Покушение на Россию

Я думаю, начать доверять таким людям можно только после того, как они искренне, не приукрашивая себя, объяснятся с народом. Не доверять, а только начать доверять. Особенно если на совести этих людей черные дела. Ведь это не мальчики, это тертые номенклатурные волки. Одно дело — мятущийся казак Григорий Мелехов, который рубил красных, каялся и шел в Красную армию. Другое дело — доктор наук, много лет тершийся в коридорах власти. Если он посылает 1 Мая ОМОН измочалить дубинками демонстрацию ветеранов, а потом по телевизору показывает куски арматуры, которые ветераны якобы несли за пазухой, то это — хладнокровная акция. Если он приказывает диспетчерам отключить свет, воду и телефоны в здании Дома Советов, полном людей, то это не приступ ярости, как у Ивана Грозного, убившего сына. Это — постыдное решение высшего чиновника.

Теперь Ю.М.Лужков — патриот, ругает Кучму и Чубайса. По мне, так это недорого стоит. И Доренко ругал Чубайса, раз Березовский велел. Милые бранятся — только тешатся. Я не слышу искренних и понятных слов. Да, приватизация по Чубайсу — грабительская. Ограбили народ, но есть обиженные и среди волков, кому-то не досталось, они тоже ненавидят Чубайса и могут даже искать сочувствия у народа. Так что проклятия в адрес Чубайса мало о чем говорят. А во всем остальном — туман. Никакого объяснения по поводу старых дел — ни словом, ни делом, ни жестом — не было.

Выдвинул Ю.М.Лужков лозунг: «Работать по-капиталистически, а распределять по-социалистически». Этим он себя уронил в моих глазах, ведь примитивная демагогия, неуважение к публике. С какой стати капиталист позволит «распределять по-социалистически»? Ведь он тогда сразу перестанет быть капиталистом (а значит, не сможет никого заставить «работать по-капиталистически»). А то, что москвичи едят сытнее всех прочих жителей России, так в этом никакого лужковского социализма нет. Давайте, дорогие москвичи, не будем лукавить, Москва сегодня, как огромный клещ, сосет всю Россию. При той финансовой системе, что создал режим Чубайса-Березовского, все скудные деньги страны вынуждены стекаться в Москву, что-то из этого перепадает и москвичам. Приятно, конечно, попользоваться, но и совесть забывать не надо. Хотя бы в день выборов.

Июль 1999 г.

Выбор не депутатов — выбор пути

Эти выборы для нас — момент истины. Еще один цикл при нынешнем режиме Россия не выдержит. Хотя запас ее прочности оказался велик, он не бесконечен. Все холодные расчеты ученых сбываются — только на 3-4 года позже. А воронье и не торопится.

Я думаю, выборы Думы важнее, чем президента. Шанс на спасение пока что — в коллективных органах власти. Потому-то мировая верхушка везде усиливает личную власть, ослабляя представительную. Легче манипулировать выборами президента, чем сотен депутатов — были бы деньги. А после выборов легче давить на одного человека (подкупом или запугиванием), чем на 450.

Вот опыт России: подряд три состава парламента становились противниками курса реформ МВФ. Президент же рано или поздно сдался бы или примкнул к «закулисе» — и никакой Дзержинский или Коржаков его бы не спас. Это показала судьба Николая II. Только крестьянский тип власти, — Советы — с непонятной для Запада партией большевиков, долго был недоступен для манипуляции и позволил продержаться сильному неподконтрольному режиму. Когда эта власть «упорядочилась», а партия стала «цивилизованной», мировая закулиса нашла отмычки. Опять же — к персонам, а не коллективным органам. Верховный Совет СССР, а еще более Съезд депутатов, были беспомощны, но явно враждебны измене Горбачева. Даже промытое Политбюро упиралось, и пришлось «закулисе» ввести пост президента СССР.

Так что наша первая задача — удержать Думу, понять ее роль не как власти, не как «шофера автомобиля, несущегося с горы без тормозов», а как «скалы, за которую зацепились копыта падающего коня». Дума бессильна, но ведь и скала не имеет силы, она имеет лишь неподвижность. Скала не может толкнуть коня вверх от пропасти, но конь может на нее опереться и потянуться вверх.

Конечно, я говорю как человек, который ищет не наибольший выигрыш, а минимум потерь. А дело молодых — дерзать. Но слишком велик риск потерять все, так что и взгляд моего поколения надо учесть. Я не предвижу легкого исхода. Даже в лучшем случае, если президентом станет патриот и сильный человек, он сможет удержаться, только если пойдет на создание хотя бы короткого, но болезненного хаоса — в котором запутается мировая закулиса.

Мы вошли в эпоху «странных» революций — не через насилие и замену одной государственной машины другой, сделанной по чертежам той же закулисы, а через хаос, из которого вырастает непросчитанный порядок. Ведь так Россия спаслась в 1917 г. через Советы. Никто их не планировал, никто их не предвидел, а западные политологи до середины 30-х годов не могли не только их понять — они сами признавали, что не могут их даже описать. Кстати, и мы сами о них сегодня очень мало знаем. Спроси любого: что такое был Совет в городе и в деревне в 1917 г.? В 1920? В 1925? Вряд ли кто скажет, в памяти помесь ревкома с комбедом, из плохих фильмов и пьес — или же райисполкома 60-х годов.

Но ранние Советы — это уже росток нового порядка. Хаос был создан кадетами и эсерами под командой масонов, которые руками Корнилова и Алексеева убили монархию (любопытно, что для многих наших патриотов убийцы монархии и Российской империи — герои). Почему же катастрофу Февраля Россия прошла без крови? 300 погибших при крахе такого государства! Во многом потому, что уже был устой государственности, обладавший авторитетом — Дума. И спасли нас не ее дела (дел-то и не было), а именно образ, авторитет, почти иллюзия. Так побежденная в 1945 г. Япония не пресеклась потому, что сохранила императора — на все были согласны японцы при капитуляции, кроме требования ликвидировать монархию.

Конечно, нельзя повторить Октябрь 1917 г. хотя бы потому, что он уже просчитан. А главное — у нас уже нет крестьян как главной силы — ни в виде рабочих 1917 г., ни «одетых в серые шинели». Так что и тех Советов не может быть. Новый порядок может вырасти лишь из той культуры, какая есть сегодня. И на основе новой, современной мысли. Так, например, как ведут новую, в истории раньше не испробованную, ненасильственную революцию (Интифаду) палестинцы. Не смог ее Израиль переварить, ибо не понимал.

Угнетатели России не могут убить тягу к революции, поскольку не могут устранить бытие угнетения (оно гораздо страшнее эксплуатации). У них есть лишь два средства: давить зародыши той новой мысли, которая может соединить людей; неявно уничтожать измором людей, в которых революция зреет, вгонять их массы в бедность, при которой все силы уходят на поиск пропитания.

Режим Ельцина и его хозяев за последние три года преодолел кризис и не дал возникнуть ростку нового. Тут была не столько его сила, сколько наша слабость. Из чего видно, что этот режим превратился в какой-то порядок, хотя еще и неустойчивый? Из того, что «красные губернаторы», озабоченные сохранением жизни в «их» областях, этот режим поддерживают. Они могли использовать кризис режима и, помогая друг другу, создать иной порядок. Ведь совокупно области «красного пояса» — это целая держава. Но не решились.

Что ж, начнем с худшего рубежа — ведь будущий год снова будет годом тяжелого кризиса. Теория, которой не имели наши губернаторы — не мелочь. Это тот свод понятий и слов, в которых люди осмысливают жизнь. Теория не столько отражает реальность, сколько создает ее. Мы приняли понятия рыночного жизнеустройства — и вот, строй жизни разрушен. Тяжелый кризис заставляет людей усомниться именно в языке, в главных понятиях, и грех не усваивать эти тяжелые уроки, забалтывать те жертвы, которыми эти уроки оплачиваются.