Полет Ящера

– И как ведь подло все было задумано! – вмешался Поэль. – Заранее услали Лаврентия Павловича в ГДР – якобы для подавления манифестаций. Все решили проделать тишком, за спиной!

– Верно, – с тем же грустным оттенком в голосе подтвердил Кора. – Именно в его отсутствие развернулась бурная подготовка грядущих арестов.

– Трепетали, твари! – прорычал Поэль. – Вибрировали!.. Хотя, по совести сказать, правильно делали! Еще пару месячишек, и все Политбюро было бы ликвидировано. Этот гадюшник давно уже затевал козни против власти. Еще при Иосифе Виссарионовиче. А о том, что Берию чтят и уважают как в армии, так и в МВД, они, конечно, знали. Никто об аресте даже не заикнулся бы! Просто не хватило бы отваги!..

– Коллега прав, – мягко подтвердил Кора. – Это у вас из Лаврентия Павловича почему-то вылепили этакого монстра. Надо было на кого-то свалить все политические перекосы, вот и свалили. На деле же этот человек пользовался огромным уважением и любовью.

– Кому ты это объясняешь! Что он понимает в подобных вещах! Он же насквозь купленный! Что ему страна! Что ему благосостояние народа!.. – потрясая кулаками, Поэль тяжело прошелся по комнате. – А ведь какую блестящую программу готовил Лаврентий Павлович! Не чета вашему Мишеньке! И национальных вывихов никогда бы не допустил.

– И не допустит!

– Да уж это наверняка!.. – Поэль приблизился ко мне, вплотную приблизил рыхлое лицо. – А помнишь, как ты меня к дереву привязывал? Помнишь ту яму на поляне?

Я невольно содрогнулся. Разумеется, я все помнил.

– Рольки-то поменялись, а, Ящер? – он хохотнул.

– Не дыши на меня, жиромяс!

Ладонь Поэля вновь обожгла мою щеку. Голову крепко мотнуло.

– Ну что? Будем говорить?

– О чем?

– Как о чем? О твоих фокусах, голубь мой ясный. Это ведь твои парни устроили на Малоникитской побоище?

Я нахмурился.

– Ты имеешь в виду ресторан «Южный»?

– Хочешь, называй его южным, а хочешь, северным, только на самом деле это особняк Лаврентия Павловича. Сам Сталин разрешил ему там поселиться. Еще в старые добрые времена. А вот зачем туда сунулся ты, мне совершенно не ясно. Может, растолкуешь?

Я молчал.

– Между прочим, Август твой повинился, рассказал, что в доме было полным-полно ваших «жучков». И с Москаленко, судя по всему, у тебя была налажена отменная связь. Впрочем, ты ведь его называл иначе.

– Не понимаю…

– Брось! Все ты прекрасно понимаешь, конспиратор хренов!

Что-то скрипуче провернулось в голове, я с усилием выдавил из себя:

– Васильич?

– Ну наконец-то! – Кора хлопнул себя по колену. – Разумеется, он!.. Вы поймите, Павел Игнатьевич, мы не давим на психику и ничего не выдумываем. Всю информацию целиком и полностью дает нам сам подследственный. Вот вы напряглись и поняли, кто есть кто. Может, еще не до конца поняли, но начало положено, все остальное – дело времени. Уверен, очень скоро картина для вас окончательно прояснится.

– Полезно бы дать ему почитать показания Каменева с Зиновьевым. – Проворчал Поэль.

Кора кивнул.

– Да уж, вот где настоящее творчество! Какие акценты, какая фразеология! И никто их пальцем не тронул, клянусь вам! Сами все прочувствовали. Потому что повторяю: главное для наших клиентов – задуматься! – Кора рассудительно кивал в такт своим фразам. – Чего греха таить, всем нам есть, над чем поломать голову, в чем повиниться. Беда только в том, что не хочется нам этого делать. Не хочется – и все тут! Вот и приходится господам следователям чуточку перегибать палку. Их можно понять. Да, да! Они ведь искренне хотят помочь подследственным! У иных просто сердце кровью обливается, – переживают после допросов, заснуть не могут. Все из сострадания к клиентам… Признайтесь, вы ведь и сами мучились в последнее время? Наверняка ничего не могли понять. Голоса какие-то потусторонние, кошмары во снах, интриги. Этак у кого хочешь голова кругом пойдет. Вот и рассудите, может, пора кончать с этим загадочным туманом? Мы со своей стороны готовы вам помочь. Так сказать, подставить плечо. Вы только обопритесь!

– Во-во! Считай нас своими ангелами-хранителями, – ухмыльнулся капитан Поэль.

– Пожалуйста, не примите это за иронию! – подхватил Кора. – Мы в самом деле стремимся облегчить ваше положение, вытянуть вас из той трясины, в которую вы угодили.

Я хмуро глядел на «помощничков», пытаясь угадать по лицам, куда именно они гнут. Если эти стервецы играли, то играли, надо признать, на редкость виртуозно.

– Ну же, Павел Игнатьевич, решайтесь! Вы же сами видеть, как нам не хочется прибегать к крайностям.

– Значит, снова тридцать седьмой год? – язык повиновался с трудом. Я чувствовал себя так, словно без текста, без какой-либо подготовки меня вытолкнули на сцену перед битком набитым залом. Партнеры что-то говорили, мимикой и жестами подсказывая нужные фразы, но я по-прежнему терялся, работая явно не по сценарию.

– Господи! Да причем здесь это? Тридцать седьмой, тридцать шестой – какая разница?… Кстати сказать, в тридцать седьмом пост кровожадного наркома занимал пигмей Ежов. Лаврентий Павлович стал таковым лишь в тридцать восьмом году. Но так уж вышло, что валить все стали на него одного. А Дзержинского, Ягоду с Ежовым отчего-то забыли. Странно, не правда ли? А ведь этому тоже есть объяснение. Хотите, поделюсь?… Так вот, ни Дзержинский, ни Ягода, ни Ежов не замахивались на святая святых – на власть партии, а Лаврентий Павлович не убоялся – замахнулся. По культу Сталина первым шарахнул тоже именно он. Хрущев только потом уже повторил его перлы. Куда скромнее и тише.

– Робел генсек! – зло протянул Поэль. – Знал, что и тени порой возвращаются.

– А если не знал, то чувствовал, – подтвердил Кора. – Потому и поспешил расстрелять Берию как можно раньше, потому и внес путаницу с датами. Чтобы стенограммы выступлений Лаврентия Павловича выглядели заведомой липой. Как же! Расстрелян задолго до собственного разоблачающего выступления! Что же это, как не поклеп и выдумка ЦРУ! Вы понимаете, о чем я говорю?

Понимаю ли я? Замечательный вопросец! Голова у меня кружилась, я глядел на допрашивающих мутным взором и едва сдерживался от того, чтобы не замолотить зудящей ступней по полу. Гипс продолжал вспучиваться, нога силилась изнутри разорвать марлевые путы.

– Все равно молчит, – тихо пробормотал Поэль. – Ну что ты будешь с ним делать!

– По-моему, наш уважаемый клиент попросту не осознает исключительности момента. Возможно, он действительно не имеет представления о случившемся?

– Не слепой же он в самом деле?

– Все равно. Ты бы описал ему сложившуюся ситуацию. Хотя бы в общих чертах.

– Что ж, и опишу, – Поэль с готовностью приблизился ко мне. – Так вот, ласковый мой, особенность настоящего исторического момента кроется в том, что Лаврентий Павлович жив и здоров. Заговор ваш сорван, и все члены Политбюро арестованы. Так уж получилось, что в последний момент товарищ Саркисов, начальник охраны Берии, сумел связаться по радио с верными частями. Москаленко и его подручных успели скрутить, Деканозов с Меркуловым оперативно организовали арест Хрущева, оцепили Кремль. Маленков, по счастью, опомнился, вовремя успел предложить свои услуги. С помощью этого красавца мы и обезвредили министра обороны со всеми его заместителями.

Поймав мой бессмысленный взгляд, Кора улыбнулся.

– Вы удивлены, Павел Игнатьевич? Напрасно. Мы не шутим! Жуков действительно арестован! Хотите ознакомиться с описью изъятого у него на дому? Можем показать. Маршал-то наш оказался большим любителем трофеев. Ничуть не меньше алчного Серова. Надо отдать должное ребяткам, – работали, что называется, от души! Не чемоданами с авоськами, – вагонами и самолетами вывозили из Германии добро! Возможно, с Герингом и Талейраном трудно сравнивать, но по нашим меркам тоже неплохо. Так что извольте ознакомиться. Документ, как-никак. Официальный!..