Поле боя — Украина. Сломанный трезубец

— Живой, чертяка! Живой!!!

— Да что вы делаете?! Да, елки!.. Отпустите.

Наконец, смеющиеся летчики поставили своего командира на землю. К нему подбежала Оксана и бросилась на шею, плача от счастья.

— Олеженька, ты вернулся! Родной мой.

— Оксанка, ну куда бы я от тебя делся?! Не плачь, любимая, перестань… Солнышко, неудобно же перед командирами…

— Ничего-ничего, дело молодое, — улыбаясь, разрешил генерал.

— Товарищ генерал, все сели?

— Все, кто вернулся. — Генерал рассказал ему о разбившемся бомбардировщике.

— Ясно, — вздохнул летчик. — Принимайте трофей, — он указал на легкий самолетик. — Кстати, — он хлопнул по плечу подошедшего Александра Черных, — твое пиво — в «Вильге». Ящик «Хольстена» подойдет?

— Что, махнул не глядя? — усмехнулся генерал, вспомнив незабвенный фильм Леонида Быкова.

— Да нет, трофей внутри. Я вам сбитого американца привез.

— Ну, дела! Олег, как это у тебя получилось?

— Напоите чаем — расскажу.

* * *

…Олег пришел в себя от резкого порыва ветра. Автоматической системе все же удалось стабилизировать катапультное кресло и принудительно раскрыть парашют. До земли уже оставалось меньше сотни метров, оранжево-красный купол раскачивался под порывами ветра, который нес парашютиста поневоле на деревья. Олег успел сгруппироваться. Ноги вместе, руки на лямки, тыльной стороной внутрь, чтобы не поранить предплечья о ветви. Перед глазами мелькнула зелень, раздался хруст и треск. Летчик пробил крону молодого деревца и завис, раскачиваясь на стропах в полутора метрах над землей.

Олег щелкнул замками отцепки подвесной системы и упал на мягкую траву. Ощупав себя и убедившись, что кости целы, Щербина поднялся на ноги. Немного кружилась голова, подташнивало, во рту чувствовался солоноватый привкус крови.

Летчик огляделся. Рядом лежало катапультное кресло, отделившееся в момент раскрытия парашюта. Он подошел, оторвал верхнюю часть сиденья. Внутри находился контейнер с носимым аварийным запасом: едой, медикаментами, сигнальными патронами и специальными дымовыми шашками. Здесь же были уложены аварийная рация «Комар» и самая увесистая и необходимая на войне часть аварийного снаряжения — укороченный автомат Калашникова АКС-74У и три запасных магазина к нему. Еще два Олег носил в самодельном разгрузочном жилете поверх камуфлированного летного комбинезона. В жилете также была кобура со «стечкиным» и запасными обоймами, боевой нож, выменянный еще давно у одного десантника, аптечка, пара перевязочных пакетов, галеты, шоколад, фонарик и прочая нужная мелочь.

«Выпотрошив» НАЗ, Олег сориентировался по компасу и зашагал на юго-восток. Примерно после сорока минут ходьбы его внимание привлек шорох и хруст веток, словно кто-то ломился сквозь кустарник.

Олег мгновенно распластался на траве, выставив короткий толстый ствол автомата. Из кустов на тропинку вышел человек, тоже одетый в летный комбинезон, только на рукаве у него была эмблема в виде стилизованного белоголового орла. Не заметив опасности, незнакомец прошагал по тропинке.

— Stay here! Hands up, mother fucker! — Олег держал американского летчика на мушке.

Тот послушно поднял руки.

— Don’t shoot! I am an American pilot. Save my, and will be paid. A lot of money! [39]

— Знаю-знаю, что ты пилот. Руки за голову. — Присев возле военного и держа автомат в одной руке, Олег быстро обыскал его, вытащил из кобуры «беретту». Пока «шмонал» американца, рука с автоматом порядком затекла. «Да, это не кино, где герой палит очередями, держа «калашников» на весу», — подумал Олег. Забрав у американца документы и стянув руки за спиной куском стропы, Щербина двинул его прикладом между лопаток.

39

Не стреляйте! Я американский летчик. Спасите меня, и вам заплатят. Много денег! (англ.)

— Пошел!

Вот так они и продолжили свой путь. У Щербины к тому времени созрел план собственного спасения. Олег понимал, что организовать эвакуацию в таких условиях, когда у самих вертолетов — в обрез, да еще при полном господстве в воздухе американцев, просто невозможно. Но перед самым катапультированием он приметил площадку, похожую на полевой аэродром. Во время полета пилот всегда осматривается в поисках места для аварийного приземления. Этого требуют правила летной эксплуатации, которые со временем въедаются в подкорку мозга и становятся привычкой. Туда они сейчас и направлялись.

Один раз над ними пролетел «Черный ястреб». Олег сразу же юркнул под дерево, а пленный американец попытался было привлечь к себе внимание. Правда, со скрученными за спиной руками получилось плохо, да еще и разозленный Олег саданул его прикладом по ребрам. Вообще с пленным он не церемонился: их никто сюда не звал, а поставленные вне закона собственным правительством повстанцы конвенций об обращении с военнопленными, естественно, не подписывали.

Развернувшись над лесом, вертолет ушел куда-то к Днепропетровску. Олег втайне позавидовал американскому летчику — вон какая за ним силища. Сбили, и вертолеты за ним высылают, да и на авиабазе у них курорт… Был.

Полевая площадка, которую заприметил с воздуха капитан Щербина, оказалась заброшенным аэродромом авиационно-спортивного общества Украины — АСК ОСОУ. Двухэтажное заброшенное здание штаба, казармы с потрескавшимися стенами, разбитый, поросший травой асфальт дорожек, запущенный спортгородок… Олег грустно вздохнул — как всегда, у государства не было денег на настоящий, а не лубочный патриотизм. И что теперь с этим государством?..

Оставшиеся самолеты на заросшей бурьяном, когда-то заасфальтированной стоянке были в ужасном состоянии. Два стоящих рядом Ан-2 хлопали на ветру изорванным перкалем крыльев, силовой набор плоскостей сиял белым дюралем, словно кости скелета. Три учебно-тренировочных Як-52 стояли без винтов, элеронов и рулей, пневматики шасси были спущены. Рядом с одним из «Яков» валялся сорванный капот двигателя.

В относительном порядке была только старенькая «Вильга», которая, судя по виду, таскала планеры еще при Союзе. Но Олег, сняв капот и покопавшись в моторе, удовлетворенно хмыкнул. Пошарив по аэродромным постройкам, он нашел почти полную канистру бензина и банку масла. Заправив самолет и прокрутив винт, Щербина усадил на правое сиденье пленного американца. Тот за все время не проронил ни слова, наблюдая за действиями русского летчика. Потом высказался в том духе, что лучше бы русский его пристрелил, чем заставлял лететь на такой допотопной развалюхе.

На что Олег бодро ответил:

— Не ссы, янкес, — прорвемся!

И крутанул винт, а потом быстро юркнул в кабину.

— Ат-т винта!

Мотор отчаянно зачихал, но завелся. Олег вырулил через прореху в поваленном заборе на летное поле, опробовал двигатель. Щербина добавил газ, и легкокрылый самолетик пошел на взлет. Летели они как можно ниже, держа курс по визуальным ориентирам.

— Вот так и добрались, — закончил свой рассказ летчик.

Глава 25. «Веселые — не хмурые вернемся по домам, Невесты белокурые наградой будут нам»

Походная колонна второй роты 605-го отдельного танкового батальона, расплескивая лужи и грязь, шла к месту новой дислокации. Недавно прошел дождь, труднопроходимые русские дороги и вовсе стали ужасными. Роту гауптмана Эриха фон Штайна перебрасывали к Днепропетровску.

После отчаянно-смелого и крайне результативного налета русских на один из крупных аэродромов авиации НАТО потребовалось срочное усиление ударной группировки, готовящейся к штурму этого города. Все понимали, что ставки в этой операции слишком высоки. Командование оккупационными силами решило во что бы то ни стало овладеть Днепропетровском и стягивало для этого крупные силы.