Покушение на Тесея

– Я полагаю, что мало кто, кроме посвященных лиц, узнает о действительной сути конфликта. И голову даю на отсечение, что из Галактического центра придет указание смикшировать звук… сделать все тихо. Спокойствие – вот главный принцип Галактического центра. Кто-то исчезнет, о ком-то забудут…

Больше взрывов не было. Милодар снова сходил на кухню, принес оттуда большую кастрюлю и подставил ее под струйку, льющуюся с потолка.

– Троих ты знаешь, – сказал он. – Для Центра нужна была информация. Они сами ее будут обрабатывать. Я не такой умный. Мне интересно твое мнение. Кто четвертый, так и не догадалась?

– Нет. Но он был главным.

– И все равно сочетание этих марионеток мне кажется неестественным. Хоть я и изучал твой отчет о полете на Рагозу. Давай попробуем понять, кем что руководило.

– Давайте, – сказала Кора. Она так неожиданно вкусно и быстро наелась, что ее начало клонить в сон.

– Первая убийца – Медея. Кларисса.

– Она – помощница, – сказала Кора. – Я убеждена. Она у них в руках. Я помню ее по Рагозе. Она меня спасла от смерти. Думаю, что Кларенс обещал ей, что разделит с ней ложе и трон в случае своего прихода к власти.

– Второй убийца сам Кларенс. Почему бы ему не рассчитаться с Густавом на дуэли? Как и договаривались? И почетно, и красиво.

– А вдруг Густав вернется из ВР-круиза другим человеком? Так случалось. Ведь прожитая человеком в круизе жизнь остается в его памяти, и навыки остаются тоже. Я думаю, что, по здравом размышлении, Кларенс решил не рисковать и, когда у Клариссы операция провалилась…

– Когда ты провалила операцию Медеи, то он взялся за дело сам.

– В промежутке была госпожа Рагоза, – напомнила Кора.

– Ее игра настолько нелогична, что я теряюсь… даже забыл о ней. Удивительно, но злейшие враги объединились против Густава из страха перед тем новым, что он намерен принести на планету. Полагаю, что все разговоры о позоре поражения на дуэли, которыми меня кормили милые агенты Космофлота, это домашние домыслы. Я даже допускаю, что заговор против него, возглавляемый тетей и главой его собственного клана, существовал давно. И когда госпожа Рагоза появилась у нас с рассказом об опасности, угрожающей Густаву, она уже знала, кто займется его ликвидацией.

– Я не спорю, что ваша версия может быть справедливой, комиссар, – согласилась Кора. – Если бы не появился потом человек, который не хотел показывать своего лица и который взял в руки руководство операцией. До того как он появился, я так или иначе с ними справлялась. У меня есть способность заводить друзей, вот они мне и помогали. Но когда появился четвертый, Бронзовая Маска, я чуть было не потерпела поражение.

– А кто были твои друзья? – спросил Милодар.

– Вы не поверите, комиссар, – ответила Кора. – Два кентавра, Феак и Дедал.

– Тот самый?

– К сожалению, тот самый.

Уловив нечто странное в голосе Коры, Милодар оживился:

– Ты обязана мне все рассказать.

Зажужжала межпланетная грависвязь. Кассета из Галактического центра материализовалась под компьютером.

– Ну вот, а ты боялась, – сказал Милодар.

Послание из Галактического центра было чисто звуковым, кратким и безликим:

«Комиссар Милодар остается на Земле для задержания любой ценой, несмотря на противодействие ряда земных правительств, президента Гермеса-Полонского. Задержание проводится в течение сегодняшнего дня. В случае необходимости вылет с Земли блокировать. Эскадра крейсеров уже вылетела».

Комиссар Милодар слушал голос начальства, медленно качая головой, подобно старинной китайской игрушке – болванчику.

«Агент Кора Орват сегодня же на корабле, которым летит на Рагозу принц Густав, отправляется с ним и осуществляет его охрану до момента, когда Галактический центр ИнтерГпола решит, что опасность для его жизни миновала».

– Еще чего не хватало! – закричала Кора. – Я в отпуске.

Ее никто не слышал.

«Ответственность за отлет принца Густава и Коры Орват, а также за их безопасность в пути полностью лежит на комиссаре Милодаре. Рекомендуем использовать для этой цели его личный крейсер».

– Еще чего не хватало! – закричал комиссар Милодар. – У меня только один крейсер, и он нужен для более важных операций!

Но и Милодара никто не услышал.

Когда голос шеф-комиссара умолк, Милодар нажал кнопку селектора:

– Лейтенант, приведите сюда моего гостя.

– Он здесь?

– Я его с утра убрал из госпиталя. И видишь, оказался прав.

Открылась дверь, и вошел принц Густав. В руке он держал длинный черный футляр.

В отличие от Коры, которая была в ВР-мире в командировке и потому сохранила свой облик, Густав, как игрок ВР-круиза, имел право себя улучшить в соответствии с выбранной ролью. Поэтому Кора не сразу узнала в высоком сутулом молодом человеке героя Древней Эллады Тесея, который мог свободно поднять Кору на одной руке.

Молодой человек будто сошел с фотографий, с тех, что Кора рассматривала в этом кабинете полгода назад. Те же очки в тонкой золотой оправе. Он их носит, чтобы казаться умнее, поняла Кора.

Густав сразу ее узнал.

– Дама Орват! – воскликнул он и радостно улыбнулся, и это была улыбка царя Тесея, открытая, добрая и в то же время плутовская, которая всегда напоминала тому, кто умеет смотреть, что с этим человеком лучше все же держать ухо востро.

– Кора, – поправила его она. – Пожалуйста, называйте меня Корой, хотя я совершенно теряюсь, как вас мне называть. Просто господином наследным принцем и вашим высочеством?

– Я тоже умею шутить, – ответил принц. – Вы знаете, мое имя Густав. Хотя, наверное, вам приятнее было бы называть меня Тесеем.

– Для этого вам придется полгода качать мышцы, – бесцеремонно сообщила принцу Кора, и тот не стал спорить.

– Что-нибудь выпьете, принц? – спросил Милодар.

– Пива. – Принц поставил футляр на пол. Он был метра полтора длиной.

– Что там внутри? – спросила Кора.

– Контрафагот, – ответил Тесей, – в свободное время я люблю играть на контрафаготе.

Милодар разлил пиво по бокалам. Себе же нацедил из сифона воды.

– Вы бросили пить? – спросила Кора. – Совсем?

– Мое заявление о переходе в кувейтское подданство рассмотрено благожелательно, – ответил Милодар. – А у нас в Кувейте строгие правила: никаких спиртных напитков.

* * *

Малый крейсер «Честь-2», название которого всегда забавляло Кору, потому что она представляла его как честь второго сорта или разряда, стартовал без всяких помех через четыре часа с подмосковного поля.