Полчаса искренности

Гарри откашлялся.

– Тебе надо обсуждать это с Гермионой, - сделал вывод он.
– Вы точно поймете друг друга.

В коридоре послышался странный звук. Гарри поднял голову, Джеймс тоже отвлекся. На страницу книги с пера капнула клякса, расплываясь по формулам.

– Северус пришел!
– радостно воскликнул мальчик.
– Я пойду и перепишу это, а потом попрошу его очистить, ладно?

– Можешь так оставить, - пожал плечами Гарри.
– Сомневаюсь, что эти книги нужны Сириусу, судя по тому, в каком состоянии была библиотека.

Джеймс фыркнул и встал. Гарри пошел за ним, сам не зная зачем: он до сих пор не пришел в себя после пробуждения. Хотя его самого удивляло то, что он так смущается после того, как он признался Снейпу в любви, и того, что произошло после этого.

Снейп, очевидно, не ожидал, что его выйдут встречать. Задумавшись, он не разглядел Джеймса в полутемном коридоре, натолкнулся на него, вызвав возмущенный вскрик. Гарри одновременно порадовался и пожалел, что не шел впереди.

– А, Поттер, и ты здесь… - голос Снейпа был рассеянным. Гарри разглядел позади него чью-то фигуру и преисполнился самыми отвратительными предчувствиями.
– Будь добр, покажи Драко Малфою комнату, в которой он может жить.

Да. Предчувствие Гарри не обмануло…

Только спокойно, Гарри, спокойно. Плевать ты хотел на Снейпа, на причины, по которым он притащил в твой дом Малфоя и на самого хорька…. И вообще, у тебя все хорошо, Снейп тебе и даром не нужен, а ты ему и подавно,… нет, об этом думать не следует. А о чем? А, уроки. Можно пойти и написать эссе. По трансфигурации. Или по чарам. Или по зельеварению… нет, лучше по чарам. А еще можно взять книги и поискать информацию об Арке. А еще можно написать Гермионе. И Рону. А еще можно запереться в комнате Сириуса…

– …Поттер!
– Снейп раздраженно смотрел на него. Малфой, подошедший ближе, кажется, усмехался.

– Пусть живет где угодно, хоть на коврике в прихожей, хоть у вас в комнате, - выплюнул Гарри, стараясь не нагрубить в открытую и не послать Снейпа в общеизвестном направлении, и, оттолкнув Малфоя почти побежал по коридору, скрываясь в своей комнате. Его проводили три взгляда: обеспокоенный Джеймса, рассеянный Снейпа и подозрительный - Малфоя.

* * *

Малфой. Снейп. Малфой. Снейп. Малфой. Снейп…

Гарри в очередной раз оторвался от абсолютно бесплодных размышлений, местами подкрепляемых воспоминаниями о стонах из комнаты Снейпа. А также о его прикосновениях, что причиняло дополнительную боль. По абсолютно чистому пергаменту, лежащему перед ним, растекалась большая клякса. Гарри даже не мог сказать, для чего предназначался этот пергамент: эссе, письмо или, может быть, список известной об Арке информации?

В любом случае пергамент был уже непоправимо испорчен. Гарри смял его, испачкавшись в чернилах, и бросил в сторону. Туда, где уже лежали несколько таких же комков.

Было больно.

Очень больно.

Сначала пробуждение, наполнившее Гарри надеждой. Тепло чужого тела рядом и любовь, настолько сильная, что, казалось, сердце не выдержит такого наплыва чувств.

Воспоминания о том вечере, о поцелуях, о нежных прикосновениях раздирали душу. Но Гарри не мог забыть, кому принадлежала инициатива.

Снейп просто поддался. Кто знает, почему? Может, ему просто не хватало Малфоя?

Он ничего не обещал. Он делал вид, что ничего не произошло.

Черт возьми, как больно…

Стук в дверь оторвал Гарри от приступа жалости к самому себе. Он недоуменно уставился на каплю, сорвавшуюся с пера, которое он все еще держал в руке, и растекающуюся по светлой столешнице. Бросив перо - столу уже ничего не могло повредить - он подошел к двери и резко распахнул ее, ожидая увидеть Снейпа.

– Ты в порядке?
– перед ним стоял явно переживающий Джеймс. Он скользнул взглядом сперва по лицу Гарри, потом по его перепачканным чернилами пальцам, потом по комнате, отмечая беспорядок на столе и кучку смятых пергаментов рядом.
– Можно войти?

– Да, конечно, - Гарри попытался улыбнуться. Джеймс очень много значил для него. Всю жизнь Гарри тайком мечтал о том, что у него найдутся родственники, которые будут по-настоящему любить его. Когда он еще не знал о Хогвартсе, он засыпал, думая об этом. Позже он смирился с тем, что его мечта несбыточна, но не забыл о ней. А теперь оказалось, что у него есть брат, которй любит его…

– Что случилось?
– Джеймс опустился на стул. Гарри скованно пожал плечами. Мальчик вздохнул и, подняв с пола один из смятых кусков пергамента, начал оттирать им свежее пятно на столешнице.

– Ты из-за Драко разозлился?

– Почему ты называешь его по имени?
– сердито поинтересовался Гарри.

– Северус его так называет, - не смущаясь, ответил Джеймс.
– Понимаешь, Северус не мог бросить его. Он говорит, что отец Драко умер…

– Туда ему и дорога, - пробормотал Гарри. Уголок его рта дернулся: он помнил.

Джеймс прикусил губу.

– Ты думаешь, Драко такой же, как его отец?

– К счастью, я не был близко знаком с этой мразью, - процедил Гарри, глядя в окно и забывая, с кем он разговаривает, - но Малфоя я знаю достаточно, чтобы сказать, что он редкостный подонок.

Ответом ему было молчание. Гарри, впрочем, особо не расстраивался, большей частью потому, что удерживал в себе главную причину своей неприязни к Малфою и решительно старался успокоиться.

– Ты злишься на меня?
– наконец, негромко спросил Джеймс. Гарри оторвался от стены, у которой стоял, и присел на кровать.

– Не на тебя. Ты тут ни при чем, - голос против его воли прозвучал устало.

– Я просто пытаюсь объяснить, что у Северуса не было другого выхода…

– Мне плевать, - Гарри почувствовал, что сказал это чересчур резко. Но у него было оправдание. Боль и обида.

Но это все равно не надо было выплескивать на Джеймса.

– Я как раз собирался делать уроки, - чуть успокоившись, произнес он. Джеймс бросил выразительный взгляд на кучку пергамента, и Гарри не сдержал смешок.
– Да, это я думал над эссе,… может, присоединишься?

– Хорошо, - Джеймс улыбнулся. Он явно радовался тому, что Гарри не обижался.
– Только вещи свои принесу, хорошо?

* * *

За ужином Поттера не было. Джеймс вскоре тоже ушел, очевидно, затем, чтобы составить Поттеру компанию. А может потому, что каждый раз, когда я отвлекался или отходил, Драко начинал язвительно высказываться, и я ничего с этим поделать не мог. Применять радикальные меры не хотелось.