Полчаса искренности

– Роберт? У себя в комнате, - холодно ответил я.
– Что у тебя?

Драко замялся. Я недоверчиво разглядывал его: до этого дня я был уверен, что Драко Малфой - последний человек в этой школе, не считая меня, конечно, который может чего-то стесняться.

– В чем дело?
– снова поинтересовался я. Драко тяжело вздохнул.

– Меня кто-то проклял.

– Это не по моей части, - отрезал я, но Драко перебил меня.

– Черт, Северус, кроме тебя мне никто не сможет помочь!
– в его голосе была настоящая паника, и я встревожился.

– Что за проклятие?

– Я не знаю!
– голос Драко сорвался.

Я вздохнул. Похоже, вправление мозгов Поттеру придется отложить на неопределенное время.

– Какое действие оно оказывает, можешь объяснить?

Драко покраснел и зачем-то направился в мою спальню.

– И куда ты?
– сердито поинтересовался я.

– Я не собираюсь об этом разговаривать там, куда в любой момент может войти кто угодно, - отрезал Драко.

Что же это за проклятие такое, думал я, пока шел за ним, когда меня вдруг посетила догадка. Мои школьные годы были чрезвычайно богаты на всякого рода проклятия.

Драко опустился на стул, я выразительно посмотрел на него.

– Это больше всего похоже на Уменьшающие чары, - тяжело вздохнув, заговорил он. Я терпеливо ждал продолжения.
– Мне уменьшили… уменьшили… - очередной вздох. Драко бросил на меня яростный взгляд. Я старательно сдерживал смех, понимая, что оказался прав. Конечно, заклинание, уменьшающее любые части тела по выбору колдующего, для Драко явно было не очень смешным,… тем более что я отлично понимал, ЧТО именно ему уменьшили. Но смущенный и сконфуженный Малфой был зрелищем, на которое следовало продавать билеты

– Я сейчас вернусь, - сказал я, вышел в кабинет и хмыкнул - смеяться я давно разучился.

Я сам когда-то подвергся действию такого заклинания. Оно не относилось к запрещенным, просто найти его было сложно: слишком специфическим оно было. Меня, помнится, заколдовал Блэк, и единственное, что меня тогда спасло - Джеймс Поттер, которому действие Уменьшающих чар на некоторые мои органы очень не понравилось, и который выяснил у Блэка все подробности заклинания, чтобы снять их. Это были чары из группы тех немногих, эффект которых мог сняться Отменяющим зельем.

С проблемой Драко я справился без труда, вот только меня мучил вопрос: кто мог такое с ним сделать? Ревнивая девушка или школьный враг… Поттер!

Только что ему сделал Драко?

* * *

После шестого января Гарри больше не заходил к Снейпу.

Конечно, находиться рядом с ним, слышать его голос, смотреть в глаза - все это было неописуемо приятно, но слишком болезненным было разочарование, когда Гарри понимал, что если Снейп и нуждается в нем - что очень сомнительно - то не так, как надо Гарри. Иногда парню даже казалось, что для Снейпа он просто память о своем отце, так же, как для самого Гарри - фотографии родителей.

Гарри не хотел признавать, что он ревнует Снейпа к Малфою. Но это было действительно так. Он ревновал. Он чувствовал отчаяние, злобу, зависть - и гремучая смесь этих чувств заставляла его поступать так, как он не поступил бы никогда. При любых других обстоятельствах.

Единственное, чем он себя оправдывал - это тем, что заклятие не было необратимым, не наносило вреда организму и со временем чары пропадали. Малфою, конечно, придется подождать месяца три-четыре, но, может, он это время хоть будет держаться подальше от Снейпа…

– Гарри!
– Рон с размаху плюхнулся рядом с ним, - ты слышал? Люпин говорил, что если до конца января в Хогсмиде не будет замечено Пожирателей, то туда начнут пускать старшекурсников!

Гарри попытался изобразить радостную улыбку. Он подозревал, что в Хогсмид теперь и не сунется после того, что случилось в этом году.

– Люпин говорит, это из-за четырнадцатого февраля, - продолжил Рон, - преподаватели боятся, что мы устроим в школе, если нас не выпустить. Ты, кстати, собираешься с кем-нибудь этот день отмечать?

Гарри пожал плечами.

– Вряд ли. А ты?

Рон покраснел.

– Ну,… Я хотел пригласить Гермиону… - замялся он, - если ты не против…

Гарри недоверчиво на него посмотрел.

– Я против?
– переспросил он.
– Почему я должен быть быть против?

Рон промолчал, разглядывая мыски своих ботинок.

– Если ты думаешь, что между нами есть что-то, кроме дружбы, ты ошибаешься, - Гарри задумался, не было ли поводов у Рона предположить что-то подобное.

– Да нет… Просто мы же друзья…

Гарри в упор не видел в этом проблемы, но, раз проблему видел Рон, поспешил его успокоить.

– Я буду очень рад, если вы начнете встречаться, - кстати, это было правдой. По крайней мере, если бы его друзья были заняты друг другом, они, вероятно, не замечали бы сердечных страданий Гарри, которыми он не хотел с кем-либо делиться.

– Но по любому, до этого еще целый месяц, - мудро заметил Рон, явно успокоенный разрешением Гарри, - так что я хотел бы теперь узнать кое-что о твоих предпочтениях.

Гарри фыркнул, несмотря на неудовольствие. Вряд ли Рон будет рад узнать правду о его предпочтениях…

– Колись, почему ты не хочешь пригласить ту девушку?

– Какую?
– Гарри недоуменно уставился на Рона. Тот закатил глаза.

– Ту, которая тебе нравится.

Черт.

– Я не думаю, что она захочет отмечать этот день со мной, - честно ответил Гарри. Снейп вряд ли был бы в восторге от этого предложения.
– И к тому же у нее уже есть парень.

Рон сочувственно посмотрел на него. Следующий его вопрос был более чем неожиданным.

– Это слизеринка, да?

– С чего ты взял?
– Гарри с ужасом посмотрел на Рона.

– Ты нормально одеваешься только в те дни, когда у нас пары со Слизерином.

Гарри задумался. Это что, было действительно так? Уроки зельеварения были три раза в неделю, и так получалось, что совместные пары со Слизерином действительно были в эти же дни…

К счастью, именно в этот момент в гостиную Гриффиндора влетел Джеймс, подбежав к Гарри.

– Привет, - улыбнулся Гарри. Эти два дня он видел Джеймса только на уроках, и почти не разговаривал с ним: он был напоминанием о Снейпе.