Полдень, XXI век (сентябрь 2011)
Шрифт:
Эрл Ворспаун сидел на холодной бронеплите второй орудийной башни и тянул холодную кардифскую минералку из длинной узкой бутылки. Пузырьки углекислого газа тихо звенели, отрываясь от стеклянных стенок. Эрл длинным глотком допил остатки воды вместе с выпавшим осадком, достал из ножен короткий узкий нож и, взяв бутылку двумя пальцами за горлышко, легонько ударил по ней обухом. Звон был тонкий и чистый. Почти как от хрусталя. Хрусталя из прошлой жизни. Эрл Ворспаун, сунул пустую бутылку в карман и направился в свой кубрик. Можно было выбросить бутылку за борт, но ни к чему было по мелочи гневить Океан. Ни к чему. Краем глаза
Волчонок сделал вид, что спит и вошедшего соседа не видит. У него не было сейчас настроения общаться с кем бы то ни было. Он вообще не любил разговоров после полуночи.
И была ночь, и было утро – день второй.
И был день второй солнечным и безветренным.
Эрл привычно встал ещё до восхода. Он тихо оделся, снял со стены тяжёлую пехотную шпагу (не имперских государственных мастерских, конечно, а просто очень похожую) и выскользнул за дверь. Он вышел на палубу и направился на полубак – обычное место своих утренних тренировок.
Он почувствовал неладное уже на подходе ко второй башне главного калибра. Что-то неясно тревожное. Лишь через пару секунд он услышал впереди свист чужой шпаги в широких круговых атаках.
«Северная техника, – подумал Эрл, – почти полное отсутствие прямых колющих ударов». Поднявшись по трапу, он увидел принцессу. В тёмно-сером с просинью дублете она, закрыв глаза, крутила «с весьма высокой скоростью» узким прямым клинком, имитируя атаки в разных направлениях.
«Интересные увлечения у наследницы престола, – подумал Эрл. – Если всё будет хорошо, то без работы не останемся».
– Принцесса, это место очень давно зарезервировано мной для тренировок.
– Прогоните меня, – широкая свободная стойка школы Ла Вн. Медленно проявляющаяся на лице хищная улыбка. Школа Ла Ви изучена штурмнавигаторами досконально пять лет назад, когда сам Ла Ви полчаса провёл в безрезультатных атаках на ныне покойного штурмнавигатора Бенье. Кончилось всё тем, что Бенье отнял у Ла Ви шпагу и сломал её об угол ратуши.
– Атакуйте, принцесса.
Атака просто безупречна, но не против штурмнавигатора – скрежет – npi гём на гарду – залом рую i – Д0611ван1 ie.
– Не больно, принцесса?
– Терпимо… – Принцесса растирает запястье. – Чем ты занимаешься Эрл? Чем вообще занимаются штурмнавигаторы?
– Мы управляем кораблями.
– Для этого не нужны такие весьма специфичные навыки.
– Предварительно мы захватываем эти корабли.
– Понятно… Атакуйте, штурмнавигатор.
– Постараюсь поаккуратнее, принцесса.
– Как получится, Эрл.
Волчонок не стал мешать Ворспауну тренировать принцессу. Просто встал, прислонившись к зенитной спарке, и смотрел на поединок. Вмешался только минут через пять:
– Эрл, кончай издеваться над девушкой.
– В каком смысле, Волчонок?
– Ты даришь ей ложную надежду. Разрешите, Ваше Высочество? – Вопросительный взгляд принцессы на Эрла.
– Хорошо. Зайдите за бронещиток, принцесса.
Взмах шпаги – рубящий, в лицо, – принять на локоть и в подсечку, – прыжок, рука тянется за пистолетом – зафиксировать в кобуре, вдавив кисть, – удар в лицо левой, ствол обнажён, – уход от пули влево с извлечением пистолета, уход от рикошета – выпад шпагой с одновременным выстрелом в голову – шпагу отбить рукой, выстрел в упор – шпагу к чёрту, курок
заблокировать пальцем – заблокировать курок.Бой окончен. Дальнейшее продолжение опасно.
– Вы что, так просто стреляете друг в друга боевыми патронами? – принцесса в ужасе. Зрелище просто прелестное.
– Да, иначе неинтересно, ну и других патронов нам здесь не выдают. У нас только одна условность – обязательное применение глушителей – иначе весь корабль перебудим.
– А я смогу так? Теоретически?
– Вы – нет, принцесса. Да и не стоит.
– Пофехтуем ещё, Эрл.
– Хорошо, принцесса, но теперь вы знаете мой уровень.
– Знаю, но ты же не будешь в меня стрелять?
Завораживающий звон шпаг.
– Эрл, ещё немного, и ты влюбишься. – Нельзя понять, серьёзен ли Волчонок. – Осторожнее.
– Не влюблюсь, Волчонок. Я не настолько сумасшедший, чтобы любить принцессу.
– Да… Ещё ни один штурмнавигатор до этого не докатывался…
– Она неплохо фехтует.
– Для человека, Эрл, для человека…
У принцессы слегка болела кисть – Ворспаун всё-таки не всегда вполне контролировал свою силу. Зато эта тренировка действительно научила принцессу многому. Вот только чему именно – она выразить словами не могла. Пришло какое-то новое понимание суетности происходящего. Всплыло откуда-то из литорали подсознания твёрдое знание, вылившееся в строчку неизвестной принцессе песни: «Но всё это такие пустяки по сравнению со смертью и любовью».
И смерть тоже была, по большому счёту, пустяком.
Хотелось танцевать – двигаться в стремительном темпе по невидимому кругу без шпаги.
Вице-адмирал сидел за столом, полностью покрытым стратегической картой. Он любил сидеть так и вспоминать свои былые походы. Рейды, крейсерские операции, каперство. Он хотел чего-то ещё. Сняв трубку аппарата внутренней связи, он очень долго медлил прежде, чем вызвать Тиро – командира сводной абордажной группы флота.
Штормами океан славен и для штормов создан. А для чего люди плавают по океану? Нет, это не большая дорога для кораблей. Это поле, где человек решает, кто он такой. Ибо не даром сказано:
«Познавание Родины сходно с познанием моря.
Познавание моря сравнимо с познаньем себя».
Надо любить Родину; несмотря на то, что она порой предаёт нас. И не только для моряков сие верно.
Славно, други, идти по волнам и не ведать грусти: радоваться безумному ритму абордажных боёв, смеяться над волнами, прокатывающимися по палубе от бака до юта, кормить чаек, бросая вверх куски чёрствого хлеба, но не знать при этом грусти.
– Здравствуй, грусть, – прошептал Ворспаун, – здравствуй, грусть… – И не разуваясь, повалился на койку.
Волчонок ухмыльнулся, но вслух ничего не сказал. Всё было видно и так – сеанс фехтования с девушкой не может не привести к возникновению как минимум симпатии. Особенно у штурмнавига-тора, чья философия боя подразумевает полное слияние с противником. Но на этот раз простой симпатией дело явно не ограничилось.