Полет в глубину

— Да ты что! Завтра испытания системы.

— Я все сделаю. Теперь это не твоя забота.

— Там еще надо таймеры настроить и переключить оповещалки из отладочного в боевой режим, — скула болела и не давала разговаривать нормально.

— Я помню. И не только это. Я же хорошая ученица? Ты сам много раз говорил так, да-а?

— Постой, так ты что, все это задумала с самого начала?

— Ну… Хочешь жить, умей вертеться. Ничего личного, Торик. Ты прости, — она коснулась его скулы холодными пальцами. — Я не думала, что он сюда приедет. Тем более что придет к тебе отношения выяснять. А дома я с ним справляюсь. Первый раз, что ли?

В коридоре показался встревоженный Славик.

— Васильев, где ты ходишь-то? Тебя Шефиня вызывает, срочно! Уже десять минут ищет. Бегом!

* * *

…И решили тогда братья вороны

Суд над белой сестрой учинить.

Семь ночей они думали, спорили

И решили ее очернить.

Ю. Рыбчинский, «Белая ворона»

— У себя?

— Да, проходите. Она вас уже давно ищет.

— Вызывали?

— Васильев, наконец-то! И, кстати, где вы пропадаете в рабочее время и накануне сдачи проекта? Опять сливали нашу информацию осведомителям? Хорошо жить хотели — и нашим, и вашим? Не выйдет!

— Да вы что? О чем вы говорите?!

— Не прикидывайтесь, Васильев. Игры закончились. Надо уметь отвечать за свои поступки.

— Да какие…

— Такие, сами знаете. Ладно, вот бумага, ручка. Пишите «по собственному», пока я не передумала. Все же у вас неплохие заслуги, сотрудником вы у нас были серьезным. Или только казались, а, Васильев? Пишите-пишите, а то будем увольняться по статье.

— Значит, уже через две недели? — потрясенно уточнил он.

— Не надо. Я дам указание, в кадрах вам все поставят без отработки, сегодняшним днем. Нам в штате стукачи не нужны.

— Почему вы думаете…

— Так, хватит уже, Васильев, соберите уже остатки совести! И после всего, что на вас собрала наша служба безопасности, считайте, что вы еще легко отделались!

— А как же проект? Завтра официальная сдача…

— Раньше надо было думать! Вячеслав Сергеевич полагает, что Нурлыбаева с этим вполне справится. Так, все! Хватит разговоров, пишите заявление.

И что ему оставалось делать? Он написал нужные слова, поставил дату, подпись и пошел к Инге.

* * *

— Толян, проходи. Чай пить не приглашаю — не тот случaй.

— Инга, меня…

— Не трать слова, друг мой, я все знаю. Вот чуяло мое сердце: с этой красоткой что-то не так! И говорила я тебе. Но вы ж, мужики, вечно не тем местом думаете!

— Послушайте, я вас редко о чем-то прошу, а вы не могли бы…

— Знаешь, нет, не в этот раз. Она меня уже вызывала. Альтернативы были сдать тебя под суд — а дело тут потянет на несколько лет — либо сдать службе внутренних расследований, но там тоже хорошего мало.

— И вы…

Она кивнула и глянула на него с сожалением и даже сочувствием.

— И я все-таки уговорила ее за все твои прошлые заслуги понять, помять, простить и обойтись минимальными мерами.

— Но вы же понимаете, что на самом деле я всего этого не делал?

— Я-то понимаю. Но факты, друг мой, вешчь очинно упрямая. А фактов у них на тебя собрано выше крыши. Все, что было и чего не было, все — на блюдечке с голубой каемочкой.

— Вы хотите сказать…

— Да, хочу. Так что тебе еще повезло. И вот еще. Ты пойми правильно: ей же надо как-то официально реагировать на такие вещи.

— И что?

— Завтра она затеет режим усиленной безопасности. Все просматривается и прослушивается. Так что большая просьба: сюда лучше не звони. Домой к нам — пожалуйста. Телефон мой помнишь?

Он рассеянно кивнул.

— Не грусти. Все к лучшему. Значит, зачем-то так было надо. Там, — она указала наверх. — Мы еще вечерком с мужем покумекаем, чем тебе помочь при таком раскладе. Но пару месяцев, дружочек, очень прошу: посиди как мышка, тише травы, ниже… Понял, да? Никаких выходок! Никаких встреч с нашей дамой. Никаких резких движений. Это важно!

Торик наконец осознал, что попал по-крупному, и смотрел перед собой невидящим взглядом. Инга взяла его за руку. Он с удивлением осознал, что за всю историю их знакомства она его никогда не касалась. Как-то не было в этом необходимости. А теперь, видимо, появилась. Он поднял голову: Инга смотрела ему прямо в глаза.

— Толян, я хочу к тебе пробиться. Да, знаю, тебе сейчас очень больно и плохо. Но это не конец света. Хотя тебе сейчас кажется именно так. Да?

Он обреченно кивнул.

— Просто знай. Это. Очень. Важно. Ничего не делать. Не подпрыгивать. Просто пересидеть пару месяцев. А там посмотрим, что можно сделать. Все, дружочек, иди, собирайся. Дискеты нужны — хозяйство забирать?

Она потянулась было к открытому ящику стола, но тут же передумала.

— Хотя нет… Сейчас из Конторы лучше вообще ничего не выноси. Не дразни гусей. Если что-то нужно, тащи сюда, я потом сама привезу тебе. Лады? Ну все.

Глава 16. Тоска

— Ты дома?

Ответила лишь тишина. Ну да, Вики нет, и уже не будет. Не осталось даже ее смешных тапочек. Он же сам прогнал ее совсем недавно. Недавно? Кажется, прошла тысяча лет, куда вместились века счастья и радости, годы войн и суровых испытаний, десятилетия разрухи… Мысль ему понравилась, Торик даже горько усмехнулся, ведь единственная информативная часть этой широкой мысли — разруха — навевала тоску.

Все-таки жаль, что ее нет. Он бы рассказал ей в красках сегодняшний день. Она бы поохала, посочувствовала, приготовила бы что-нибудь вкусное… Кстати, надо бы ужин затеять. Или в магазин сходить? Или все же самому… Эх! Честно говоря, ничего не хотелось. Разве что выть в обиде и бессильной ярости и молотить кулаками диван за неимением более достойных целей. Десять минут именно этим он и занимался. Легче не стало.

Будем рассуждать логически, сказал он сам себе. Ничего не хочется. Ладно. Тогда другой вопрос — что хуже: выйти в магазин за продуктами или пойти на кухню и начать готовить ужин? Выход на улицу его откровенно пугал. Там будут люди, опять люди, опять разговоры, опять надо держать лицо! Он отчаянно стукнул кулаком по столу, тот аж подпрыгнул. Соседи тут же выразительно постучали по батарее. И тут люди!

В холодильнике нашлись восемь яиц и хлеб. Ну, вот тебе и ужин, подумал Торик, с некоторым удовлетворением вспомнив, как наловчился жарить самые разные яичницы, когда жил у бабушек. Там еще на окне стоял горшок с растением, похожим на крохотную новогоднюю елку, украшенную живыми ярко-красными перчиками…