Поле боя – Земля

Всего в каюте работало шесть дисплеев, на пяти из которых – крупным планом лица участников объединенных военных сил, а на шестом – панорама рейда. Последние дни маленький серый человек чувствовал себя лучше, мысль вновь посетить старушку оказалась правильной. Та ни минуты не сомневалась, что расстройство его желудка никак не связано с ее травяным чаем. Может быть, его чем-то угостили язычники? Ну да ладно, чего теперь судить, лучше выпить пахтанье. Он выпил холодную и приятную на вкус жидкость. И вскоре почувствовал значительное облегчение. Однако старушка на этом не успокоилась. Когда-то давно племянник дал ей рассаду, выращиваемую издревле, и теперь всякий раз по весне на ближайшем холмике пышно зеленеет целебная травка. А зовется она перечной мятой. Сейчас старушка сходит и нарвет ему. Действительно, стоило ему пожевать ароматные листики, от недавнего расстройства и следа не осталось. Поразительно! Отзывчивая женщина дала ему пучок с собой. Маленький серый человек хотел заплатить, но она замахала руками, отказываясь наотрез: мол, не по-соседски как-то… Он продолжал настаивать, и тогда старушка сказала, что неподалеку от ее хижины есть шведское поселение, но она не может даже поговорить с людьми, так как не знает их языка. Может быть, добрый гость подарит ей штуковину, которую носит на шее и в которую говорит, и получается понятно? Ведь эта машина, наверное, может говорить и по-шведски? Маленький серый человек обрадовался. У него самого было несколько таких переговорных устройств. Оставалось только поменять микропластинку, чем он и занялся, усевшись на скамеечке возле дверей, вызывая интерес собаки и коровы. Да, утро для него в тот раз выдалось очень приятное.

Разведывательный челнок болбодов плюхнулся неподалеку от заросшего шоссе. У участников вылазки за спинами висели ранцы-убийцы.

– Надеюсь, это чисто ознакомительный рейд? – надменно произнес хаувин, увидев смертоносные ранцы. – Кажется, мы договорились, что цель рейда – узнать, чем на плотине занимаются люди? – С орбиты они наблюдали за продвижением людей. Потом там, внизу, что-то взорвалось. Пришельцы буквально умирали от любопытства. Оказалось, взрыв не сопровождался тепловым выбросом. Не было и следов пожара. – Если мы применим ранцы на плотине, наши действия примут политическую окраску!

– Я отвечаю за своих подчиненных! – проворчал с экрана командующий болбодов.

Беда с этим объединением, думал маленький серый человек. Каждый норовит контролировать всех остальных. Приходится терпеть и помалкивать. На борту челнока было трое болбодов. Первый шел намного впереди остальных. Лица наблюдавших с орбиты были напряжены. Это ведь первая вылазка на поверхность! Маленький серый человек попытался отговорить, но вопрос был чисто военный, и он не стал напирать. В конце концов, любой имеет право поинтересоваться оборонительной системой противника. Идущий впереди болбод находился уже в пятидесяти футах от дверей энергетического зала. Рев водосливов заглушал все. Плотина оказалась невероятно огромной. И вдруг – взрыв. В воздух метнулся вращающийся огненный шар. По экранам пошла рябь. Первый болбод исчез, превратившись в облако! Ясно, на что бы он там ни наступил, это что-то сдетонировало с ранцем-убийцей. Следовавших за первым тяжело ранило.

– Ага! – воскликнул хокнеровский лейтенант.

Можно было понять, что он ожидал нечто похожее. Однако «ага» не относилось к взрыву. Небольшой штурмовой самолет, еще минуту назад невидимый на экране, приземлился рядом с площадкой взрыва. Из машины повыскакивали люди. Шведы, решил маленький серый человек, увидев белокурые волосы. За старшего у них был, однако, молодой чернобородый офицер в юбке, с палашом и лучевым пистолетом. Разбойники спустили с борта подъемник. В руках у шведов позвякивали цепи, которыми они опутали лежавших болбодов. Отрывистые команды бородача едва доносились сквозь грохот водопада. Шотландский офицер пытался отыскать хоть что-нибудь от первого болбода, но видел перед собой только окровавленные лохмотья. Но вот, кажется, что-то нашел… Положил в мешок. Махнул рукой в сторону подъемника. Разбойники погрузили связанных пленников и подняли на борт штурмовика. Та же участь ждала и разведчика. Самолет взмыл в воздух и взял курс на север. Пехотинцы же вошли в энергетический зал.

По выражению лиц на экранах трудно было понять общий настрой. Похоже, все шокированы. Времени на обдумывание второй вылазки не осталось. Инфраизлучатель переключился на снежный, сверкающий хребет Элгона. Всем участникам не терпелось взглянуть на устройство, очень напоминавшее радиотелескоп, недавно установленное на вершине. У всех сложилось впечатление, что телескоп отслеживает их вращение по орбите. Хокнеровский военный корабль для взятия проб получил задание обезвредить устройство. И сейчас на экране суденышко заходило на посадку. На борту оружия не было, но личное члены экспедиции держали при себе, их безносые лица мелькали за стеклянным лобовым стеклом ионных саней. Похоже, внизу отчаянный ветер: сани болтает, трудно найти подходящее место для посадки. Внизу бездонная пропасть, теряющаяся в облаках. Порывами ветра то и дело срывает снежные залпы. У края обрыва – чаша преступного телескопа. Ионные сани так долго заходили на посадку, предпринимая попытку за попыткой, что наблюдатели на орбите устали ждать.

Толнепский лейтенант стал прикидывать стоимость рабов. Он знал несколько планет с воздушной атмосферой, где за одного раба платили тысячу кредиток. Только бы достать товар живьем! По его расчетам выходило, что на этой планете ни много ни мало – около пятнадцати тысяч, а то и все тридцать. В пересчете на кредитки – пятнадцать миллионов! Девятнадцать процентов от этой суммы – величина его персональных премиальных – составят два миллиона восемьсот пятьдесят две тысячи кредиток. Сумма его долга, из-за чего, собственно, он и согласился на эту экспедицию, – пятьдесят две тысячи девятьсот шестьдесят. Значит, у него остается… два миллиона семьсот девяносто семь тысяч сорок кредиток. Можно смываться!

Хаувин мечтал о запасе серебряных и медных монет, остававшихся в руинах древних городов. Психлосы не ценят эти металлы, а он-то прекрасно знает рынки сбыта!

Болбод неотступно думал о всей психлосской технике, которая может достаться ему, пока разбойники не захватили его разведывательно-ударное судно. После этого болбод мог думать только о расправе над грабителями.

Джамбит ломал голову над тем, как бы оставить своих партнеров без рабов, без ценных металлов и без техники.

Наконец ионные сани приземлились на ледник, и внимание всех обратилось к экранам. Из саней вышли пятеро хокнеров в раздувшихся причудливых костюмах, с лучевыми винтовками. Неожиданно раздалось предупреждение контролировавшего высадку хокнерсвского офицера:

– Внимание: тревога! Боевой самолет!

Самолет действительно висел на высоте двухсот тысяч футов, ничего не предпринимая вот уже больше часа. Хокнеры задрали головы, вглядываясь в небо и переговариваясь с офицером.

– Нет, нет! – лающе выкрикнул он. – Под углом от вас! Поднимается вдоль склона!

Только теперь все обратили внимание: с орбиты самолет казался черточкой на огромном ледяном склоне. Пятеро хокнеров внизу могли заметить лишь машины, остальное скрывал выступ в скале. Боевая машина на бреющем полете замерла в сотне ярдов за телескопом. Высадился ли кто-нибудь из нее, не было видно. По всей вероятности, в таком положении ее удерживали телепортационные двигатели. Обрыв был крутой. Хокнеры рванулись вперед. Из огромной чаши полоснул лазерный луч. Одного из хокнеров на краю обрыва подкинуло в воздух и сбросило вниз в облака. Ионные сани содрогнулись, начали сползать вниз, минута – и они скрылись в бездне. Четверо оставшихся сквозь снег и ветер, постреливая, упорно пробирались к телескопу. Небольшая площадка перед устройством взорвалась зеленоватыми брызгами. Раздался грохот. Еще один хокнер упал. За ним – следующий. Третий! Четвертому почти удалось добраться, но и он зарылся в снег.

Перестрелка стихла. Внизу лишь вой и свист ветра. Показалось несколько пехотинцев, они выскочили из-за телескопа. Их красно-белые костюмы походили на кровавые пятна на снегу. Перевернули лежащих хокнеров, забрали их оружие. Один подошел к краю пропасти и заглянул вниз, куда сорвались первый и сани. Хокнеров оттащили к краю ледника и на страховых веревках спустили вниз по склону, где стоял самолет. Один из пехотинцев вернулся к установке и проверил исправность. Потом скользнул вниз и, ухватившись за распахнутую дверцу самолета, вскарабкался на борт. Машина тотчас нырнула в облака. Инфраизлучатель не смог пробиться сквозь тугую пелену и переключился на рудную базу.

– Так, так… – многозначительно протянул толнепский лейтенант. – Все так, как я и предполагал. – Он пропустил мимо ушей упрек за посылку второго отряда и невозмутимо продолжал свое. – Это ловушка! Мне совершенно ясно, что вчера у плотины они подстроили взрыв, чтобы заинтриговать и заманить. Потом затаились в засаде и захватили двоих болбодов вместе с разведчиком. А сегодня – радиотелескоп. Это тоже западня. Кто же в наше время использует радиотелескоп? Всем известно, что инфралучевой радар куда эффективнее. Причем, обратите внимание, ни один из хокнеров, кроме того, сорвавшегося, не был убит. Я специально следил: все стреляли в режиме оглушения! И теперь у них четыре пленных хокнера!

– Стоит ли говорить об этом в открытом эфире? – насторожился командир джамбитов, поглаживая себя по отполированной чешуе. – Они наверняка прослушивают наши беседы.

– Чепуха! – оборвал его толнеп. – Наши детекторы не засекли источника инфраизлучения, а пользуемся мы местной линией связи. Я уже говорил: никто не применяет радиотелескоп со времени… со времени… Хамбоновской Звездной Войны! Жуткие помехи. Громоздкие. Говорю же вам – это ловушка, приманка. А вы заметили, как быстро их офицер отрегулировал устройство? Надеются, небось, что мы клюнем еще раз.