Полет лебедя

— Ты не любишь его, — упрямо повторил Ханс.

— Может, и так. Но я с самого детства привыкла к мысли, что стану его женой, так что какая разница, люблю я его или нет.

Подобная ересь звучала ужасно. Ханс Кристиан вскочил со скамейки. Его голова ударилась о ветки, и капли водопадом посыпались за воротник. Но он не обратил на это никакого внимания.

— Элси, разве у тебя нет сердца? Как ты можешь выйти замуж за простого прозаического сына аптекаря, когда тебе предлагает чистую и сильную любовь поэт?

Мокрые от дождя ресницы девушки образовывали тонкий ободок вокруг ее чудесных глаз. Она была так красива, что Ханс бросился на колени на мокрую траву и обхватил девушку руками.

— Элси! Любимая моя! Сделай между нами правильный выбор!

— Я ничего не могу с этим поделать, — недовольно произнесла Элси, отталкивая Ханса и пытаясь встать со скамейки. — Мой отец всегда сам принимает самые важные решения. Он говорит, что уж если я не могу выбрать цвет своего платья, то и не смогу правильно выбрать мужа. Поэтому он все сам организовал. — Она рассмеялась сухо, но не злобно. — Если бы ты только видел себя сейчас, Ханс Кристиан! Пожалуйста, поднимись и отведи меня домой.

Ханс встал и отряхнул коленки. Конечно же он выглядел глупо. Вся затея была глупой с самого начала. И даже его мечты о ней были глупыми. Элсбет не любила его и никогда не полюбит. Он взял ее за руку и повел домой. Всю обратную дорогу она что-то лепетала, а Ханс не проронил ни слова.

Тетя Гаррет встретила их у дверей. Ей не было необходимости спрашивать о результате разговора. Один взгляд на лицо поэта все ей рассказал. Впуская Элси в дом, она украдкой смахнула слезу. По крайней мере, она сделала все, что смогла.

Отверженный, почти уничтоженный молодой человек одинокий побрел прочь сквозь туман.

XXIII

— Я почти глаз не сомкнула! Бог знает что у меня за постель! Я лежала на чем-то таком твердом, что у меня все тело теперь в синяках! Просто ужасно! — воскликнула принцесса.

«Принцесса на горошине»

Генриетта сидела у камина со своим шитьем. Мадам Вульф была наверху. У нее болела голова. Адмирал ушел на совещание в замок Фредериксборг, а мальчики где-то гуляли. В доме было тихо, как в склепе. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был треск поленьев в камине и стук веток по стеклам.

Внезапно юная леди отбросила шитье и вскочила с кресла.

— О-о! Как я ненавижу эти скучные дни! — громко воскликнула она. — Туман, ветер, дождь! Так отвратительно!

С этими словами она подошла к окну и оскорбительно высунула язык, показывая свое отношение к погоде.

Генриетта вполне осознавала, что не только плохая погода вызвала всплеск ее раздражения. Причиной была пустота внутри нее. Она чувствовала бы себя одинаково плохо, если бы солнце сияло и пели птицы. Однако для хорошо воспитанной девушки ничего не оставалось, как сидеть дома и ждать господина. Гетти решила, что это несправедливо. Со вздохом она прижалась щекой к холодному стеклу. Во всем у мужчин есть преимущества. Если захотят, они могут прийти к тебе в любое время, и не прийти, если не захотят. И никто не будет сомневаться в правомерности их действий, так как они вольны поступать так, как им заблагорассудится.

Наружная дверь открылась и захлопнулась. Гетти повернулась и прислушалась. Это была не Софи, иначе бы не зазвенел дверной колокольчик. Должно быть, отец вернулся из дворца. Она уселась на ручку кресла. Гетти надеялась, что он не зайдет. У нее не было никакого настроения с ним разговаривать. Но это не были шаги отца! Он всегда сразу же шел к себе в кабинет.

Гетти скользнула в кресло и попыталась спрятаться в нем настолько, насколько это возможно. Ее сердце стучало, словно у перепуганной птички. Шаги остановились у двери. Может, он не заметит ее и уйдет. Она так надеялась на это, потому что была уверена, что сейчас разрыдается.

Теперь он прошел через комнату и попал в поле ее зрения. Девушка видела его большие мокрые ботинки. Странно, как это он всегда забывал вытирать их, входя в дом. Дюйм за дюймом ее взгляд поднимался вверх, скользя по долговязой фигуре. Его плащ промок насквозь, а с зонтика стекала вода. Должно быть, он несколько часов пробродил под дождем. Его большие руки были красными и холодными, но они нежно поглаживали маленький грязный меховой комочек.

— Ханс, где ты его взял? Это мне?

Одной рукой гладя котенка, она подняла глаза и встретилась с взглядом Ханса Кристиана. В нем заключалась вся боль и отчаяние нескольких последних часов. Гетти не стала ждать ответа. Она прижала мокрого котенка к своей груди и опустилась на пол поближе к огню.

— Бедняжка, — произнесла она, поворачиваясь спиной к Хансу Кристиану. — Он такой худенький, что я могу прощупать каждую его косточку! Снимай плащ и подержи его, а я схожу и принесу молока.

Ханс Кристиан плюхнулся перед ней на пол, все еще держа мокрый зонтик в руках. С его волос и лица стекали капли. Когда туман превратился в ливень, он совершенно забыл о своем зонте. Никогда у камина семьи Вульф не находилось более скорбного существа.

— Гетти, я должен был прийти. Ты же не сердишься на меня?

Девушка была очень занята, вытирая спинку котенка своим носовым платком.

— Нет, не сейчас, — произнесла она.

Через некоторое время она отдала котенка в руки Ханса.

— Я рада, что ты пришел, — прошептала она, одарив его своей очаровательной улыбкой, и вылетела из комнаты, прежде чем мужчина успел прийти в себя.

Пальцы Ханса Кристиана так крепко сжали котенка, что тот запищал и выпустил когти. Мужчина быстро посадил его на камин, и тот сразу же начал тереться о только что оцарапанную руку. В его поведении было что-то человеческое. Иногда друзья ранят тебя, заставляют истекать кровью, а затем, мурлыкая, возвращаются, ожидая, что ты их приласкаешь.

Генриетта вернулась с подносом, на котором была чашка кофе, тарелка с сандвичами и блюдечко с молоком. Ханс по-прежнему сидел на полу, а зеленоглазый котенок играючи кусал его палец.

— Ханс Кристиан, немедленно сними мокрый плащ, — строго приказала она. — Иначе ты умрешь от простуды. Я повешу его здесь у огня, и к тому времени, когда ты пойдешь, он уже высохнет.

Она склонилась над ним и начала расстегивать пуговицы. Ханс был послушен, как ребенок в руках матери. Гетти сняла с него плащ и поставила зонтик сушиться. А когда девушка подвинула низкий стул поближе к огню, Ханс покорно сел на него. Затем она протянула ему кофе, а котенку молоко. Но Ханс Кристиан не взглянул на еду, в то время как его маленький приятель жадно набросился на молоко. Ханс сидел и смотрел на струящийся из чашки дымок. Через некоторое время он поставил кофе и сандвичи на камин и поднял глаза на Гетти.

— Я видел ее сегодня днем, — сказал он.

Не было необходимости объяснять, кого ее.

— Я повел ее на прогулку в парк. Она предпочла сына аптекаря, который старше ее на двадцать лет и уже хорошо обосновался в жизни.

— О! — Гетти быстро отвела взгляд, чтобы скрыть свое облегчение.

— Ей нужно богатство, а этого я не могу предложить. Ей нет дела до тех великих вещей, которые мне предназначено совершить. Я не понимаю! Я не могу этого понять!

— У нее нет чувства ценностей, — сказала Гетти. — Она ограниченная и пустая.