Полчаса до весны

– Я считаю этот разговор бессмысленным, как и само наличие законопроекта, - резко заявила она.

– Аргументируй, - мгновенно отреагировал господин Тувэ.

– На практике равенство невозможно, - почти ухмыляясь, заявила Синичка. – Пока не будет равновесия. Например, родится человек, без дара, но с иммунитетом к магии квартов. Он будет квартам равен. Пока же никакие законы, партии и призывы не удержат сильнейших от контроля слабейших. Дальнейшее обсуждение считаю пустой тратой времени.

И Синичка, не спрашивая разрешения, уселась обратно на свое место.

Кварты ошарашено молчали, даже говорливый Шатай, который отпускал комментарии по любому поводу, а так же без оного, не произнес ничего громогласного.

– Отлично, Лизавета, просто отлично, - довольно проговорил господин Тувэ, направляясь в ее сторону.

Кветка еле удержалась, чтобы не оглянуться и не посмотреть, как реагирует на происходящее Алехо, и вместо этого с усилием посмотрела в другую сторону и сосредоточила внимание на Гонсалесе.

Столько всего можно увидеть, когда смотришь. Вот так вот, отключаясь от остального и только фиксируя еле заметное изменение мимики или непроизвольные микро-движения тела.

Теперь он улыбался. Сидел, все так же уставившись в стол, и беззвучно постукивал по нему кончиком карандаша. Улыбался тонко, многозначительно, и впервые стало видно, что он не так уж и юн. Все пятикурсники приближались к двадцатипятилетнему юбилею, но по поведению оставались подростками. Еще бы – проблем-то никаких, только развлечения да удовольствия в голове. Обычно Гонсалес среди них не выделялся, а вот сейчас выглядел серьезным мужчиной лет под тридцать. Неспроста.

Тем временем господин Тувэ сел на краешек Лизиного стола и слегка наклонился.

– Семья Пантокринских, если не ошибаюсь?

Лиза опешила.

– Что?

– Вы из семьи Пантокринских, верно?

– Я не имею к этой семье никакого отношения, - дрожащим голосом сообщила Лиза.

– Вы уверены? – мягко спрашивал преподаватель и почему-то казалось, что он знает ответ и просто забавляется ее злостью. – Сложно не узнать манеру Пантокринского высказываться коротко, по существу и решительно закрывать темы, не стоящие траты времени.

– Никакого отношения, - твердо повторила Лиза, прищурив глаза.

Господин Тувэ сидел, покачивая ногой, еще как минимум минуту, такой простой, будто был одним из них, а вовсе не преподавателем, а потом вскочил.

– Так, продолжим занятие. С изначально провальным законопроектом разобрались, теперь рассмотрим забастовку аэропортов Восточного континента. Прикинем, повышения на какие категории товаров она принесет?

Кветка уселась удобнее. Ну, теперь главное не заснуть, а то заметят и будут неприятности.

Выйдя после занятия, вместе с Лизой и одновременно отдельно, потому что соседка находилась в том состоянии, когда поблизости будто манекен ходит, Кветка протиснулась между квартами-третьекурсниками, у которых в этой аудитории проходит следующее занятие, и резко остановилась.

Джустин явилась с ярко-алыми глазами, причем не просто горящими, а прямо пылающими, словно факелы. Наверное, с такими темной ночью можно обойтись без фонарика. Кроме того, она сменила стиль под стать новым линзам и теперь вышагивала в обтягивающем черном комбинезоне с красными аксессуарами. Глаза подведены толстым черным карандашом, волосы собраны на затылке в шар, шпильки сверкают серебром.

Лиза осторожно взяла Кветку за локоть и оттащила с дороги.

В коридорах сегодня стало темнее, вероятно, из-за того, что испортилась погода, солнце окончательно спряталось за злыми тучами и в окна бился грудью глупый северный ветер. Так вот, и так жутковатый полумрак, а тут вечно выскакивает из-за угла очередной поклонник моды с неестественно горящими глазами и вот уже хочется сначала в туалет, а потом в комнату, под одеяло.

Хорошо, что сегодня пятница. И плохо, что… Что?

Обед оказался таким же бессмысленным, как и утреннее занятие. Джустин снова подошла к Алехо, еще когда он только входил в столовую. На этот раз их разговор занял куда больше времени – они пошли вместе на раздачу, сели рядом за свободный столик, много разговаривали, и Джустин вела себя совсем иначе – будто сбросила маскарадный костюм первой красавицы и надела другой – прожженой свойской девчонки, с которой можно и за углом покурить, и по бабам прошвырнуться.

В общем, заканчивалась осень и вместе ней уходило, уплывало теплое рыжее настроение, сменяясь белесым депрессивным сном. Вернувшись домой, Кветка переоделась в шорты и теплые махровые носки, и подошла к зеркалу, внимательно вглядываясь в собственное лицо. Глаза, среднего между зеленым и карим оттенка, темно-коричневые волосы чуть ниже ушей. Розовая помада, вероятно, уже слишком детская для её лица. Пусть она довольно стройная и симпатичная, но таких стройных и симпатичных хоть пачками отгружай, если честно. Какой бы она стала, имей возможности магичек, с их деньгами, выбором и уходом? Это навечно останется тайной. Нав-сег-да.

Отойдя от зеркала, Кветка сразу достала из ящика своей тумбочки пакет с нитками. Как назло, много оставалось только черных, и между ними, явно в виде насмешки, запутались алые шелковые обрезки.

– Кветочка…

Белого и синего еще на что-нибудь хватит, море, к примеру. Море?

– Кветка, - Лиза подошла и взяла ее за руку, не давая копошиться в нитках. – Давай, я тебя рисовать научу? Давай?

– А надо?

– Очень надо. Прямо сейчас. Очень. Думаешь, я ничего не понимаю? Я столько понимаю, что самой тошно. Но ты умеешь восстанавливаться – отличное свойство для человека, особенно для женщины. У тебя такой талант – ты смотришь в окно и видишь не стекло, которое загваздали мухи, а глубину облаков. Ты немножко летаешь там, паришь в небесах, а потом возвращаешься уже в равновесии. Я тебе даже немного завидую.

– Да все в порядке.

– Конечно, - Синичка дурашливо улыбалась. – Разве я спорю? Хочешь последнюю шоколадку из той огромной корзины, которую совершенно случайно тебе занес курьер?

Кветка вздрогнула.

– Нет, только не шоколада.

– Хорошо, сама съем.

На кухне тут же загремел чайник и зашуршали бумажные обертки.

– А ты там пока не расслабляйся, - крикнула Лиза. – Учиться рисовать нужно на бумаге, на самой настоящей, так что доставай альбом.

После чая приступили к урокам искусства. Лиза зажала в зубах простой карандаш, а вторым водила по большому листу ватмана, который вытащила из своих скудных запасов.

– Вот так, - прошепелявила она.
– Видишь, ваза получилась?

Кветка кивнула.

– Вижу. А я хочу портрет.

– Ну я же объясняла – портрет не так просто! Ты хочешь вот так сразу взять и портрет написать? Начни с вазы!

– Не, ваза меня не вдохновляет, давай хоть собаку тогда, хочу что-нибудь милое. Только такую, толстую и с длиной шерстью. Кудрявую.

– Пропади все пропадом, - пробормотала Лиза, перевернула ватман чистой стороной вверх, сунула в руку Кветки карандаш, потом обхватила поверх ее руки своей и принялась рисовать.