Поле биты - Вечность

Первым вскочил Мишка. Яростно матерясь, Бэдмен бросился врукопашную. Резким ударом выбив коленный сустав опорной ноги ближайшего противника, он добавил ребром ладони по открывшейся шее, попав между воротом панциря и назатыльником шлема. Враги оказались не робкого десятка — сунули жезлы за пояс и достали мечи. Типичные римские пехотные гладиусы!

— Мочи козлов! — заорал Мишка, размахивая трофейным клинком.

Добив остаток магазина АПС (попав в двух воинов) и швырнув бесполезный пистолет в чью-то перекошенную морду, хватаю с пола валяющийся меч и встаю рядом с другом. Ну, мать вашу, понеслась! Теперь бой пойдет на равных.

Следующие несколько минут заполнились жестяным, немелодичным лязгом мечей, воинственными криками на латинском языке, громким, разудалым хеканьем моих друзей и воплями умирающих. Практика показала, что подвернувшиеся нам под руку бойцы совершенно не знают приемов современного фехтовального искусства, предпочитая атаковать грубо и прямолинейно. Привыкли, видимо, на свои силовые поля полагаться! Черные панцири отлично останавливали пули, но мечами противостоять не могли. Наша троица, прикрываемая из «Соболя» Машей, прошла по залу как газонокосилка.

Более-менее достойное сопротивление оказал только воин с золотой бляхой на груди, стоящий у самого «трона великана». Командир, наверное. Но и он через полминуты рухнул с пробитым панцирем. Мы оказались вплотную к группе руководителей. Они, в отличие от нескольких десятков своих сотрудников, с криками страха разбегающихся по ангару, стояли неподвижно. Может быть, окаменели от шока?

Нехорошо ухмыляясь и поигрывая окровавленным мечом, Горыныч придвинулся к самому молодому. Тот, словно очнувшись, пискнул что-то неразборчивое и отпрыгнул за свой пульт. Гарик бросился следом, но наперерез ему устремился дядька в белом плаще с малиновой подкладкой. Сцепившись с этим мужиком, Игорь покатился по полу. А молодой между тем, вскарабкавшись на «трон», стал громко щелкать тумблерами. Предчувствуя недоброе, я рванулся к оператору, перепрыгнув через борющихся. Но чертов «прокуратор» своим отчаянным нападением на Горыныча, сумел-таки отыграть несколько секунд. Молодой закончил набор команд, и дернул за длинный рычаг. На меня, словно водопад обрушилась темнота.

Сознание возвращалось постепенно, скачками. Сначала вернулось осязание, и я почувствовал, что лежу голым на чем-то очень холодном и гладком. То ли полированный камень, то ли металл. Потом вернулся слух, и я услышал какое-то покряхтыванье и невнятный шепот. Зрение вернулось последним — просто развеялась мгла перед глазами. Я с трудом приподнял голову и увидел, что подо мной гигантская мраморная скамья, а тело опутывают толстые, как канаты веревки. По левую руку обнаружился целый ряд таких же скамеек, на которых лежали мои друзья. Тоже голые и тоже опутанные веревками. Весь этот интерьер размешался в просторном помещении с высоким потолком, под которым висело несколько светящихся шаров.

— О! Никак Серега очухался! — раздался с другого конца зала радостный голос Гарика. — Машка, слышь! Жив твой драгоценный бойфренд!

— Сережка! Ты как себя чувствуешь? — прозвучал трогательно-заботливый голос подруги. Я попытался сесть, но веревки надежно удерживали на холодном мраморе.

— В принципе, неплохо! — ответил я. — Для пострадавшего! А что это было? Мы вроде бы почти всех замочили, а остальных разогнали и тут такое!

— Да, эта сволочь, что на пульт залез, что-то включил! — ответил Горыныч. — Поле — не поле, но меня как обухом по башке! Машка дальше всех стояла — она и очнулась первой. Потом я всплыл, а где-то через пять минут и ты зашевелился. А Бэдмен до сих пор в отключке!

— Здесь я, — прорезался Мишкин голос. — Чего вы так орете? Такой сон был классный, а вы разбудили!

— Не спи, замерзнешь! — хихикнул я. — Сдается мне, ребята, что попали мы в гости к прямым потомкам славных римлян!

— Это те, про которых тебя твой двойник предупреждал? — уточнил Мишка. — Вот, блин, угораздило!

— А как мы лихо их покрошили! — весело крикнул Горыныч.

— Ну, орел! Покрошили! А толку-то! — рассмеялся я. — Что за тенденция такая — как только собираемся отдохнуть, случается новая беда?!

Москва, 2004–2011 гг.