Полет дракона
Шрифт:
По пути к горшечнику, Ли-цин решила продать двоих из трех лошадей, и продолжить путь немедля.
Горшечник такому предложению обрадовался, тем более что за двоих хороших лошадей он заплатил, как за одну.
Ли-цин тоже была довольна. У нее была цель, осталась одна лошадь, и появились деньги.
Но, ее сердце болело за Юаня. Помочь ему она не могла ничем. Единственное, что успокаивало девушку, это то, что она хорошо знала своего командира.
«Такие люди не пропадают!» - Говорила она себе. – «Он обязательно найдется, выберется! И он тоже знает, что идти надо в Гекатомпил».
Настроив себя таким образом, Ли-цин ранним утром попрощалась с горшечником,
Одинокая фигурка девушки на лошади растаяла за горизонтом. Ли-цин уходила все дальше и дальше, на Запад. Тысячи ли пути отделяли ее от родины. Она смотрела на легкие, плывущие на Восток облака, и думала: «Может быть, вы долетите до Хань? Тогда передайте ей мою любовь! Передайте мой стране, что я обязательно вернусь. Мы вернемся! Я, Ли и Юань!».
ПРОБИВАЮЩИЕ ЩИТЫ
Покинув Хорезм, посольский отряд двигался в Парфию. Ханьцев провожали, как самых дорогих гостей. Просили обязательно вернуться. Правитель Хорезма долго смотрел вслед уходящим всадникам со стен Аяз-Кала.
На пальце Ли светилось кольцо Зороастра.
Отряд уходил к новым странам, подобно звездолету, погружающемуся в неведомые глубины Галактики.
Послов окружала чужая земля, другие люди и обычаи. Этой землей правили неизвестные им боги и духи. Их нельзя было рассердить.
У одного из местных святилищ ханьцы остановились. Глядя на пылающий огонь, они попросили милости и разрешения на дальнейший путь.
Языки пламени трепетали на ветру, и таяли в горячем потоке воздуха.
Каждый думал о своем. Но, всем хотелось одного: дойти, выполнить наказ Сына Неба, и вернуться живым.
Приняв на себя исполнение обязанностей Главного Посла, Ли постиг страшную тяжесть ответственности. Он был в ответе за все. За переговоры с Правителями Запада, за выбор правильного пути, за жизнь каждого члена его отряда.
– Он изменился. – Сказал Фэю один из офицеров. – Не так отзывается на шутки, и выглядит, как сова в безлунную ночь.
– Не «шапка совершеннолетия» делает человека взрослым, а дело, которое ему поручено. – Ответил Фэй.
Все мысли Ли были заняты посольским отрядом и его миссией. Воспоминания о Ли-цин ушли в самые глубины души, давая знать о себе глухой болью лишь в минуты короткого отдыха. В свои двадцать с небольшим лет он уже видел много человеческих страданий, и не мог не смотреть на вещи трезво. На его глазах люди погибали и продавались в рабство. Исчезнуть человеку в этом мире было легко. Найти его – невыразимо трудно. Ли жил надеждой. Он часто вспоминал свой последний разговор с Ведичем:
«…придет час, когда распадутся оковы испытаний, и дорогие лица просияют нам из бездны забвения.
– Но если все потеряно, Учитель?
– Говорю тебе: ничто не теряется в этом мире бесследно! Будь сильным, иди с верой в сердце, и твой час придет!»
Ли-цин приходила лишь во сне. Смотрела на него карими, такими родными глазами, и молчала. Он протягивал к ней руки, но прикоснуться не мог. Она удалялась, исчезала, таяла, как туман в нефритовых скалах.
Караван двигался без происшествий. Разбойники больше не нападали. Их или не было в этих местах, или слухи о посольском отряде обросли такими пугающими подробностями,
что отбивали всякую охоту напасть на него.Дорога была наезженной. Навстречу им, в Хорезм и в восточную Азию шли тяжело груженые караваны.
– Гляди, какая бурная торговля. – Сказал Фэй. – Мы должны занять в ней свое место.
– Сначала об этом следует договориться. – Заметил Ли.
– Договоримся! – Отмахнулся Фэй. – Заработать все хотят. Ты лучше скажи, что еще про этих парфян рассказывал хорезмиец.
– Говорил, что они храбры и воинственны. Независимы, любят свободу. Правит страной царь, Митридат II. Высший совет у них состоит из двух частей: в одну часть входят родственники царя, в другую — мудрецы и маги. Царей выбирают из обеих частей.
Охота это, кажется, то, что они любят более всего на свете. С оружием не расстаются даже, когда спят или пируют. Наклонности у них неважные: могут напасть и ограбить. Покупают и перепродают все, что попадается на глаза. Тем более что через них проходит много караванных дорог. Сами торгуют железом, кожей, тканями, благовониями и драгоценными камнями.
– Ну, это похоже на всех остальных! А что еще?
– Говорят и пишут на нескольких языках, например на греческом и арамейском.
Последние два слова Ли выговорил с большим трудом.
– Да, язык вывихнешь! – Подтвердил Фэй.
– Еще они очень любят театр или «театрон {116} » - точно не помню.
– А это что такое?
– Я и сам не очень понял. В общем, несколько человек собираются вместе и изображают из себя тех, кем на самом деле не являются. Например, Императора, или воинов. А другие приходят и смотрят, как они это делают.
– Наверное, это похоже на наше «баи си {117} ». – Предположил Фэй.
116
театрон - зрелище (греч.)
117
баи си – «сто игрищ» - цирковые аттракционы в Древнем Китае.
Примечание: театр, в европейском понимании этого слова, развился в Китае в начале II тысячелетия н.э.
– Возможно. Еще говорят, что Парфия - вторая великая держава после Римской империи. Они веротерпимы, и к иноземцам доброжелательны.
– Ладно, познакомимся – узнаем больше. А это еще что такое?
– Где?
– Вон там. Справа от холма.
Повернув голову, Ли увидел довольно большой, человек в триста, отряд хорошо вооруженных всадников и пехотинцев. До них было, не более одного ли.
– По-моему, они собираются на нас напасть.
По рядам неизвестных воинов, действительно, прошло движение, и они начали перестраиваться, образуя полукруг.
– Хотят взять кольцо. – Сказал Фэй.
– Да. – Ответил Ли, и крикнул:
– Арбалетчики!
В охрану посольского отряда входила отборная рота арбалетчиков, лучших стрелков армии Ли Гуан-ли.
Согласно приказу командующего, все они были вооружены новым, облегченным типом арбалета со спусковым крючком.
Выполняя команду Ли, стрелки зарядили оружие, вышли вперед и опустились на одно колено, выставив перед собой арбалеты.
– Пехотинцы! – Скомандовал Ли.
Вперед вышли алебардщики и копейщики, образовав вторую линию обороны.