И… ничего не случилось. Гром не загремел, земля не дрогнула. Даже голова, и та не закружилась. Курт посмотрел на кольцо с легким недоумением. Слегка встряхнул рукой. Опять посмотрел.

– Я ничего не чувствую, – объявил он посоху.

И тут же получил чувствительный удар по лбу.

– А теперь? – поинтересовался Мур.

– Уй! Оу! Ты чего?! – возмущенно и жалобно взвыл Курт. – Больно же!

– Ну, хвала Богам! – насмешливо-облегченно заявил посох. – Больно. Значит, что-то ты все-таки чувствуешь. А то я испугался прямо.

– Это я должен пугаться, – проворчал Курт, осторожно дотрагиваясь до стремительно возникающей на лбу шишки. – Ох… какая же она…

– Красивая, – закончил за него посох. – Я долго думал, где именно ее набить, чтоб она наилучшим образом украшала твой, по правде говоря, невзрачный лоб. Я не торопился. Я медлил, с терпением истинного мастера изучая проблему, и вот наконец…

– Врешь ты все, – пробурчал Курт. – Набил где попало, а теперь сочиняешь.

– Ты неправ, – лукаво заметил Мур. – Но, учитывая твое невероятное невежество в вопросах художественного расположения синяков и шишек… пожалуй, я могу пойти тебе навстречу. Ладно уж. Я учту твои пожелания. Где ты хочешь заиметь следующую?

– На твоем набалдашнике, – мрачно пробухтел Курт. – Это будет не только красиво, но и справедливо.

– Увы, я не в силах сотворить такое чудо, – притворно вздохнул посох. – Разве что ты сам. Правда, для этого тебе действительно понадобится стать великим магом. А это нелегкая работа. Придется попыхтеть.

– Ради такого я согласен попыхтеть, – мстительно заметил Курт.

– Похвально, – одобрил посох. – Пыхти. Как раз такое настроение и является наилучшим для начала работы. Когда-нибудь ты научишься сам в него приходить, тогда можно будет обойтись без шишек. А пока не забывай считать все шишки, что я тебе поставил.

– Такое не забывается, – отозвался Курт.

И тут…

Курту показалось, что безбрежная и сладостная волна, возникшая из ниоткуда, расступилась и приняла его в себя. И Курт упал в эту безбрежную воду, хотя и продолжал стоять, и никакой воды вокруг не было. Курт упал в безбрежную воду, и она обняла его ласково-ласково. Она обняла его, и Курту показалось, что он весь состоит из маленьких нервных напряжений, из крошечных, как песчинки, судорог и тиков, похожих на мельчайшие часовые пружинки. А потом он расслабился и позволил воде протечь себя насквозь, смыть и унести всю эту дребедень. Прочь. Прочь. Прочь. Он немного боялся, что от него и вовсе ничего не останется, но боялся совсем чуть-чуть. Смерть не была чем-то существенным в объятиях этой воды, а исчезновение не казалось равносильным гибели. Собственно, «смерть» и «гибель» были не только разными словами, но и разными состояниями; если бы они были дорогами, то вели бы в разные стороны, но они не были дорогами, они были чем-то еще. Курт не знал, чем. Он знал одно – ничто из того, что с ним может случиться, больше не пугает его. Вода была с ним, и она напевала какую-то мелодию, унося прочь свои и чужие обиды, большие и малые страхи, огорчения и неприятности, излишнее чувство долга и обостренное чувство вины. Вода убирала лишнее, а то, что осталось… то, что осталось, и был сам Курт. И его было не так уж и мало. Его было еще как много. Ого! Его было гораздо больше, чем раньше. Настолько больше, что в это было невозможно поверить. Но он поверил. Великие Маги способны иногда совершать великие подвиги. А поверить в себя – вот такого огромного, большого и настоящего – есть один из самых величайших подвигов во всех мирах.

– Это так, – негромко заметил Мур. – Нет ничего страшней, чем духовные путы, которые человек накладывает на себя сам. И никто, кроме него самого, не может их снять. Все эти «я не смогу», да «я не сумею», да «кто я вообще такой?» Страшная дрянь. И почти неистребимая. Только если у человека у самого хватит воли, тогда…

– Но я ведь… не сам, – выдохнул Курт. Он даже не подивился осведомленности посоха о своих переживаниях. Не до того ему было. – Я не сам, – повторил он. – Это все оно.

Курт посмотрел на кольцо. Вэйэрн Лаанрон.

– Это не оно, – вздохнул посох. – И ты пока еще ни от чего такого не освободился. Я не знаю магии, способной проделать это с другим человеком. И вряд ли она вообще существует. Такие вещи нужно делать с собой самому.

– Но то, что со мной произошло… – попытался протестовать Курт.

– Это временно, – оборвал его посох.

– Временно? – огорчился Курт. – А почему…

– Видишь ли, – начал посох, – то, что ты сейчас испытываешь, это так называемое «состояние ученика мага». Любой ученик мага обязан время от времени его испытывать.

– Ты хочешь сказать, имеет право его испытывать? – поправил его Курт.

– Нет. Именно обязан, – повторил Мур. – Потому что это состояние… оно как бы поднимает тебя на вершину высокой горы, и ты видишь себя тем совершенством, которым можешь когда-нибудь стать. А затем состояние проходит и ты вновь стоишь у подножия и уже сам, своими силами, должен идти вверх. А когда приходит новое состояние, ты видишь не только невероятную красоту возможного, но и аккуратную радость достигнутого.

– И что, у каждого ученика мага есть такое кольцо? – спросил Курт. – Ты же говорил оно редкое – или я что-то напутал?