Покушение на шедевр

Вдруг в завывания бури вмешался посторонний звук. В ночи прогремели два выстрела, а следом за ними по лесу раскатился могучий командный рык:

— Прекратить огонь! Чертов идиот!

Одна из пуль угодила Орландо в ляжку. Она не задела кости, но из раны обильно полилась кровь, оставляя на снегу багровые пятна. Он кое-как дохромал до последней кучки деревьев перед открытым пространством.

— Милый, — шепнула Имоджин, — как ты? Идти можешь?

Орландо побелел, как сыплющий вокруг снег. Он инстинктивно держался за раненую ногу.

— Надо ее чем-нибудь перевязать, — сказала Имоджин, вспомнив недавно прочтенную статью об оказании первой помощи потерпевшим. Разорвав на полосы одну из новых сорочек Орландо — вот так же она разрывала простыни несколько часов назад, когда ничто еще не предвещало беды, — Имоджин сделала перевязку. Они вместе затаились среди деревьев, едва осмеливаясь дышать. В тридцати футах от них раздавались хлюпающие шаги. Кажется, кто-то шел в их сторону.

Услыхав выстрелы, Пауэрскорт и Фицджеральд бросились на землю: сказались годы военной практики. Затем послышалась команда прекратить огонь.

Медленно поднявшись на ноги, они пошли дальше, вверх по холму. Пауэрскорт сунул руку в карман.

— У тебя есть пистолет, Джонни? — прошептал он. Фицджеральд кивнул. Чтобы увидеть это, Пауэрскорту пришлось прищуриться, хотя их разделяли всего каких-нибудь шесть футов. Снег уже укрыл землю слоем не меньше чем в дюйм толщиной. Некоторые деревья, стоящие там, где ветер дул не в полную силу, оделись в снежную шубу сверху донизу. Затем снова раздался голос старшины.

— Двадцать шагов вправо! — крикнул он. — Двадцать шагов вправо! Пошел!

Крепко стиснув руку Орландо, Имоджин смотрела, как человек, прошедший мимо них, устремился к каменной ограде. Снег утихал, но ветер по-прежнему не сбавлял своего натиска на лесные угодья Декурси-Холла.

— Они нас опередили, Орландо, — прошептала Имоджин на ухо своему возлюбленному. — Теперь они направляются в Кроумер. Ты можешь идти?

Орландо неуклюже шагнул из-за деревьев под открытое небо — и чуть не упал. Он схватился за плечо Имоджин. Кровь из раны пошла слабее: теперь она еле сочилась оттуда, тонкой струйкой стекая по его новым штанам.

— Черт, — сказал Орландо, — до чего больно! Может, натрешь ее снегом? Тогда, наверное, станет легче. Но я не думаю, что смогу дойти до Кроумера, тем более если четверо наших друзей уже впереди.

Он сделал еще несколько неверных шагов. Имоджин наклонилась, чтобы приложить к его ноге горсть снега. Теперь беглецы были еще и ранены — перспективу их спасения скосил винтовочный выстрел из темноты.

— И что нам делать, как ты думаешь? — спросила Имоджин, в ужасе от мысли, что Орландо может истечь кровью здесь, в лесу, и ей придется тащить его труп обратно в дом на бесславные похороны.

— Я знаю, что это трудно, любимая, — сказал Орландо, морщась от боли. — Но, боюсь, нам придется вернуться. Если, конечно, я смогу.

Кое-как, хромая, спотыкаясь и время от времени падая, Орландо и Имоджин пустились в обратный путь к Декурси-Холлу.

Пауэрскорт с Фицджеральдом остановились у каменной ограды усадьбы. Снегопад почти прекратился. Благодаря белому ковру вокруг видимость на открытом месте значительно улучшилась. Они сразу заметили четверых охранников, которые правильной цепью двигались вперед на фоне этой призрачной белизны. Они подождали минуть пять. Со стороны поля не доносилось ни звука — только свист ветра.

— Ну как, Джонни? Стоит идти за ними? — спросил Пауэрскорт.

— А почему бы и нет? — отозвался Джонни, большой любитель всяческих погонь.

— Есть одно соображение. Если бы художник и его подружка вышли в поле, мы бы их увидели. Или услышали бы крики, если б их поймали.

— Думаешь, они мертвы, Фрэнсис? По пуле на каждого? — осведомился Фицджеральд.

— Нет, не думаю. При таком освещении это была бы фантастическая меткость. Слушай, почему бы нам не сделать вот как: ты продолжаешь следовать за нашими четырьмя друзьями. А я возвращаюсь к дому за лошадьми. Если найду художника — что ж, тем лучше.

— Отлично, — согласился Фицджеральд.

Пауэрскорт проводил взглядом товарища, который перепрыгнул через низкую стену и устремился вперед, на открытое пространство. Затем сам он повернулся и зашагал по лесу обратно. Выйдя из чащи, он обнаружил, что забрал слишком далеко вправо, поскольку очутился на берегу озера. Тогда он во весь дух побежал к главному входу. Ибо в снегу были следы — две цепочки следов на невероятно близком расстоянии друг от дружки. Зигзагами, точно оставленные бредущими домой пьяными, они вели через весь сад к парадной двери. А рядом с этими следами Пауэрскорт увидел темные пятна.

Пятна крови.

22

Орландо Блейн лежал на диване в Большой галерее. Имоджин стояла около него на коленях и смывала с его ноги кровь, держа наготове чистый кусок материи для перевязки. На мольберте рядом с ними в абсолютной неподвижности покоился эскиз картины Джованни Беллини. В комнату проникал слабый свет, отраженный от снежного покрова снаружи.

— Мне так жаль, Имоджин, — сказал Орландо. — Если бы меня не подстрелили, мы могли бы добраться до Кроумера.

— Ничего, не переживай. — Имоджин на мгновение перестала обрабатывать ногу Орландо и вытерла пот с его лба. Обратный путь через лес совсем измотал раненого художника. Лицо у него было совершенно белое.

— Самое плохое вот что, — сказал он. — Тебе разрешили приехать сюда только потому, что мною были довольны. Теперь у них появились причины быть недовольными. С утра тебя первым делом заставят уехать отсюда. — И по его бледным щекам медленно покатились слезы.

— Не плачь, любимый. Пожалуйста, не плачь. — Имоджин погладила его по руке, со страхом думая, что с ним станет, если его в ближайшие же часы не покажут врачу.

— Интересно, что со мной сделают, — тихонько сказал Орландо, взяв руку Имоджин в свою. — Каким будет наказание за побег? Наверное, запрут здесь на долгие годы. Наверное, я больше никогда тебя не увижу.

Это было больше, чем Имоджин могла вынести. Она принялась возиться с повязкой на колене Орландо, а ее слезы неслышно капали на деревянные половицы. Наверху раздался шорох: крысы вышли на вечернюю разминку и бегали туда-сюда по верхнему этажу.