Полет в глубину

Прикусив губу, Вика чуть помолчала, но потом все же решилась:

— Ладно, ты — не подруга, завидовать не будешь. У меня пока осталось двое — Джарвед с Аляски и Берт.

— Тоже из Штатов?

— Ну да.

— И как они?

— Берт — красавчик, но он как-то уж очень спешит. Вопросов не задает, о себе почти не рассказывает. Мне те, что потом отвалились, и то больше подробностей выдавали — про себя, про свой город, ну хоть что-то. А Берт какой-то мутный. Типа, я много болтать не люблю, приезжай к нам, тут поговорим.

— Да, странно. Похоже, ему все равно, какая ты. Может, он это самое…

— Чего?

— Девушек набирает в бордель?

— Да ты что! Хотя… не знаю. Мне такое в голову не приходило. Он в последнем письме что-то написал про деньги, но я не совсем поняла. Посмотришь?

Она вернулась с распечаткой.

— Вот. Я вижу, что четыреста долларов, а дальше? Это он хочет мне на билет прислать?

— Хм… Нет, тут все наоборот. Не на билет, а на оформление временной визы. И не он тебе пришлет, а хочет, чтобы ты ему выслала денег на оформление.

— Я?! Да я его знать не знаю. И как деньги отправить туда, это надо долларов купить, потом как-то их…

— Вик, я думаю, это мошенник. Простой сове… гм… американский вымогатель. Он тупо хочет денег. Вот почему ему совсем неинтересно о тебе спрашивать.

— Кошмар какой! Слушай, хорошо, с тобой посоветовалась, вот бы влетела!

— Осторожней, подруга. Народ всякий попадается.

— Да уж!

— А Джарвед тоже красавчик?

Вика вздохнула.

— Тут все наоборот: он толстый, прям вот жи-ирный и противный.

— А зачем тогда переписываешься?

— Зато у него письма очень нежные. Знаешь, как он меня называет? «My dearest Vicky» — ну кто еще на такое способен?

— Он видел твою фотку?

— Ага. Я даже специально в фотографию сходила, чтобы все получилось как надо. Ему очень нравится.

— С чего бы?

— Прекрати! Я и так переживаю. Все думаю-гадаю… может, привыкну? Может, он не так ужасен? В конце концов, для меня это шанс выбраться в другую жизнь.

— А он тебя зовет?

— Да, у них большой дом, несколько спален. Совсем рядом — горы. Там холодно, но нам ведь мороз привычен, правда?

— Он тоже зовет скорей-скорей?

— Нет, там… наоборот. У него сейчас стажировка. Через полгода он получит… э… в общем, сможет работать по специальности. Поедет куда-то в другое место. И вот тогда меня пригласит, — глаза ее загорелись надеждой, быстро сменившейся неуверенностью. — Может быть…

Она покачала головой:

— Только… не знаю, смогла бы я с таким… жить, спать…

— Может, попробуем еще поискать?

— Я ищу и переписываюсь, но надежды все меньше. А время идет.

— Угу, еще скажи «часики тикают».

— Ой, не надо. Меня мама уже этими часиками забодала! И кстати! — Вика нашла новую тему. — А вы-то с Зоей чего не поженитесь? Вы подходите друг другу, столько времени проводите вместе, у вас общие друзья.

Торик собрался было вспылить и посоветовать ей не лезть не в свое дело, но вместо этого задумался.

— С ней все странно, Вик.

— Понимаю: если к ней притронуться нельзя, это все усложняет.

— Даже не в этом дело. Я по жизни человек довольно закрытый, а она вообще — «девушка в футляре»! О себе она говорит минимум. Она может рассказать, что любит есть или что ей нравится читать. Часами может расписывать свою математику. Но полный молчок о своей семье. Я ни разу не видел ее сестру или мать и не слышал, чтобы они по телефону говорили.

— Ну… бывает, — протянула Вика, потом встрепенулась. — Ой, слушай, я совсем забыла! Семик-то мой опять в больнице лежит. Сходим к нему?

— Может, пока сама сходишь?

— Так я уже была. В этот раз он что-то неважно выглядит. Просил тебя зайти, хочет пообщаться. Пойдем?

— Попозже. Сейчас не до этого. Но привет передавай.

— Ладно.

* * *

Серые глаза Зои смотрели на него внимательно. Ей действительно был интересен этот разговор.

— Торик, я прекрасно помню, как Вика спрашивала про область определения. Но как ты себе это представляешь на практике?

— Мы с тобой довольно плотно исследовали пространство души, но пока даже не пытались узнать, конечно ли оно.

— Ну… математически у моей модели, разумеется, границы есть, но они довольно условные. Я выбрала некий центр и отсчитала от него относительный радиус.

— То есть, по-простому сказать, обвела часть карты, вот по ней мы и ходим. И ни разу не пробовали пройти дальше. А вдруг там тоже что-то интересное, а мы его никогда не увидим, раз оно за пределами очерченной области?

— Да-а, — задумчиво протянула Зоя, — скорее всего, так и есть. Я думала об этом, но решила пока не отвлекаться.

— Что нам мешает найти самое дальнее из уже исследованных погружений, а потом двинуться в противоположную от центра сторону?

— И что дальше?

— Двигаться по вектору на максимальной скорости. Так мы увидим, есть там еще что-нибудь или нет.

— Начать можно и так. А дальше глянем, если там есть что-то интересное, можно будет найти новую точку погружения поближе и не тратить время на перемещение.

— Еще лучше! Ну что, попробуем прямо сейчас?

— Ога. Я посчитаю вектор. А ты пока посмотри в журнале, что за точка у нас была вот с такими координатами. Похоже, она самая дальняя.

* * *

…сижу на сомнительной опоре, а ноги мои болтаются в пустоте. Где это я? Ага, это называется решетник, то, на чем лежит крыша, только крыши сейчас нет, мы с отцом как раз ее переделываем. Кедринск. Лето. Вечер. Небо успело потемнеть и теперь синее-синее, мои любимые летние сумерки. Работать уже темно, да и мышцы устали. Мы сидим и просто болтаем. Совершенно не важно, что у меня борода, а у него — нет, он все равно мой отец. Я, похоже, до этого молчал, потому что он спрашивает: